Роскошная скромность

Линда быстро передала служащему свои вещи и побежала по дороге. Прошлой ночью Филипп сказал, что она нужна ему. Как же случилось, что все враз рухнуло?

Много раз между ними возникало взаимное влечение, но мужчина всегда отступал. В Бирмингеме он ревновал к Дэйву, выказывал свою власть, но снова отступал. Лишь прошлой ночью, когда думал, что она погибла, его чувства вырвались наружу. А теперь он винит себя во всем. Как глупо считать себя виноватым в том, что она слишком молода, в том, что она дочь Джона, в том, что она его оставила.

Когда Линда преодолела наконец последний подъем и ее взору открылся Дом призраков, она испытала удивительно приятное чувство: она дома! Она вернулась домой. Линда подошла к дому со стороны заднего фасада. Девушка толкнула дверь черного входа. Дверь не поддалась. Неужели Филипп закрыл на ключ? Вот уж на него не похоже. Или уехал? Линда с силой нажала на створки и наконец шумно вломилась в кухню. Перед ней стоял во всей своей красе Филипп Уорнер. И смотрел так, будто не верил собственным глазам.

– Линда!
– хрипло воскликнул он.
– Я не слышал, как такси вернулось.

– Я шла пешком.
– Линда скользнула взглядом по лицу Уорнера. Никогда еще он не был таким поникшим, печальным и бледным.

– Ты что-то забыла?
– спросил Филипп, и девушка кивнула, не отрывая от него глаз.

– Я забыла тебя! Это все равно, что быть разорванной на части. Я не могу уехать, Филипп. Даже если ты не хочешь меня, позволь мне остаться… пожалуйста.
– Последние слова были сказаны слабым шепотом.

Глаза Уорнера потемнели, но он не двинулся с места, лишь тихо произнес:

– Боюсь верить своим ушам. Я уже получил удар сегодня утром, и еще раз не вынесу подобного. Переведи дыхание и расскажи мне, что случилось.

– Я хочу быть с тобой, - прошептала Линда. Где-то в глубине сознания мелькнула мысль, что она все-таки, возможно, совершает ошибку.
– Я не могу жить нигде, кроме этого дома, потому что я нигде больше не буду счастлива.

– Так это дом тебя вернул? Этот проклятый дом! Он-то и тянет тебя сюда?

– Нет, не дом!
– Линда почти кричала, в гневе уставившись на него.
– Какое мне дело до дома, если в нем нет тебя? Неужели ты думаешь, что я веду себя с другими так же, как с тобой прошлой ночью?

Филипп слушал, улыбаясь. Потом попросил:

– Продолжай. Я готов стоять здесь и слушать твои вопли день и ночь, лишь бы видеть тебя.

– Я люблю тебя, Филипп.
– Голос звучал хрипловато.

В два шага мужчина оказался возле нее и, схватив ее за плечи, стал покрывать ее лицо поцелуями.

– А что ты сделала со своим багажом, моя обожаемая маленькая фея?
– прерывисто проговорил он, не прекращая целовать ее.
– Почему ты решила пройтись обратно пешком?

– Я оставила все на станции и побежала обратно, потому что поняла, какую боль тебе причинила.

– Да, - подтвердил Филипп, с любовью глядя в ее лицо.
– Прошлой ночью, когда ты спала, я лежал и смотрел на тебя. Мне так хотелось еще получить свидетельства твоей любви. Но во сне ты выглядела такой юной, и я не решился нарушить твои ночные грезы. И потом ты дочь Джона.

– Я Линда Бекли!
– прервала его она.
– Я это я! Мне выпало познать сполна, что такое одиночество, еще при жизни отца. А теперь я хочу быть любимой, я хочу тебя.

– Линда, дорогая, я принадлежу тебе, - еле слышно прошептал он. Потом легко поцеловал ее и улыбнулся.
– Я принадлежу тебе с того самого дня, когда ты впервые вошла в этот дом. Несмотря на чувство вины, несмотря на невыносимую боль, я сейчас сидел и думал о том, что вернусь в Бирмингем, разыщу тебя и уже никогда не отпущу.

Девушка засияла от счастья, Филипп еще крепче прижал ее к себе.

– Мисс Бекли, я не могу без тебя жить! Неужели ты до сих пор это не поняла? Я никогда всерьез не собирался расстаться с тобой.

– И не надо, - с напускной застенчивостью заключила она.

– Я не смогу ждать.

После полудня вновь начался шторм, но теперь Линда с восторгом внимала его звукам. Усталая и счастливая, она лежала, уютно устроившись в объятьях Филиппа.

– Я люблю тебя, - тихо шепнул он в ее спутанные волосы.

Девушка повернулась и серьезно взглянула на него.

– Мне это приятно слышать, но в принципе… - мягко заговорила она.
– Знаешь, мне вполне достаточно того, что я люблю тебя. Если ты когда-нибудь сможешь преодолеть свои чувства к Доминик…

Реакция мужчины потрясла Линду. Он повернул ее навзничь и пригвоздил ее руки к кровати. Глаза выдавали сердитое недоумение.

– Доминик? При чем здесь Доминик!
– воскликнул он.
– Почему она должна стоять между нами? Ты видела ее лишь раз, когда тебе было тринадцать лет! Почему ты заговорила о Доминик?

– Но я же чувствую, ты постоянно думаешь о ней. Именно поэтому я хотела уехать. Я не могла свыкнуться с мыслью о другой женщине, пусть даже умершей. Каждый раз, когда ты выглядел опечаленным, я знала, что ты тоскуешь по ней.

Филипп повернул ее к себе, твердо держа за подбородок.

– Так ты думаешь, я все еще люблю Доминик?
– спросил он.
– Линда! Я никогда не любил ее! Она была лживой дрянью, худшей из всех женщин. Наконец, именно она бросила Робби! Может быть, это звучит ужасно, но я даже рад, что она уже не сможет вернуться.

– А я-то, дурочка, думала, ты отправил Робби так далеко, потому что он напоминает тебе о ней, и это делает тебя несчастным.

– Боже мой! Мне, видимо, придется делиться с тобой всеми своими мыслями при первом твоем желании. А то ты такое себе навыдумываешь… Не умеешь читать чужие мысли, так и не берись за это!

– Ты сердишься?
– Линда беспокойно нахмурилась.

Он взглянул на ее очаровательное лицо и расхохотался, теснее прижимая ее к своему горячему телу.