Россия 2020. Голгофа
Шрифт:
На сей раз джинны разгневались всерьез и били его минут пять ногами. Сулейман только шипел от боли…
— Рассказывай все, сын шакала! Зачем ты сделал харам?! Зачем ты украл людей, которые пришли на твою землю как гости? Зачем ты нарушил договор с неверными, разве в Коране не сказано, что надо исполнять договоры с неверными, если и они исполняют его?! Как ты посмел сделать такое?!
Рахман затрясся от страха. Он чувствовал, что убивать охранников и похищать нефтяников, с которыми заключен договор о том, что они должны их защищать, — это плохо. А теперь оказалось, сам Аллах разгневался за то, что они совершили такое, и наслал на них джиннов, чтобы наказать их!
— Это не я! — прохрипел Рахман. — Это не я! Это нечестивый бин Тикрити сказал сделать такое! Аллах свидетель, я не хотел делать этого! Аллах свидетель!
— Не упоминай имени Аллаха! У тебя нет на это права! Где эти люди, которых вы украли, нарушив договор?!
— Они здесь! Они здесь!
— Говори, где! Не испытывай наше терпение!
— До конца коридора! Направо дверь! Там комната!
— Какая еще комната, несчастный?!
— Там люк! Лестница вниз!
Один из джиннов протянул руку и рывком поставил обоссавшегося от страха Рахмана на ноги. Рука у него была твердой и с какими-то подушечками, там, где должны быть пальцы. Рахман понял, что это, наверное, когти.
— Веди…
Подталкивая его вперед, джинны вышли из комнаты, где его били, в коридор. Рахману и в голову не пришло закричать. Во-первых, закричав, он проявил бы пренебрежение волей Аллаха и наказанием его, а за это полагалось еще более тяжкое наказание. Во-вторых, джиннов нельзя победить обычным, человеческим оружием, тут нужно многократно читать Коран и проводить процедуру изгнания демонов, и делать это должен праведный и сведущий в таком деле человек, а не такой грешник, как он. Ему же оставалось только молиться Аллаху, надеясь, что он смягчит наказание.
— Здесь.
— Открывай…
Он осторожно открыл дверь — та даже не скрипнула. Он сам лично приказал, чтобы все двери смазывали графитовой смазкой.
— Где…
— Вон там. На полу.
Демоны оттолкнули его в сторону, и один демон прижал его к стене. Глаза у него были человеческие, но холодные и злые. От морды несло каким-то неприятным химическим запахом…
— Есть!
Теперь демоны общались на каком-то своем языке.
— Контроль!
Один из демонов спустил туда что-то вроде длинного хвоста. О, Всевышний, у них и хвосты есть!
— Чисто!
Демоны открыли люк и полезли внутрь. Потом начали появляться заложники…
Один из демонов отрицательно покачал головой, и тот, другой демон, ударил Рахмана по голове…
Заложники закричали от ужаса, увидев в темноте оскаленные, да еще и фосфоресцирующие морды. Фосфоресцирующая краска была обязательной принадлежностью реквизита, ее пытались стереть, потому что на хрен это нужно, но получалось плохо. Решили: сколько стерли, столько и ладно. Можно было бы заклеить скотчем, но этого решили не делать — иракец может увидеть скотч и понять, в чем дело. Хотя… он, наверное, обделался от страха и ему не до скотча…
Брат скинул маску.
— Тихо! — проорал он. — Молчать! Silence!
Помещение было разделено на проход и несколько клеток. Прутья блестящие, это тебе не наскоро сваренная клетка в зиндане. Похоже, американцы делали, может даже использовали это место для допросов и пыток, а потом пришли иракцы и начали использовать для того же самого. Воистину, дурное дело всегда нехитрое…
Заложники замолкли, только кто-то всхлипывал.
— Мы русский спецназ! Russian solders! We are going to save your asses.
— Thanks God, — сказал кто-то.
— О’кей. Сколько вас? Подойдите к решеткам, протяните одну руку вперед, чтобы я мог вас посчитать…
Руки протянулись через решетки…
Один… два… тринадцать. Тринадцать — поганое число…
— Тринадцать! Вас должно быть четырнадцать! Где еще один?!
— Сэр, они забрали одного из нас!
В душе все оборвалось. Они думали, что все заложники в одном месте. Можно уйти… тринадцать или один. Но русские так никогда не сделают… [32]
32
Я недавно читал такой… не анекдот, это очень поучительный случай. Спрашивают у немки: вы плывете на корабле, он начал тонуть. Вы можете спасти или мужа, или ребенка, выбирайте. Немка отвечает, конечно, мужа спасать. С мужем можно сделать еще одного ребенка. Русская отвечает, конечно, ребенка спасать. И не говорит, почему, просто знает. Вот в этом — глубинная разница мировоззрения между русскими и европейцами. Русские просто не могут бросить слабого, раненого — даже чужого, не говоря о своем.
— Кого именно?
— Сэр, это была Линда, наш психолог…
Твою мать… Они смотрели фотографии заложников… Брат еще тогда отметил, что одна из заложниц молода и привлекательна, и в голове отложилось — совсем не место ей в Ираке, тем более в плену. И вот — здрасьте.
— Темненькая, короткая стрижка.
— Она самая, сэр…
Так и есть…
— Кузьма, Ветер — ко мне.
Двое моментально оказались рядом с командиром.
— Кузьма за старшего. Вытаскиваете заложников к реке и находите лодки. Там сейчас настоящая срань творится, болото настоящее, никто не будет вас там искать. Ветер — ты со мной, ищем заложницу. Мы уходим машинами, по запасному варианту…
— Батя, ты охренел? — не постеснялся в выражениях Кузьма. — Вас двое, а тут сто человек!
— Выполнять. Уходите и никого не ждете, ясно? Координаты точки контакта, коды опознания вы помните.
— Есть…
Камеры с заложниками вскрыли быстро, замки благо тут стандартные, не такие и сложные — а у них у всех были отмычки для такого дела. Заложники были в относительно хорошем состоянии, их не били. Видимо, действительно хотели обменять… да и нет тут зверей, это все-таки полицейские. Тут ничего личного, только бизнес…
Один из мужиков — фирменная рубашка из грубой ткани, джинсы, ботинки, лет пятидесяти, — подошел к спецназовцам, когда заложников уже поднимали наверх.
— Сэр, разрешите остаться…
— Кузьма, какого хрена заложник вне контроля?! — вызверился майор.
— Сэр, выслушайте! У них моя дочь, они увели ее наверх!
— У меня нет желания иметь дело с ковбоями, — резко сказал майор, — если хотите помочь, помогите своим коллегам выбраться из этого дерьма, сэр.
— Сэр, вы не понимаете, — американец резко рванул рукав рубашки, — видели когда-нибудь такое?
Брат всмотрелся. Татуировка была выполнена под часами, если часы надеть — ее не видно. Якорь, кинжал, кремниевый пистолет.
— Морская пехота.
— Разведка морской пехоты, сэр. Шесть лет во Флотской антитеррористической группе безопасности. Я могу пригодиться, сэр, наши не прилетят спасать вас, но они прилетят спасать меня. Я помню позывные и знаю, что надо сказать…
Брат молчал.
— Сэр, трое всегда лучше, чем двое. А я знаю, на что иду — этот урод спускался сюда лично. Он убил одного из ваших, я знаю. Я просто хочу посмотреть в глаза этой твари.