Россия и мир в 2020 году
Шрифт:
Политическая система, СМИ и гражданское общество
Итоги реформ 90-х годов показали, что социально-психологические стереотипы большинства населения России не способствуют внедрению либерально-западнических ценностей и в большей степени отзывчивы ценностям общественно-корпоративной солидарности и державности. Сформировавшаяся в РФ политическая система является своего рода компромиссом либеральных и традиционных для России и постсоветского пространства политических форм. Авторитет института выборов и партийных механизмов снижается. Несмотря на то что большинство россиян разделяет ценность народовластия, более половины граждан не считают, что существующие представительные органы отражают их интересы. Это создает опасный кризис доверия к власти как системе и открывает
Особенностью России является отсутствие устойчивого левого центра, несмотря на очевидное наличие соответствующего электората. Преодоление этой особенности – задача соответствующих идейно-политических сил на ближайшее десятилетие. В случае кризиса глобальной экономической системы актуализируется поиск моделей посткапиталистического развития, что будет способствовать росту влияния идей альтернативного демократического социализма. В случае либерализации избирательного законодательства на политической арене могут появиться партии, являющиеся политическими крыльями гражданских движений (например, партия «зеленых»),
В условиях снижения авторитета и значения официальных представительных институтов решающую роль в приобретении политического влияния играют связи со структурами исполнительной власти и присутствие на телеэкране. Роль печатных СМИ стремительно падает, их функции берет на себя Интернет. Совершенствуется технология и искусство манипулирования информацией. Политика информационного вакуума сменилась перенасыщением информационного пространства недостоверной информацией, создающей мировоззренческий хаос (это связано и с более общей культурной тенденцией постмодерна). Перепроизводство смыслов, версий, не нуждающихся в аргументах теорий, внешне не связанных друг с другом, разрушает как рациональную, так и традиционно-религиозную картину мира. При сохранении политической цензуры заказчика журналистам в остальном предоставлена свобода в создании информационной перегрузки. В случае необходимости информационный хаос позволяет достичь быстрой концентрации внимания дезориентированного сознания на нужной детали (так называемая раскрутка, когда нужные образы, факты или слухи бесконечно повторяются и за счет этого выделяются на общем фоне).
Однако воздействие телевидения на разные слои населения неодинаково. Можно выделить «доверчивые» слои, которые фактически управляются через телевидение (10–15 % российских зрителей); слои, которые доверяют телевидению по отдельным вопросам и избирательно относятся к телеканалам с различной политической ориентацией; слои, равнодушные к политической информации, а также относящиеся к СМИ как к «империи лжи» и действующие от обратного – в противоположном направлении по сравнению с рекомендациями тележурналистов. Роль этих «информационных классов» в обществе будущего будет не меньше, чем роль социальных слоев.
В последующие годы можно прогнозировать дальнейший рост влияния телевидения на массового зрителя за счет внедрения новых виртуальных эффектов, вызывающих дополнительное доверие. Несмотря на то что наиболее вероятным является углубление указанных тенденций в ближайшие годы, существуют и факторы, которые могут привести к уменьшению манипулятивной роли телевидения.
Во-первых, в случае смены государственной стратегии на просветительскую произойдет введение научных фильтров в государственных СМИ. Это позволит сделать телевидение столь же мощным инструментом просветительского проекта, насколько сегодня телевидение является каналом разрушения рациональности массового сознания.
Во-вторых, развитие Интернета в обозримой перспективе позволит ему составить конкуренцию телеканалам в информировании и применении видеосредств, что будет вести к ослаблению целенаправленного манипулирования сознанием, вынудит применять более тонкие и изощренные формы борьбы за мнения зрителей (пользователей). Продолжится рост влияния интернет-изданий на интеллектуальный слой.
Возникшее в период
«перестройки» гражданское общество сохранило разветвленную структуру. Резко упала массовость гражданских движений, но сохранилась их инфраструктура и профессионализировавшийся кадровый костяк. Это позволяет прогнозировать, что в условиях нового подъема социальной активности населения гражданские организации смогут нарастить численность и усилить свое влияние.По своей организации гражданские движения в наибольшей степени приближены к модели горизонтальных (упорядоченных сетевых или спонтанно переплетенных корневых) отношений, которые гипотетически составят одну из основ постиндустриального общества. Неформальная среда продолжит генерировать кадры, по своим навыкам и психологии склонные к участию в информационно-сетевых проектах.
Значительно расширилась роль религии и церкви в жизни общества. С конца 90-х годов нарастает тенденция противодействия нетрадиционным вероисповеданиям («борьба с сектами»). В РПЦ присутствует стремление к активизации вмешательства в политический процесс, которое может иметь заметное развитие в предстоящие годы, что существенно повлияет на баланс политических сил и общественную атмосферу.
Эволюция общественно-политической системы при сохранении существующих социально-экономических условий стоит перед альтернативой:
Усиление авторитарных черт при сохранении существующих конституционных институтов и формальных демократических процедур. Усиление политической роли контролируемого государством телевидения, пиар-технологий и административного ресурса. При этом авторитаризирующийся режим может носить как олигархический, так и популистский характер.
Укрепление либеральных политических институтов, манипулятивности управления и политической «прозрачности». Рост политического влияния бизнес-групп, связанных с транснациональным капиталом, с одной стороны, и гражданских организаций – с другой.
Перспективы «бархатной революции»
Выбор пути социально-политического развития России после серии произошедших в начале XXI века переворотов рассматривается в контексте «бархатной революции». Существует ли ее перспектива в России?
Исходя из опыта «классических» революций, революцию можно кратко охарактеризовать как социально-политическую конфронтацию по поводу принципов организации общества, преодолевающую существующую легитимность. Социально-политический, массовый характер действий, слом легитимности – это форма революции. Изменение (необязательно слом) системообразующих элементов, принципов организации общества – ее содержание.
Технология «бархатных революций», выработанная в 80-е годы в ходе реальных революций в Восточной Европе, была клонирована в XXI век для нужд переворотов, практически не затрагивающих структуру общества и выполняющих задачи смены правящей группы и передела сфер влияния мировых сил.
Такие «бархатные революции» являются не революциями в собственном смысле слова, а их имитацией.
В результате событий начала 90-х годов в России сложился режим «нормализации». Такие режимы, уже существовавшие в ряде стран Запада и Восточной Европы в 70-80-е годы, призваны стабилизировать общество после потрясений кризиса индустриального общества. Этот режим имеет собственную инерцию и после выполнения своих задач может устраняться с помощью политических скандалов (вариант «Уотергейта») и «бархатных революций» или преодолеваться в ходе сознательно проводимых властью социал-либеральных реформ.
В период правления Владимира Путина были выполнены задачи «нормализации» после потрясений конца 80-х – начала 90-х годов. Была «заморожена» обреченная на разложение неустойчивая модель олигархического (высоко-монополизированного, бюрократизированного и коррумпированного) капитализма.
Но замораживание не могло быть длительным, и в 2004 году процесс либеральных реформ активизировался. Руководство страны сочетает курс на интеграцию в глобальное сообщество с использованием некоторых советских традиций. Пока эта политика проводится односторонне – сохранение и приумножение государственно-бюрократического наследства СССР (в смысле «державно-сти», широты полномочий чиновников, номенклатурных привилегий и льгот) и в то же время разрушение низовой постсоветской социальной ткани.