Россия и мусульманский мир № 1 / 2014

В книге «Социальная справедливость в исламе», где Кутб разрабатывает краеугольные социальные установки своей радикальной доктрины, утверждается, что все общественные проблемы разрешимы только на основе Корана. Ислам опирается на принцип социальной солидарности и приоритет общественных интересов, сбалансированных с личными интересами членов общины. Ислам и социализм, по его мнению, – это две непримиримые системы взглядов и образа жизни. Социализм, коммунизм и капитализм относятся к высшей ступени «джахилийи», поскольку эти мировоззрения исходят из приоритета материального над духовным, тогда как в исламе упор делается на соединении всех духовных, моральных и социально-экономических элементов, определяющих жизнь человека, социальные условия, материальный достаток.

Развивая идеи Кутба, Абд ас-Салям Фараг, основатель ультра-радикальной египетской организации «Аль-Джихад», разработал фанатическую доктрину, которая стала идеологической платформой деятельности многих современных террористических групп. В своей доктрине он агитировал убивать мусульман, которые игнорируют нормы шариата, призывал к вооруженной борьбе с властями, с идолопоклонством, с приверженцами других религий, с неверующими. Фараг утверждал, что вероотступник хуже неверующего, «с ним нужно воевать, пока он не вернется к Суду Аллаха и его посланника и не перестанет судить ни в большом, ни в малом другим судом» (Малашенко А.В. «Неприятие фундаментализма как его зеркальное отражение», НГ-религия, 1997, 25 дек.).

Логика современного радикального ислама базируется на теологической модели, отождествляющей суть ислама с ее буквальным выражением. Эта модель, исходящая из концепции Абд аль-Ваххаба и его сподвижников, сегодня модернизирована при помощи новых идей и расстановок акцентов, которые усиливают ее политическую составляющую. Способы и методы аргументации своих взглядов у адептов радикального ислама примитивны, они создают лишь видимость истинности и обоснованности концептуальных положений. Подкрепляя собственные идеи и домыслы произвольными ссылками на Коран и Сунну, они пошли по пути упрощения и искажения авторитарных источников ислама.

Подобное упрощение нашло свое выражение в таком расширенном толковании понятия «враг ислама», что в эту категорию оказались включенными все, кто не разделяет взгляды радикалов. Понятно, что радикальное религиозное рвение должно быть на кого-то направлено, что оно требует четкого разделения на «чужих» и «своих», «образа врага». Поэтому радикальная идеология и представляет большинство мусульман вероотступниками, наносящими еще больший вред религии, чем открытые враги ислама. Не имеет значения, называют ли они себя мусульманами или нет, определяющим здесь оказывается отношение мусульманина именно к радикальной трактовке мусульманской веры и ее авторитарных источников. Таким образом, идеологи радикализма объявляют врагами истинной религии всех, кто не разделяет их примитивные мировоззренческие представления и видение религиозного культа.

Мы можем утверждать, что исламский радикализм сегодня находится в целом в стороне от магистральной линии развития исламской цивилизации. Это подтверждается тем, что наиболее распространенные формы бытия ислама в XX в. в период активизации радикальных религиозных течений не мешали экономической и социально-политической модернизации исламского общества. Важным направлением модернизации исламского мира оставался поиск путей сочетания традиционных исламских ценностей с социально-политическими и иными доктринами, распространенными на Западе. Как отмечает А. Игнатенко («Центральная Азия и Кавказ», 2001, № 1), на протяжении 60-х – начала 70-х годов в ряде арабских стран стал формироваться «прогрессистский политический ислам», «ислам, тяготеющий к социализму» и, более того, «прогрессистский, даже социалистический ислам».

Одновременно с этим проявляли себя и радикальные идейно-политические движения, которые опирались на концепцию «обвинения в неверии и ухода от мира» («ат-такфир ва-ль-хиджра»). Активизация этих движений, в частности в Египте, совпала с переориентацией внешнеполитического курса страны и ее вступлением в стратегический альянс с Западом. В такой ситуации активисты радикальных движений стали рассматриваться в качестве союзников прозападно настроенного режима «в борьбе против атеизма и коммунизма». В Афганистане подобное наблюдалось в 80-х годах прошлого столетия, когда «исламский фактор» интенсивно эксплуатировался в интересах Запада против Советского Союза. Такого же сценария придерживается американо-израильско-саудовский стратегический альянс, провоцирующий вооруженные конфликты, перевороты и «цветные» революции по всему арабо-мусульманскому миру и сегодня.

Однако радикализация современного ислама началась значительно раньше, а именно в период окончания Первой мировой войны, когда в мусульманском мире завершилось создание колониальной и полуколониальной систем. Исламский терроризм, основывающийся на радикальной идеологической доктрине, связываемой с исламской религией, стал ответом на насильственный передел территории проживания мусульман между странами Антанты. Но его утверждению и повсеместному распространению способствовал целый ряд причин.

1. Организационное оформление радикальной идеологии. Именно в это время отмечается активизация деятельности религиозно-политических организаций, которые заявили о себе как оппозиционные колониальным властям, проповедовали радикальные идеологию и практику, систематически прибегали к насилию и террористическим методам как средству достижения своих политических целей. Так, организация «Братья-мусульмане» отличалась фанатической приверженностью идее воссоздания халифата как теократической социально-политической системы, основанной на положениях Корана и нормах шариата.

2. Произвольное утверждение границ между отдельными арабскими государствами вследствие колонизации исламского мира. Эта причина и сегодня остается существенным фактором фанатичного неприятия населением одних арабских государств интересов и политики других, провоцирующим пограничные трения, этнические конфликты, сепаратистские движения.

3. Организованное младотурками в 1915 г. массовое истребление армянского населения в Османской империи. Геноцид за короткое время унес жизни около 1,5 млн. армян, еще свыше 600 тыс. армян были угнаны в пустыни Месопотамии. Это привело к возникновению радикальных националистических организаций, вызвало фанатичную ненависть армянского населения к мусульманам, породило радикальную идеологию и политическую практику мести. Так, армянской националистической партией «Дашнакцутюн» была проведена операция «Немезис», направленная на устранение вождей младотурок, объявленных виновными в осуществлении геноцида армян. В результате была ликвидирована часть руководителей Азербайджанского мусаватистского правительства (Петросян Д. «От боевых организаций к общественно-политическим», Кишинев, 2002).

После Первой мировой войны курдская проблема превратилась в значимый фактор радикализации ислама. Курдам была обещана государственная независимость, однако и по сей день они остаются разобщенным народом, хотя их численность превышает 20 млн. человек. Отсутствие реальных перспектив решения курдского вопроса, создания независимого Курдистана радикализирует сознание курдского населения, провоцирует возникновение экстремистских организаций, использующих террористические методы практической реализации своих целей.

Существенным фактором политизации и радикализации ислама сегодня остается и палестинский вопрос, спровоцированный созданием в 1948 г. вразрез с решениями ООН на территории Палестины Государства Израиль. Такой поворот событий привел к вооруженному конфликту, затем переросшему в арабо-израильскую войну, в результате которой более миллиона палестинского населения оказалось вытесненным в соседние страны. В среде этих мусульман стали одна за другой возникать радикальные религиозные организации, поставившие своей целью уничтожение израильского государства и создание арабского Палестинского государства. Взятые на вооружение этими организациями террористические методы и средства поддерживаются многими мусульманами и арабскими странами, рассматривающими поползновения еврейского государства как «проникновение сионизма в Палестину и вызов арабской нации и исламу» («Исламский фактор в международных отношениях в Азии»: Сб. статей, М., 1997, с. 80).