Россия и мусульманский мир № 1 / 2016
Шрифт:
Теперь посмотрим, как у нас и у них можно попасть в избирательный бюллетень. Наш муниципальный фильтр – детские игрушки по сравнению с тем, что надо сделать в США, чтобы выступить на выборах. В России сейчас 14 партий могут участвовать в думских выборах, представлять кандидатов, партийные списки, не собирая ни одной подписи. В США две партии, причем разницы между ними не больше, чем между «Единой» и «Справедливой Россией». Права негров – замечательно, Барак Обама – черный президент. Но возьмем такой показатель, как накопленное богатство черной семьи и белой.
Накопленное богатство – не средний доход. Это машины, телевизоры, дома. Так вот, накопленное богатство белой семьи в 20 раз больше, чем накопленное богатство черной семьи. А если взять состав «населения» тюрем, то в них 80%
Права сексуальных меньшинств – вопрос, конечно, интересный. В США в шести штатах гомосексуализм – уголовное преступление. Как сейчас, кстати, сделали в Индии, вернув старый британский закон. У нас абсолютная свобода. Единственные визги – по поводу того, что мы запрещаем пропаганду гомосексуализма в детском саду и школе. Это воспринимается как колоссальное посягательство на права граждан.
Итак, западная ценностная система – это огромный пропагандистский фильтр, которому Россия противопоставляет свою культурную матрицу, которая, считаю, более жизнеспособна. И если она в чем-то кому-то кажется менее демократичной, то это объясняется особенностями жизни в нашей стране, которой пришлось воевать больше, чем кому бы то ни было, в силу своего геополитического окружения.
На планете есть две страны, которые имеют 500 лет суверенного существования. Одна из них – Россия, вторая – Великобритания. Но наших соседей вы знаете. В Англии – только Шотландия и рыбы. Ясно, что в том окружении легче существовать в условиях некой расслабленности. У нас, к сожалению, расслабленности никогда не получалось. Периоды мирного развития были исключением, а не правилом.
Россия противопоставляет западной системе вместе с партнерами по БРИКС свою систему ценностной ориентации. БРИКС становится мировым сообществом ценностей. Это уже 44% человечества, пять государств. О Западе говорят постоянно, но в одной Индии живет в полтора раза больше народа, чем во всех странах Запада вместе взятых. Если добавить Китай, Бразилию, Россию с Южной Африкой, получится совершенно другая картина мира, абсолютно не западная. У каждой из этих стран, которые являются центрами отдельных цивилизаций, есть свой взгляд на мир, свое понимание ценностей в современных международных отношениях. Это не продвижение демократии, не гуманитарные интервенции, за которыми оказываются военные акции, гибель сотен тысяч людей или уже за миллион, как в Ираке, где продвигали демократию. Это не хаотизация, как в Ливии, не ИГИЛ, как в Сирии и Ираке, не разоренный Афганистан. Это совершенно другое. Это система ценностей, в которой на первом месте стоит примат международного права, центральная роль Организации Объединенных Наций и ее Совета Безопасности в разрешении международных конфликтов.
США буквально взбесились в связи с Крымом, прежде всего потому, что мы впервые проинтерпретировали, что такое международное право. До этого только США считали себя вправе интерпретировать международное право. Это ценность суверенитета, способность принимать решения внутри и вовне государства самим, а не с помощью подсказок извне. Например, со стороны Международного валютного фонда, США и Брюсселя, где сосредоточено до 70% суверенитета каждой страны Евросоюза. 70% решений принимается в Брюсселе, а не в Варшаве, Берлине или Париже.
Суверенитет – это возможность строить свою политику как раз на демократических принципах. То есть в соответствии с интересами и чаяниями собственного народа, а не так, как продиктуют зарубежные некоммерческие организации. Как раз демократия заключается в том, чтобы избавить политический процесс от давления со стороны тех сил, которые не представляют российский народ, которые представляют чужие интересы. И когда мы ограничиваем деятельность НКО, на самом деле не ограничиваем демократию.
Мы защищаем возможности для реализации нормального демократического процесса в соответствии с волеизъявлением большинства собственного народа. А НКО выражают интересы американского народа и Центрального разведывательного управления, которое стоит за большинством этих некоммерческих организаций.
Мы выступаем за ценности невмешательства во внутренние дела других стран и за возможность
строить политику в соответствии с собственными национальными интересами, национальными традициями. Строить так, как мы видим мир, как видели его наши предки, как видит мир культура, наша – православная, китайская – конфуцианская, индийская – индуистская, бразильская или южноафриканская. В Южной Африке даже внешнеполитическая концепция называется дипломатией убунту, что в переводе на русский язык звучит как соборность, принадлежность человека, индивидуума к общему. В отличие от Запада, который исповедует агрессивный индивидуализм.Когда британцу кто-то возражает, он повышает голос. Он не слушает ваши аргументы, он просто повышает голос и дальше начинает орать. Это и есть политика Запада. То есть они не воспринимают другую сторону, они не воспринимают никого за пределами англосаксонского мира как людей, к которым надо относиться, как к равным. Нет, надо просто повысить голос, ввести санкции, устроить давление, приблизить базы к границам.
О чем говорить? Есть мнение мое и неправильное. Именно на таком подходе, к сожалению, строится весь ценностный ряд американской и британской политики. Они считают свои ценности универсальными для всех и очень обижаются, когда кто-то считает иначе, а тем более начинает им возражать.
О ценности свободы и демократии. Говорим о свободе, понимаемой не как на Западе – соблюдение определенных правовых норм, а свободе, как справедливости, как реальной правды, которую сейчас Россия вместе с Китаем и другими странами БРИКС несет миру. Почему так испугались канала Russia Today? Только один канал, а против него тысячи каналов и газет. Начинают блокировать: «Ой, какой кошмар, русская пропаганда!» А канал просто несет правду. Ее-то и боятся больше всего.
Но, как мы знаем, сила в чем? Сила в правде, брат. Значит, враг будет разбит, а победа будет за нами!
Инфраструктура технологического развития России: Состояние, становление, перспективы
Прежде чем начать исследование названной темы, необходимо сказать несколько слов о термине «парадигма», который мы намерены использовать в тексте монографии. В переводе с древнегреческого на русский язык этот термин означает «модель», «пример», «образец». Применительно к науковедению он был впервые использован Т. Куном в его широко известной среди обществоведов книге «Структура научных революций» (1962). Как и многим другим терминам, заимствованным из мертвых языков, в языках современных ему придается целый ряд близких по смыслу, но не идентичных значений. У самого Куна таких значений насчитывается более двух десятков, но главным среди них, получившим широкое распространение в научной литературе и даже вошедшим в энциклопедические словари, стала «модель постановки проблем и их решения, методов исследования, господствующих в течение определенного исторического периода в научном сообществе» 1 . Итак, начнем анализ с первого требования парадигмы научно-технического развития.
1
Советский энциклопедический словарь. – М.: Советская энциклопедия, 1980. – С. 977.
В России начала XXI в. существуют все атрибуты научно-технического развития, которое могло бы дать социально-экономический эффект инновационного развития. В России есть наука, образование, промышленность. Вошла Россия и в координаты информационного общества. Однако наличие всех этих институтов не складывается в инфраструктуру инновационной экономики. На сегодняшний день Россия имеет инфраструктуру технологического развития и экономику XIX в.