Россия и мусульманский мир № 8 / 2017
Шрифт:
Дж. Шарп издал пособие по ненасильственной борьбе и свержению режима [19], описав план и методы, подчеркнул роль институтов гражданского общества как субъектов неповиновения [19]. В подобной борьбе насилие заменяется использованием общественными институтами и отдельными гражданами экономического, психологического, политического и социального оружия (забастовки, протесты, бойкот, выражение недовольства, народное самоуправление, отказ от сотрудничества) [19]. Ф. Фукуяма также отметил роль поддерживаемых извне неправительственных организаций в продвижении демократии и смене режима ненасильственными методами и по схожему сценарию [18].
Международные неправительственные организации
Глобальных медиа освещают «злоупотребления» требующих свержения режимов, сеть активистов обучает ненасильственному сопротивлению [4]. Краудсорсинг, представляющий направляемую коммуникационными и информационными технологиями гражданскую активность, привлечение граждан к управлению, сделал сетевое сообщество пятой властью [14] (Уильям Даттон «fifth estate»).
Возможности глобальных структур растут. Продвижение глобальных медиа, интернет-сетей, неправительственных организаций и технологий создают мощный инструмент управления протестной активностью, делает гражданское общество инструментом разрушения политических режимов и государств. В ответ на активизацию 9 июня 2012 г. в России протестной политики (неудавшейся «цветной» революции), учитывая опыт соседних государств, был принят закон, противодействующий технологиям протестной политики, регулирующий протестную активность и организацию митингов, предусматривающий значительные штрафные санкции. Поиски мер сохранения стабильности государства в ответ на агрессивную политику протестного движения продолжаются.
Технологии протестной политики и использования гражданской активности сыграли свою роль в ликвидации коммунистических режимов и появлению постсоветского пространства. Поражение в холодной войне, агрессивность протестной политики вскрыли роль гражданского общества в сражении за унификацию политических режимов в мире.
С 1960-х годов начался процесс роста новых социальных движений, численность структур гражданского общества постоянно увеличивается. Появилось множество структур профессионального гражданского общества, выполняющих мобилизационные протестные функции и являющихся субъектами коллективных действий, целенаправленно ориентированных на политические трансформации.
В России сложно протестную активность развить вширь, в ней участвуют незначительные группы активистов, массовой поддержки народа протестная активность не вызывает. Последствия побед протестной политики делают ее в глазах народа непопулярной и неприемлемой.
Автор статьи рассмотрел лишь некоторые наиболее важные и менее изученные в России концепции протестной политики. Их объединяет активная роль гражданского общества, направленная на политические трансформации. Подобный пример демонстрирует изменение функций гражданского общества, их вторжение в область политического, т.е. как это записано в законе об НКО, политическую деятельность структур гражданского общества.
1. Avelino G., Brown D.S., Hunter W. The Effects of Capital Mobility, TradeOpenness, and Democracy on Social Spending in Latin America, 1980–1999. American Journal of Political Science. – 2005. – Vol. 49. – N 3. – P. 631.
2. Crenshaw E.M., Robison K.K., Jenkins J.C. All the World’s a Stage: How Globalization of Media and Civil Society are Affecting Contentious Politics. Working Paper no 03/2011.
3. Duyvendak Jan Willem. Jasper James Breaking down the State. Protestors engaged. 2015. 256
р.4. Goldstone Jack A. Revolutions: A Very Short Introduction. – Oxford University Press Print, 2014. – Р. 104.
5. Hafner-Burton Emile, Kiyo Tsutsui. «Human Rights Practices in a Globalizing World: The Paradox of Empty Promises». American Journal of Sociology 110 (5): 1373–1411.
6. Johnston Hank, Seferiades Seraphim. Violent Protest, Contentious Politics, and the Neoliberal State. Ashgate Publishing, Ltd. 2013. 248 р.
7. MacAdam D., Tilly C., Tarrow S. Dynamics of Contention Cambridge Studies in Contentious Politics, Cambridge University Press, 2001. – Р. 4, 5.
8. Mitchell Lincoln A. Uncertain Democracy: U.S. Foreign Policy and Georgia's Rose Revolution. – University of Pennsylvania Press, 2013. – 192 р.
9. Politics From Above, Politics From Below. The Middle East in the Age of Economic Reform. Edited by Eberhard Kienle, 2003.
10. Rossa C. State against Civil Society: Contentious Politics and the Non-Systemic Opposition in Russia. – Europe-Asia Studies, 2015. – Vol. 67. – Issue 2. – Р. 171– 176.
11. Sam R. Bell., Tavishi B., Clay K.C., Murdie A. Taking the Fight to Them: Neighborhood Human Rights Organizations and Domestic Protest. – British Journal of Political Science, 2014. – Vol. 44. – Issue 4. – P. 853–875.
12. Smith J. Social Movements for Global Democracy. – Baltimore, Md.: Johns Hopkins University Press. 2008.
13. Tilly C. Regimes and Repertoires. – The Univ. of Chicago Press, 2006. – 226 p.
14. Асмолов Г. Интернет, сетевое общество и взаимопомощь как стандарт образования // Образовательная политика. – 2011. – № 1 (51). – С. 55.
15. Маркс К. К еврейскому вопросу // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 1. – С. 405.
16. Сиражудинова С.В. Модель гражданского общества на постсоветском пространстве: Взгляд из регионов // Социально-гуманитарные знания. – 2015. – № 11. – С. 234–239.
17. Сиражудинова С.В. Религия и гражданское общество на постсоветском пространстве: Политический аспект // Информационные войны. – 2016. – № 2. – С. 91–96.
18. Фукуяма Ф. Америка на распутье. – М., 2008. – 282 с.
19. Шарп Дж. От диктатуры к демократии. Концептуальные основы освобождения [Электронный ресурс]. URL:2013/10/FDTD_Russian.pdf (Дата обращения: 28.06.2016.) Материал поступил в редакцию 30.09.2016 г.
Место и роль ислама в регионах Российской Федерации, Закавказья и Центральной Азии
Межнациональные отношения в Нижегородской области 1
1
Работа выполнена при поддержке РНФ, проект № 15-18-00093 «Прогнозное моделирование межэтнических отношений в российских регионах (на основе анализа идентификационных стратегий диаспорных / земляческих групп)».