Россия и русские в мировой истории.

Римская иерархия в течение многих веков удивительно мало уделяла внимания разложению христианства на Западе. Судьба за-

245 Marsaudon Y., Bischof Dr. Rudolf Graber. L'Eucoumenisme vu par un frank-macon de tradition. Paris, IXe, 1964; цит. по: Athanasius und die Kirche unserer Zeit. Abensberg, 1966, s. 40.

^Vennari J. Die Standige Anweisung der Alta Venditta. REX REGUM Verl., Jaidhof, s. 9-10.

182

падных христианских империй, казалось, волновала ее менее борьбы с Византией, православием. Кто стоял за этим? Ревностные католики, стремящиеся к утверждению <истинной веры> и искоренению <схизматиков>, или тайные общества, стремящиеся уничтожить истинную веру? Папа Лев XIII был иным, однако и вокруг него можно отметить весьма интересные явления, в частности непонятное по всей здоровой логике отношение к Габсбургам, которое не может быть исчерпывающе объяснено неготовностью Вены подчинить свою внешнюю политику задаче папства вернуть себе светскую власть над Италией. Проливает на это некоторый свет эпизод, на который не обращали внимания историки-позитивисты. Не упоминает об этом и Р. Римек.

Кардиналл Мариано Рамполла дель Тиндаро, по всей видимости, представлял весьма загадочные силы в римской курии. Известный борец с масонством французский священник Жуэн, опубликовавший впечатляющую подборку выдержек из документов масонских лож и теософских обществ, их съездов, бесчисленных пацифистских и космополитических форумов на рубеже XIX-XX веков, красноречиво свидетельствовавших об их роли в подготовке войны и сотрясении традиционной Европы247, утверждал, что кардинал не только являлся членом некоего братства, но был гроссмейстером особенно оккультной секты под названием <Ordo Templi Orientis>. Итальянский историк Джованни Ванони назвал этот орден <вызывающим наибольшую тревогу из существующих тайных обществ>, ^основанным одним состятельным субъектом из Вены, обучившимся на Востоке <технике сексуальной магии>, что вызывает ассоциации с повадками тамплиеров. Соучредителями ордена стали два немца – Теодор Ройсс, принадлежащий сверхтайному лондонскому обществу Ritus von Memphis, и Франц Хартман, врач, который в годы своей жизни в Нью-Йорке был активным членом штаб-квартиры теософского общества полковника Олькотта и Елены Блаватской, находящейся в теснейших отношениях с Анни Бизант, которая, в свою очередь, принадлежала к кругу принца Уэльского. Наиболее известным членом Ordo Templi Orientis (ОТО) был Алистер Кроули, увековеченный в романе С. Моэма <Маг> и который прокламировал цель <под водительством высшей интеллигенции открыть врата новой эре>, предназначенной преодолеть <находящуюся в смертельной агонии эру христианскую>248.

Какими в действительности были связи кардинала Рамполла с ОТО и существовали ли они вообще, документально установить невозможно. Историческим фактом является то, что открытые выступления Святого престола против масонства и тайных обществ

^Jouin Е. L'apres-guerre, la guerre, 1'avant-guerre 1870-1914-1927. Paris, Revue internationale des societes secrets. 1927.

248 См. Martinez M.B. Die Unterminierung der Katholischen Kirche. Veriag Anton A. Schmid, Durach, 1992, s. 34-36.

183

прекратились после того, как Лев XIII назначил кардинала Рамполла своим статс-секретарем. Последняя энциклика против масонства Нитапит Genus, где папа призвал ведущих католических деятелей разоблачить и показать истинное лицо масонства, вышла в 1884 году, за три года до назначения. Эта энциклика была вызвана к жизни ознакомлением папы Льва XIII с полным текстом Завещания Alta Vendita в ряде католических изданий249. Кардинал Рамполла, который считается одиозной фигурой в кругах традиционных католиков, воспитал нескольких деятелей XX века – Джакомо делла Кьеза, Акилле Ратти и Анджело Ронкалли. Эти личности, известные миру как будущие папы Бенедикт XV, Пий XI и Иоанн XXIII, при которых постепенно закладывался модернизм в католической церкви, венцом которого стал Второй Ватиканский собор 1961-1964 годов, где Римская церковь окончательно капитулировала перед идейным багажом Просвещения и французской революции.

Старания Жуэна довести до папы Льва XIII информацию о его статс-секретаре, разумеется, были блокированы самим Рамполла и его людьми в папской канцелярии. Жуэн в своем стремлении донести эти факты еще до конклава по избранию нового понтифика вместо стареющего Льва XIII обратился к венскому двору и там был услышан. Рамполла после 16 лет служения при Льве XIII на втором посту Ватикана считался само собой разумеющимся кандидатом на папский престол. Когда после кончины Льва XIII в 1903 году собрался конклав, на первом же туре голосования число голосов за Рамполла быстро росло, однако процесс голосования был, к изумлению участников, неожиданно прерван кардиналом Краковским. Его заявление было немедленно передано по телеграфу по всему миру: от имени Его Императорского Величества Франца Иосифа императора АвстроВенгрии кардинал Краковский наложил вето на избрание кардинала Рамполла без объяснения причин. Потрясенные участники узнали, что такой акт вмешательства полностью соответствовал церковному праву в силу давно забытой клаузулы в договоре между Веной и Ватиканом, по которому венский император, тогда император Священной Римской империи, мог наложить вето на избрание очередного римского понтифика. Может быть, это и решило судьбу наследников Франца-Иосифа и Дунайской империи?

Полагая, что в позиции Ватикана в результате сложной игры масонских сил произошло изменение в пользу республиканской Франции под флагом насыщения победоносной мировой демократии христианским содержанием, Р. Римек считает Ватикан одной из главных действующих сил в организации русско-французского согласия. В целом это расценивается ею как роковой поворот евро-

249 См.: Cretineau-Joly. L'Eglise enface de la revolution. Paris, 1859, vol. 2.

184

пейской политики, предрешивший будущее русско-австрийское столкновение. В отечественной историографии таким роковым событием считается австро-германский договор 1879 года. Шейнман, приводя документальные подтверждения, делает вывод, что сближение Ватикана с Францией и Россией было поворотом от дружественных отношений с Вильгельмом II и <явилось выражением недовольства Ватикана тем, что германское правительство в интересах Тройственного союза не поддержало притязаний папства на восстановление его светской власти>. Что касается кардинала Рамполла, то он, по суждению Шейнмана, стал активно действовать в русскофранцузском направлении <только тогда, когда стало очевидным, что ни Германия, ни Австро-Венгрия не намерены ссориться с Италией ради Ватикана>250. Однако в целом историография оценивает именно роль Рамполла как решающую в превращении республиканской Франции в <союзоспособную>, пользующуюся в глазах России авторитетом Святого престола державу.

Воспоминания последнего русского министра иностранных дел С. Сазонова, сменившего Извольского сначала в качестве дипломата при Святом престоле, затем в качестве главы внешнеполитического ведомства, начинаются с резюме взаимоотношений России с Ватиканом. Размышления Сазонова скользят исключительно по поверхности событий и пронизаны сожалением о времени папы Льва XIII, названного им человеком выдающегося политического ума, который <в Средние века или во времена итальянского Возрождения приблизился бы к типу Григориев, Иннокентиев или Юлиев>. Сазонов сводит сущность русско-ватиканского сближения к <примирительному настроению папы к русскому правительству, которое, со своей стороны, шло навстречу некоторым его законным желаниям в области интересов русских католиков>. С. Сазонов сожалеет об <устранении> конклавом 1903 года <вполне обеспеченной кандидатуры кардинала Рамполла> и последующей замене его сторонников другими силами, которые вдохновлялись <той крайней партией, которую можно охарактеризовать, назвав ее католической черной сотней>. <Среди лиц, сочувствовавших у нас сближению с Англией>, Сазонов назвал самого А.П. Извольского, который, став министром, <принялся за практическое осуществление плана>251. Внимание Р. Римек к личности А. Извольского оправданно. Судя по историографии, Ватикан, хотя и стал важным участником большой игры в Европе, не был его главным инициатором. Что касается малоисследованного аспекта, волнующего Римек, то можно согласиться, что <отцы-родоначальники> силовой группировки против Mitteleuropa и привлечения для этого

250 Шейнман М.М. Указ. соч., с. 205, 206.

251 Сазонов С.Д. Воспоминания. М., 1996, репринт (Париж, 1927), с. 7– 10, 27.

185

Ватикана через определенную часть римской курии находились в Англии.

На протяжении веков и в XX столетии политика Великобритании заключалась в противодействии любой сильнейшей европейской континентальной державе. Со времен Людовика XIV Англия препятствовала гегемонистским устремлениям Франции и с помощью меняющихся коалиций противодействовала установлению французского господства в Европе. Неудивительно, что роль противника Англии заняла Германия с момента, когда Бисмарк начал превращать ее в сильнейшую военную и индустриальную державу Европы, причем экономический рост Германии и выход на мировые рынки безусловно задевал и сугубо меркантильные интересы торговой империи мира, о чем достаточно написано в советской историографии. При этом нет ничего парадоксального в том, что в немалой степени Бисмарк обязан успехом своих войн и внешней политики благожелательному нейтралитету Англии. Однако его расчеты на вечность британской политики <невмешательства> оказались близорукими. Британия не вмешивалась, пока Пруссия ослабляла Францию, а также самоутверждалась в таких международных конфигурациях, которые перечеркивали возможность исторического объединения с Австрией, то есть единства всех немцев, что и было <кошмаром> для туманного Альбиона.

Какова же роль <совершенно иных людей> в Лондоне из окружения принца Уэльского, будущего короля Эдуарда VII? В 1887 году лорд Солсбери, доверенное лицо наследника престола и противник Гладстона, встретился в Дьеппе со своим <интимным другом> – французским дипломатом графом Шодорди, о чем пишет, по документам русских архивов (депешам русского посла Моренгейма Гирсу), Е. Адамов. Уже тогда были обсуждены очертания будущей Антанты, причем большая роль отводилась предполагаемому русско-французскому сближению. В этом сближении и должен был сыграть свою роль Ватикан, в связи с чем туда нанес визит еще один представитель <нового курса> британских <иных людей> за кулисами. Герцог Норфолк, лидер английских католиков, но и активный член группировки Эдуарда – принца Уэльского, личный друг Солсбери, посвятил в эти планы Ватикан – кардинала Рамполла, и под его влиянием, как считают. Лев XIII начал новую политику в отношении подвергавшейся ранее проклятиям революционной <масонской республики> – Франции. О том, что Лев XIII мог знать от герцога Норфолкского о намерении Англии в случае войны выступить на стороне Франции и России, а значит, и о том, на чьей стороне будет успех, пишут и Э. Винтер, и М. Шейнман. Этим можно объяснить уклончивый ответ Солсбери на предложение Бисмарка заключить оборонительный союз, направленный против Франции и ее возможного нападения. Солсбери, который за полтора года до этого сам посвящал Шодорди

186

в <новый курс> принца Уэльского и направлял герцога Норфолка в Ватикан, не мог связать себя обещаниями с центральными державами, которые он уже называл в конфиденциальных беседах с французскими единомышленниками <перманентной коалицией держав недавнего происхождения, обуреваемых вследствие этого ненасытной жаждой распространения>252.

Невозможно отрицать и иные причины формирования англофранко-русского сближения, лежащие в политике самой Германии, ибо внешние силы строят свою игру на материале, который им поставляют действия других участников процесса. Провокационное строительство военного флота кайзером Вильгельмом, громогласные требования <пангерманистов> и открыто выражаемые территориальные экспансионистские устремления как государственных деятелей вроде депутата рейхстага Фридриха Науманна, выступившего с концепцией геополитической Mitteleuropa – германского супергосударства от Балтийского до Черного моря, включающего Польшу, Прибалтику и Балканы, так и прусских милитаристских кругов, чудовищные усилия по вооружению и связанная с ними угроза соседям Германии – все это имело своим следствием почву для формирования <тройственного согласия>. С.Д. Сазонов в своих глубоких аналитических размышлениях объясняет простую истину, что идея пресловутой Mitteleuropa, мыслимой как <создание фантастической империи>, простиравшейся от берегов Рейна до устьев Тигра и Евфрата, названной им <Берлинским халифатом>, вея эта <угрожающая существованию и независимости нескольких европейских государств политическая программа, открыто провозглашаемая в течение долгих лет германской печатью и многими лицами, близко стоящими к правительству, и находящая нередко сочувственный отголосок в официальных заявлениях не только правительства, но и самого императора>, не могла не привести к тому, что коалиции, которых Бисмарк так боялся для молодой Германии, возникли сами собой, и для них достаточно было на этом общем фоне одного неосторожного слова или жеста, чтобы укрепиться в убеждении, что Германия считала <любое международное осложнение удобным для приведения в исполнение своей программы мирового владычества>253. Однако помимо этих причин действовали и иные геополитические планы и идеи.

Среди английских кругов, не обязательно структурированных в масонстве, которые, однако, совмещали свои политические интриги и геополитические планы с оккультными занятиями, уже с 1888 года

252 Адамов Е. Указ. соч., с. 35. Из этой публикации Р. Римек заимствовала практически все документальные подтверждения роли Англии в создании антигерманской коалиции.

253 Сазонов С.Д. Воспоминания. М., 1996, репринт (Париж, 1927), с. 231– 232; Naumann F. Mitteleuropa. Berlin, 1915; его же: Was wird aus Polen? Berlin, 1917.