Россия и современный мир №1 / 2015

В середине 1980-х годов было пересмотрено место предприятия в советской системе хозяйствования в рамках концепции коренной перестройки управления народным хозяйством 19 . Несмотря на то что предприятия оставались государственной собственностью, управление ими передавалось на уровень соответствующих трудовых коллективов. Заработная плата фактически стала долей в доходе предприятия, практически полностью зависящем от результатов его хозяйственной деятельности. В то же время нахождение предприятий в государственной собственности позволяло сохранить реальную регулирующую роль государства в части определения минимальной заработной платы, районных коэффициентов к заработной плате и налогов на заработную плату. Тем не менее основы системы оставались прежними, поскольку не был перейден принципиальный рубеж, отделяющий рыночное регулирование от нерыночного, а именно: обязательность применения единой тарифной сетки.

19

Более подробно см.: [3].

Новый качественный этап в развитии трудовых отношений связан с приватизацией и становлением рыночных отношений в первой половине 1990-х годов. В процессе реформ была выстроена система приоритетов государства, в которой трудовой политике отводилась периферийная роль. Важно подчеркнуть, что речь, строго говоря, идет не о полном отказе от регулирования, а о его подчинении задаче обеспечения финансовой стабилизации. В этих целях применялась развернутая система прямых и косвенных регулирующих механизмов.

Можно назвать следующие основные изменения, произошедшие в регулировании трудовых отношений. Произошло резкое сужение прямого воздействия государства на социально-трудовые отношения на предприятии. Государство по существу отказалось от контроля за действиями собственника на частном предприятии. На приватизированных и новых частных предприятиях установился авторитарный характер управления с типичными отношениями господства – подчинения. При этом усиление авторитарного и волюнтаристского характера управления в социально-трудовых отношениях имеет место не только и не столько по отношению к некоей идеальной демократической модели, но и по сравнению с советским периодом, в котором вопросы демократизации производственного управления в общем и целом находились на втором плане. В результате социально-экономическое положение работника на предприятии стало практически полностью определяться работодателем. В первую очередь это относится к вопросам труда и его оплаты, ряду элементов социального страхования и социальной защиты, к содержанию и развитию социальной инфраструктуры на предприятии. Произошли глубокие и опасные деформации в дифференциации заработной платы: утратилась связь с результатами производства; не учитывались объективные различия в затратах на воспроизводство рабочей силы различной квалификации; фактически произошел отказ от государственного регулирования минимального размера оплаты труда (МРОТ). Официальная минимальная заработная плата утратила свою экономическую функцию и на протяжении более десяти лет функционировала лишь как расчетный норматив для установления штрафов и социальных пособий 20 . Только в последние годы МРОТ стал превращаться в значимую экономическую реальность. На приватизированных предприятиях произошел крах системы патернализма с ее высоким уровнем социально-трудовых гарантий и развитой социальной сферой на предприятии.

20

Один из противников установления минимальной заработной платы в российской экономике Д. Сакс в обосновании своей позиции приводит известный постулат экономикса о неблагоприятном влиянии минимума на занятость: «Фирма не отказалась бы нанять рабочего за более низкую плату, да и сам он согласен работать на этих условиях, однако закон запрещает предприятию и рабочему соглашаться на меньший размер заработной платы» [2, с. 214]. Однако истина всегда конкретна. Итогом же слепого копирования абстрактных теоретических постулатов на российской земле стали одновременное существование смехотворно низкого норматива минимума заработной платы и относительно высокой безработицы.

Организация социально-трудовых отношений стала определяться интересами повышения прибыльности (доходности), что определило вектор основных социальных изменений на предприятии. Неограниченный диктат нового собственника, думающего только о наживе, привел к понижению оплаты труда подавляющей части трудящихся значительно ниже стоимости труда, отказ от предусмотренной законом системы гарантий (отпуска, медицинское страхование, продолжительность рабочего дня, оплата сверхурочных и т.д.), резкое снижение гарантий занятости.

Значительную роль стали играть неформальные трудовые отношения, которые в значительной мере определяют особенности политики российского бизнеса в трудовой сфере. С точки зрения вектора развития расширение неформальных отношений – шаг в направлении противоположном движению к современной социально-ориентированной экономике.

Не был создан эффективный режим ответственности администрации (собственника) предприятий за соблюдение социально-трудовых прав работников (прежде всего, за своевременность выплат заработной платы и безопасность труда). Формирование соответствующей правовой базы существенно отставало от потребностей практики. Только в последнее время наметились определенные сдвиги. В частности, Россией была ратифицирована конвенция МОТ о приоритетности долгов по зарплате по сравнению с другими обязательствами предприятия.

Учитывая неблагоприятную для работника конъюнктуру российского рынка труда в 90-е годы (снижение спроса на труд в условиях экономического спада и слабое развитие институциональных форм защиты работников), заработная плата в условиях «свободной» игры рыночных сил оказалась заниженной. Государство между тем сознательно направило усилия не на поддержку основной массы работающего населения, а на дополнительное сдерживание заработной платы. В результате наемный работник вынужден обменивать свою низкую заработную плату на продукцию и услуги, цены на которые вплотную приблизились к так называемым мировым, а во многих случаях их уже перешагнули. Важнейшим фактором падения реальной заработной платы выступает повышение стоимости жизни как следствие расширения сферы платных услуг и их удорожания. В основе данного процесса лежат не подготовленные процессы приватизации социальной сферы, когда появление платных услуг взамен бесплатных не сопровождалось соответствующим ростом заработной платы. Поскольку рост цен, особенно на товары массового спроса, отражается на различных слоях населения не в одинаковой мере – покупательный спрос падает в первую очередь у тех, у кого доходы ограничены, а в наименьшей мере страдают лица с высокими заработками, – то инфляция является дополнительным фактором роста дифференциации реальных трудовых доходов. Сознательный отказ государства от защиты трудовых доходов населения в условиях обвальной либерализации цен и жесткого курса на финансовую стабилизацию привел к тому, что доля затрат на рабочую силу в издержках производства даже по сравнению с невысоким их уровнем в советский период уменьшилась. В 90-е годы более чем вдвое уменьшилась и покупательная способность номинальной заработной платы.

Произошло ослабление роли профсоюзов. Это относится в равной мере как к профсоюзным организациям на предприятиях, так и к отраслевым, территориальным и общенациональным органам профсоюзов. Снятие опеки последних над предприятиями привело лишь к ослаблению профсоюзного, а соответственно, рабочего движения в целом и не замещалось системой трудового права (в отличие от Запада). В итоге трудовые коллективы по существу остались один на один с предпринимателями, за которыми власть собственника и капитала (денег).

В то же время система социального партнерства в стране как альтернатива жесткому авторитарному курсу на формирование асоциальных рыночных отношений не сложилась. Официально провозглашенный курс на социальный диалог оказался во многом профанацией. В стране в течение практически всех 1990-х годов происходил жесточайший социально-экономический кризис. Это проявилось и в резком ухудшении социально-экономического положения населения (падение реальных доходов, многомесячные задержки заработной платы, рост безработицы в открытых и латентных формах, усиление социальной дифференциации, рост абсолютной и относительной бедности), и в нарастании тревожных настроений среди самых различных категорий населения, выливающемся в глобальный кризис доверия ко всем ветвям власти и институциональным структурам.

Таким образом, можно сделать вывод, что характер социально-трудовых отношений принципиально изменился в процессе трансформации системы государственного социализма в постсоветскую систему, базирующуюся в значительной мере на рыночных принципах. Тем не менее в институциональном плане российская модель регулирования по-прежнему существенно отличается от моделей стран с развитой экономикой, поскольку не опирается ни на полноценный экономически и институционально сформированный рынок труда, ни на независимые от государства организационные институты наемной рабочей силы и предпринимательства.

Особенности хозяйственных традиций и трудового менталитета. Взаимоотношения между работниками и работодателем в постсоветский период определяются не только институциональными изменениями в социально-трудовой сфере (приватизация и формирование рынка труда). Не меньшую роль играют российские хозяйственные традиции, а также российский трудовой менталитет, от которых зависит поведение и работника, и работодателя, а также характер взаимоотношений между ними. Исторические, социальные, психофизические характеристики российского населения лежат формально за пределами рынка труда, но фактически формируют его специфическую ментальную инфраструктуру.

История исчерпывающе продемонстрировала, что в характере русского народа сочетаются разные, порой противоположные, тенденции. Как писал И. Бунин, из нас как из древа – либо икона, либо дубина. Но еще более важно, что эти противоположности живут, сосуществуют в одном человеке. Русский человек характеризуется шаткостью жизненной позиции, неустойчивостью, большой зависимостью от внешних обстоятельств. В нем сильно развито то, что называется «стадное чувство». Социально-экономическое развитие России в минувшем столетии продемонстрировало шараханье из одной крайности в другую. В экономике монополия государственной собственности и планово-централизованного регулирования сменилась другой монополией – частной собственности и рыночного регулирования.