Россия и современный мир №2 / 2016
Шрифт:
Таблица 1
ПРИРОСТ (+) / СНИЖЕНИЕ (-) ВВП ДО 2025 г. В СВЯЗИ С СОЗДАНИЕМ НОВЫХ ЭКОНОМИЧЕСКИХ МЕГАПАРТНЕРСТВ
Источник: Petri, Plummer, Zhai. 2014.
Однако с точки зрения улучшения структуры российского экспорта и экономики в целом, где необходимо увеличение удельного веса товаров с более высокой добавленной стоимостью, негативный эффект от новых мегапартнерств в перспективе может возрасти. Кстати, одной из целей, декларировавшихся при вступлении России в ВТО, было получение недискриминационного доступа на рынки продукции
В данной связи эффективным ответом на трансрегионализацию может быть только выпуск конкурентоспособной продукции, которая способна преодолеть существующий уровень таможенно-тарифной защиты стран – участниц мегапартнерств для внешних акторов. В том числе путем снижения цен, т.е. уменьшение нормы прибыли, что в принципе является допустимым, но нежелательным путем. При этом речь может идти не только о технологиях hi-tech, а и о востребованной на рынке, особенно в развивающихся странах, продукции перерабатывающей промышленности low-tech.
В связи с реальным углублением в перспективе мирового продовольственного кризиса и растущим спросом на экологически чистые продукты нужны принципиальные изменения к политике по развитию сельского хозяйства, ряд отраслей которого мог бы стать значимым источником экспортных поступлений. В 2015 г. российский экспорт продовольственных товаров и сельскохозяйственного сырья превысил 15 млрд долл. (примерно 5% всего экспорта), что уже сопоставимо с экспортом вооружений.
Большие резервы повышения международной конкурентоспособности имеются у сферы услуг. В этом плане показателен пример Индии, которая за относительно небольшой период времени стала вторым в мире экспортером IT-услуг (в 2015 г. – 112 млрд долл., что сопоставимо с 1/3 всего российского экспорта, в то время как в 2000 г. этот экспорт был около 5 млрд долл., а в 2006 г. – 30 млрд долл.). Это значительно превосходит российский экспорт программного обеспечения, который показывает высокие темпы прироста (см. рис. 3). Пока на экспорт компьютерных и информационных услуг приходится только 10% российского экспорта услуг. У России также имеется большой потенциал увеличения экспорта транзитных транспортных, коммуникационных, туристических, строительных и ряда других видов услуг.
Рис. 3. Экспорт программного обеспечения из России, млн долл.
Источник: Russian Ventures 2015. С. 6.
В целом, по оценкам Института народнохозяйственного прогнозирования РАН, для того чтобы обеспечить в период 2020–2040 гг. среднегодовые темпы роста ВВП на уровне в 3–5%, потребуется к 2030 г. увеличить стоимость чистого экспорта на 150–200 млрд долл. (в ценах 2015 г.) [ИНП РАН 2016].
Еще одним вариантом ответа на трансрегионализацию, который должен тесно сочетаться с повышением конкурентоспособности экономики, является создание Россией преференциальных торговых и инвестиционных партнерств, поиск зарубежных партнеров и альтернативных вариантов развития производственной и научно-технической кооперации.
Системные сдвиги в мировой экономике и международном разделении труда, связанные с трансрегионализацией и четвертой промышленной революцией, требуют более ответственной внешней и внешнеэкономической политики России. Если мы не хотим окончательно увязнуть на периферии мировой экономики, необходимо приложить титанические усилия, чтобы сменить вектор губительной для будущего страны экономической изоляции на повышение конкурентоспособности экономики и расширение разнообразных связей с зарубежными странами. Это настоятельно требует нормализации международных отношений России по критическим направлениям, появившимся в последние годы.
1. Идрисов Г., Пономарева Е. (2015). Политика импортозамещения и конкурентоспособность российской экономики // Экономическое развитие России. – 2015. – № 10 (http:// www.iep.ru/files/RePEc/gai/ruserr/464Idrisov.pdf).
2. Иноземцев В. (2015). Импортозамещение по-путински 88560).
3.
ИНП РАН (2016). Восстановление экономического роста в России / Отв. редактор В.В. Ивантер. – М., 2016. – С. 29.4. Кичанов М. (2015). Удивительное импортозамещение udivitelnoe-importozameschenie/).
5. Калачихина Ю. (2015). Россия поставит блок США // Газета.Ру. 4 декабря.
6. Мереминская Е. (2016). Государство защищает машины // Ведомости. 16 марта.
7. Орлова Н. (2015). Импортозамещением не спасешься: Зачем России пробиваться на внешние рынки // РБК-daily. 24 сентября. Российская газета (2015). Стратегия национальной безопасности Российской Федерации. 31 декабря.
8. Сколковский институт науки и технологий (2014). Публичный аналитический доклад по развитию новых производственных технологий new%20technologies.pdf).
9. Стратегия (2014). План-снижение импортозависимости в России. 11 июля .
10. Трофимова Е. (2016). Через 15 лет люди будут есть пищу из отходов и ездить на беспилотниках .
11. Хейфец Б.А. (2011). Российский бизнес в странах ЕврАзЭС. Модернизационный аспект. – М.: Экономика.
12. Хейфец Б.А. (1978). Совершенствование отраслевой структуры и социалистическая интеграция. – М.: Наука.
13. BCG (2015). Industry 4.0. The Future of Productivity and Growth in Manufacturing Industries. April.
14. Bruton H. (1989). Import substitution. Elsevier Science Publishers B.V.
15. Ernst&Yang (2015). European Attractiveness Survey. Comeback time .
16. Irwin G., Gratowski T., Smotrov A. (2015). Multinationals in Russia in 2015. Global Counsel.
17. MGI (2014). Global f lows in a digital age: How trade, finance, people, and data connect the world economy. McKinsey.
18. Petri P., Plummer M., Zhai F. (2014). China in the TTP .
19. Russian Ventures (2015). Перспективы развития экспорта товаров и услуг российских интернет-компаний до 2025 года .
20. World Economic Forum (2015). The Global Competitiveness Report 2015–2016. – Geneva.
«Гайзергейт» в Республике Коми: Неработающие институты авторитарного администрирования и политический порядок
Ковалёв Виктор Антонович – доктор политических наук, профессор Сыктывкарского государственного университета.
Во множестве книг, статей, комментариев относительно политики в постсоветской России, в том числе о ее региональных аспектах, их авторы высказали немало ценных идей и метких наблюдений по поводу установившегося в Российской Федерации и ее регионах политического режима. Но при этом часто, например, коррупция выносится за скобки и рассматривается как отдельная проблема или как-то стыдливо забывают про такую сторону существующего порядка, как криминализация власти. То есть многие авторы пытаются объяснить с помощью сложных схем и концептов те явления и процессы, которые обусловлены именно проникновением уголовников во власть на всех уровнях. Последнее сопровождается соответствующим целеполаганием российских властей на всех этажах: спорить о программах развития или идеологиях не вполне уместно там, где речь идет просто о «распилах и откатах».
Между тем криминальные кланы, безусловно представляющие огромную угрозу национальной безопасности, встроившись в систему российской власти, неотделимы от природы существующего режима. Если, к примеру, взять уровень субъекта Федерации, то фактическая невозможность поменять губернатора на свободных альтернативных выборах прямо обусловливает чувство безнаказанности региональных «элит» при грабеже подконтрольных им ресурсов. В свою очередь, замешанные в антиправовых деяниях руководители и их обслуга-окружение в виде «депутатов», «общественников», «журналистов», криминальных авторитетов и даже клерков на «теплых» местах просто не хотят, да и не могут допустить проведения очередных выборов на демократической основе, дабы потом ненароком не попасть под статью УК. Таким образом, криминализация власти и ее авторитарный облик в нынешней России, как, впрочем, и везде, являются сторонами одной медали и могут быть трансформированы только в комплексе, с учетом этой «двусторонности».