Россия, которой не было: загадки, версии, гипотезы
Шрифт:
Побудительные мотивы тройки критиков предельно ясны. Екатерина, свергнувшая супруга, захватившая трон, на который не имела никаких прав, молчаливо одобрившая убийство Петра кучкой гвардейской сволочи, более всех остальных нуждалась в том, чтобы создать образ полного кретина и предателя русских национальных интересов, от коего она просто-таки была обязана спасти страну. Дашкова – ее сподвижница по перевороту. Болотов… с ним непросто. Далее убедимся.
Шитые белыми нитками места их творений видны невооруженным глазом. Типичнейший пример: до своего вступления на престол Екатерина выражалась о муже следующим образом: «Тогда я впервые увидела великого князя, который был действительно красив, любезен и хорошо воспитан. Про одиннадцатилетнего мальчика рассказывали прямо-таки чудеса». Много лет спустя, уже давно будучи императрицей российской, она кое-что добавляет:
Дашкова, поддерживая всемерно легенду о глупости Петра, сама же приводит опровергающее это высказывание, с которым к ней однажды обратился Петр: «Дочь моя, помните, что благоразумнее и безопаснее иметь дело с такими простаками, как мы, чем с великими умами, которые, выжав весь сок из лимона, выбрасывают его вон».
Впоследствии именно так и случилось: использовав Дашкову, ее родственные связи со старой русской знатью и светские знакомства, Екатерина отбросила «наперсницу» как выжатый лимон.
Болотов, собравший немало анекдотов о «ничтожном монархе» и до конца дней своих отстаивавший версию о «всенародном возмущении императором», однажды допускает серьезнейший прокол: «Как вдруг получаем мы то важное и всех нас до крайности поразившее известие, что произошла у нас в Петербурге известная революция… Не могу и поныне забыть того, как много удивлялись все тогда такой великой и неожиданной перемене, как и была она всем поразительна…»
Прямо скажем, странные строки для человека, утверждавшего, что Петр «возбудил в народе ропот и неудовольствие», «сие народное неудовольствие было велико…» Но таких проколов у Болотова немало…
Ну что же, начнем по порядку, подробно рассмотрим главные обвинения против Петра – они же мифы.
Миф 1. «Петр: будучи наследником престола, не заботился о России, о государственных делах. Вместо этого он, будучи сущим младенцем по уму, пьянствовал со своими голштинцами, играл в солдатики и вешал крыс…»
В общем-то, тут есть своя сермяжная правда. Наследник и в самом деле, будучи вполне взрослым, играл в солдатики, однажды повесил крысу на игрушечной виселице, он, точно, пьянствовал с голштинскими офицерами (хотя, замечу в скобках, этим пирушкам было далеко до пиров Елизаветы и уж тем более – до непревзойденных никем по размаху и цинизму пьяных игрищ Петра Великого…)
Однако некоторая толика еврейской крови, текущая в жилах автора этих строк, побуждает по старой еврейской привычке ответить критиканам вопросом на вопрос:
– А чем еще было заниматься наследнику?
В самом деле, чем? Совершеннолетнего наследника престола Елизавета откровенно отстранила от каких бы то ни было государственных дел. Тут внесли свою лепту и сановники. Канцлер Бестужев, с самого начала ориентировавшийся не на Петра, а на Екатерину, как вспоминают современники, немало потрудился, внушая Елизавете мысль, что Петр, чего доброго, может, набравшись опыта, и захватить престол…
В этой связи возникает гипотеза: а не было ли «дело Батурина» опять-таки бестужевской провокацией?
И посему Бестужев «много способствовал его отстранению от участия в русских государственных делах и ограничил его деятельность управлением одной Голштинией».
Как видим, Петр бездельничал не по лености характера, а оттого, что его попросту отстранили от любых дел! А поскольку со скукой нужно как-то бороться, нет ничего удивительного и в пирушках с офицерами, и в игре в солдатики, и даже в казни крысы. Все это – от скуки… (Помнится, двадцать с лишним лет назад, когда наша геологическая партия оказалась на неделю без работы в отдаленной крохотной деревушке, и даже водку пить было скучно, ради развлечения несколько взрослых, психически здоровых мужиков хоронили старый ботинок – с траурным шествием, долгими речами над могилой, воздвижением монумента…)
Вот, кстати, о птичках – то есть о крысах. Историк Ключевский писал о Дашковой следующее: «Когда она разошлась с Екатериной и удалилась в частную жизнь, то
стала нелюдимой и, поселившись в Москве, редко с кем виделась, еще реже с кем разговаривала и ничем не интересовалась. Чтобы заполнить свой досуг, она, президент Академии наук, приучила к себе несколько домашних крыс, которые составляли ее общество. Смерть детей ее трогала мало, но судьба крыс делала ее тревожной на целый день».Но вернемся к Петру. В тех случаях, когда он все же пытался что-то делать, отношение к его попыткам было самое отрицательное. Историк Мыльников, автор объективной книги о Петре, приводит воспоминания тогдашнего генерал-прокурора Сената Шаховского, с явным осуждением вспоминавшего, как наследник отвлекал его от дел разными пустяками. Какими же? Оказывается, Петр посылал ему ходатайства «в пользу фабрикантам, откупщикам и по другим по большей части таким делам!» Другими словами – серьезно пытался заниматься экономикой, что встречало, увы, не поддержку, а отторжение…
А в единственном случае, когда Петру все же удалось заняться чем-то серьезным, он проявил себя вовсе не дурачком!
Весной 1756 г. Шуваловы, чтобы отвлечь на всякий случай наследника от военных забав с голштинским отрядом, пробили у Елизаветы его назначение на пост главнокомандующего Сухопутным шляхетским кадетским корпусом. Тем самым, что основал Миних. На этом посту Петр как раз был толковым руководителем, относившимся к своим обязанностям всерьез. Сохранилась масса бумаг: Петр «выбивает» финансирование, налаживает работу корпусной типографии, заботится о расширении общежития-казармы (в старой очень уж тесно), закупке амуниции, боеприпасов, оружия, мундирного сукна, лошадей, озабочен нормальным питанием кадетов, направляет в сенат требование создать своего рода «географическо-этнографическое описание России», «дабы воспитываемые в оном корпусе молодые люди не токмо иностранных земель географию, которой их действительно обучают, основательно знали, но и о состоянии отечества своего ясное имели понимание».
Петр также лично составляет другую бумагу в сенат – о подготовке «хороших национальных мастеров» (его собственная терминология!). Речь идет о том, что с момента основания корпуса в нем трудится множество квалифицированных мастеров-иностранцев: кузнецы, слесари, шорники, коновалы, сапожники, садовники. Однако передавать опыт русской молодежи им не вполне удается, поскольку учеников набирают из рекрутов, а среди них преобладают лица неграмотные «или грамотные, только весьма порочные, потому что ни один помещик грамотного доброго человека в рекруты не отдаст». Поэтому Петр предлагал «взять из гарнизонной школы от 13 до 15 лет 150 человек школьников», передать их Корпусу и учить всерьез, обучая не только вышеперечисленным ремеслам, но и грамоте, немецкому языку, арифметике, геометрии, рисованию. «Чрез оное и во всем государстве национальные хорошие ремесленные люди заведутся, а особливо чрез умножение знающих коновалов могут конские и рогатого скота частые падежи отвращены быть».
Перед нами, без всяких преувеличений, проект одновременно технического и сельскохозяйственного института! Или, по крайней мере, техникума. Ремесло, иностранный язык, прикладные дисциплины… Кстати, несколькими годами раньше Петр создал в Ораниенбауме школу для подготовки музыкантов и театральных артистов из детей «садовниковых и бобылских». Он и сам неплохо играл на скрипке.
Словом, в тех редких случаях, когда Петру удавалось заняться чем-то серьезным, он проявлял себя неплохо.
Миф 2. «Петр питал нездоровое поклонение перед Фридрихом и предал интересы России, заключив мир с Пруссией и отдав Фридриху завоеванную русскими Восточную Пруссию. Общественное мнение России было возмущено миром с Пруссией».
По-моему, из всех связанных с личностью Петра мифов этот – наиболее распространенный. В самом деле, даже Исабель де Мадариага, испанка из знатного рода, почетный профессор Лондонского университета и глава британской школы историков-славистов, не отстает от российских коллег: «Победоносных русских генералов, как гром среди ясного неба поразила весть…» (о мире с Пруссией. – А. Б.).
Ну, начнем с того, что никакого такого «общественного мнения» в России тогда не существовало, как и в других державах, где на троне сидели монархи. В те годы одна только Англия, даром что монархия, могла похвастаться тем, что можно назвать общественным мнением: независимые газеты, независимые депутаты парламента. Правда, при необходимости редакторов запросто, без церемоний ставили к позорному столбу, а депутатов отправляли за решетку, но это уже другая история.