Россия - Разборка

Публики с самого начала было немного - местные пенсионеры, любители судов, особенно бракоразводных процессов, случайные посетители, оказавшиеся в здании суда по своим делам и из любопытства заглянувшие на процесс. После перерыва на обед никого из них не осталось. Лишь в первом ряду сусликом торчал не пропускавший ни одного суда маленький неопрятный старик с яйцеобразной лысиной, обрамленной длинными сальными волосами, да в заднем ряду небольшого зала сидели пятеро молодых людей, которых судья Сорокин видел из окна своего кабинета. Они не переговаривались, ничего не записывали. Слушали внимательно, никак не выражая своего отношения к происходящему.

Они появились и на второй день и молча просидели от начала до конца. Сорокин понял, что они намерены присутствовать на всем процессе. Они все больше интересовали его. Он приказал начальнику охраны проверить их документы и записать фамилии. На листке, принесенном ему в кабинет перед началом утреннего заседания, стояло: "Перегудов, Пастухов, Хохлов, Злотников, Мухин".

– Документы в порядке, - доложил охранник.
– Предъявили без звука.

"Перегудов".

Судья вспомнил. Это был руководитель реабилитационного центра, в котором Калмыков сначала долечивался, а потом работал санитаром.

Доктор Перегудов.

– Перегудов - старший из них?
– спросил он.

– Так точно.

– Попросите его зайти ко мне после заседания.

– Слушаюсь. Доставлю.

– Вы не можете его доставить, - возразил судья.
– Он не подсудимый. Попросите его зайти, Скажите, что это моя просьба.

– Будет исполнено.

Но вечернее заседание круто изменило ход процесса и заставило судью забыть о приглашении.

Еще во время обеденного перерыва прокурор по свойски сообщил ему, что его следователь накопал кое-что новенькое и это делает исход суда совершенно ясным. Но что именно накопал следователь, не сказал, лишь многозначительно пообещал:

– Узнаешь. Попомни мои слова: этот парень станет майором.

– Нашел заказчика?
– предположил Сорокин.

– Пока не нашел. Мне он ничего не говорит, темнит. Но у меня такое ощущение, что след взял.

После того как слушание дела возобновилось, прокурор заявил ходатайство о вызове в качестве свидетеля гражданки Сомовой Галины Ивановны. Впервые за время суда мертвое лицо Калмыкова исказила гримаса.

– Нет!
– резко произнес он, будто каркнул.
– Нет!

– Защита отклоняет ходатайство прокурора, - заявил адвокат, но обосновать свой протест не смог.

– Возражение не принято. Пригласите свидетельницу, - распорядился Сорокин.

Судебный пристав ввел в зал высокую стройную женщину с большими встревоженными глазами, словно извлеченную из уличной толпы. Такие женщины составляют на московских улицах большинство: опрятно и даже модно, но небогато одетые, с выражением озабоченности на лице - нехваткой денег, ценами на продукты, здоровьем детей.

В толпе она не обратила бы на себя внимания. Явленная вне привычного окружения, обнаружила гордую посадку головы, как бы потаенную грациозность движений. На узком, с крупными правильными чертами лице выделялся большой рот с четким и словно бы высокомерным разрезом губ.

То ли ей плохо объяснили, для чего ее вызывают в суд, то ли она не вполне это поняла, а просто подчинилась, как привыкла подчиняться начальству. Но она даже не увидела подсудимого, скользнула по решетке взглядом и с испугом, недоумением и настороженностью посмотрела на судей.

Когда была установлена ее личность и сделаны положенные предупреждения об ответственности за отказ от дачи показаний и за дачу ложных показаний, прокурор задал вопрос:

– Свидетельница, знаете ли вы подсудимого Калмыкова Константина Игнатьевича?

И только тут она увидела человека за решеткой.

– Костя, - негромко, ошеломленно проговорила она.
– Это ты?

Калмыков не ответил. Он снова стал мертвым.

– Что с тобой, Костя?
– быстро заговорила она.
– Костя, что с тобой? Костя, это же я! Это я, Костя!

Она так и не дождалась ответа. Секретарь суда поспешно налила воды и подала стакан свидетельнице.

– Спасибо, - сказала она, - Не нужно.

– Вы можете отвечать на вопросы?
– спросил Сорокин.

– Я постараюсь.

– Знаете ли вы подсудимого Калмыкова?
– повторил прокурор.

– Да. Это мой муж.

– Уточните свой ответ. Он был вашим мужем или вы считаете его своим мужем и сейчас?

– Он был моим мужем,.

– Вы развелись?

– Нет. В восемьдесят первом году его отправили в Афганистан. Сразу после нашей свадьбы. В восемьдесят четвертом он вернулся, через месяц улетел снова. Потом мне сообщили, что он пропал без вести. В девяносто третьем году по суду его признали безвестно отсутствующим. Костя, я ждала тебя девять лет.

– Свидетельница, вы не ответили на мой вопрос.

– Я ответила. Мой брак был аннулирован. Я вышла замуж второй раз. Костя, я вышла за Юру Сомова. Я ничего не знала о тебе четырнадцать лет. Четырнадцать лет я ничего не знала о тебе, Костя! Мы думали, что ты погиб.

– Свидетельница, вы должны отвечать на вопросы обвинителя, - вынужден был сделать замечание судья Сорокин.

– Извините, - сказала она.
– Да, конечно. Спрашивайте.

– Есть ли у вас дети от брака с подсудимым?
– продолжал прокурор.

– Есть. Сын Игнат. Ему четырнадцать лет.

– Есть ли у вас дети от второго брака?

– Дочь. Ей пять лет.

– Когда вы узнали, что ваш первый муж жив?

– Два месяца назад, в начале сентября.

– Сообщите суду, при каких обстоятельствах вы это узнали.

– К нам пришел служащий из риэлторской фирмы "Прожект". Он сказал, что на мое имя куплена трехкомнатная квартира. Он передал мне документы на квартиру и сказал, что в нее можно вселяться хоть сегодня.

– Вы спросили, кто купил вам эту квартиру?

– Да. Он ответил, что квартира куплена по поручению Калмыкова. Так я узнала, что он жив. Костя, я только тогда узнала, что ты жив!

– Вы пытались встретиться с ним?

– Да. Я спросила у служащего, где он, как мне его найти. Он сказал, что не знает. Заказ был сделан по Интернету, а деньги переведены по почте. В заказе было указано, что выбор квартиры клиент предоставляет агентству. Единственное условие - она должна быть в Сокольниках.

– Вы спросили, сколько стоит квартира?