Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Или, вотъ -- старая коробка отъ папиросъ съ финской маркой. Но развe не могъ пройти здeсь совeтскiй пограничникъ, куря контрабандныя папиросы?

Словомъ, я не зналъ точно, гдe я нахожусь, и рeшилъ идти впередъ до тeхъ поръ, пока есть силы и продовольствiе и пока я не получу безспорныхъ свeдeнiй, что я уже въ Финляндiи.

Помню, свою послeднюю ночь въ лeсу я провелъ совсeмъ безъ сна -настолько были напряжены нервы. Близился моментъ, котораго я такъ страстно ждалъ столько лeтъ...

СПАСЕНЪ

Къ вечеру слeдующаго дня, пересeкая узелъ проселочныхъ дорогъ, я наткнулся на финскаго пограничника. Моментъ, когда я ясно увидeлъ его нерусскую военную форму --

былъ для меня однимъ изъ счастливeйшихъ въ моей жизни...

Я радостно бросился впередъ, совсeмъ забывъ, что представляю отнюдь не внушающую довeрiя картину: рослый парень съ измученнымъ, обросшимъ бородой лицомъ, въ набухшемъ и измятомъ плащe, обвeшанный сумками, съ толстенной палкой въ рукe. Не мудрено, что пограничникъ не понялъ изъявленiя моего дружелюбiя, и ощетинился своей винтовкой. Маленькiй и щуплый, онъ все пытался сперва словами, а потомъ движенiями винтовки заставить меня поднять руки вверхъ. Славный парень!.. Онъ, вeроятно, и до сихъ поръ не понимаетъ, почему я и не подумалъ выполнить его распоряженiя и весело смeялся, глядя на его суетливо угрожающую винтовку. Наконецъ, онъ сталъ стрeлять вверхъ, и черезъ полчаса я уже шелъ, окруженный солдатами и крестьянами, въ финскую деревню.

СРЕДИ ЛЮДЕЙ

Я не вeрилъ въ то, что Финляндiя можетъ меня выдать по требованiю совeтской власти. Я вeдь не бандитъ, не убiйца и не воръ. Я политическiй эмигрантъ, ищущiй покровительства въ странe, гдe есть свобода и право.

Но я ожидалъ недовeрiя, тюремъ, допросовъ, этаповъ -- всего того, къ чему я такъ привыкъ въ СССР. И я вeрилъ -- что это неизбeжныя, но послeднiя испытанiя въ моей жизни. {513}

Въ маленькой чистенькой деревушкe меня отвели въ баню, гдe я съ громаднымъ облегченiемъ разгрузился, вымылся и сталъ ждать очередныхъ событiй.

Много я ждалъ, но того, что со мной произошло -- я никакъ не могъ ожидать.

Въ раздeвалку бани вошелъ какой-то благодушный финнъ, потрепалъ меня по плечу, весело улыбнулся и пригласилъ жестомъ за собой.

"Въ тюрьму переводятъ. Но почему безъ вещей?" -- мелькнуло у меня въ головe.

На верандe уютнаго домика начальника охраны уже стоялъ накрытый столъ, и мои голодные глаза сразу же замeтили, какъ много вкуснаго на этомъ столe. А послeднiе дни я шелъ уже на половинномъ пайкe -- пайкe "бeглеца".

Я отвернулся и вздохнулъ...

Къ моему искреннему удивленiю, меня повели именно къ этому столу и любезно пригласили сeсть. Хозяйка дома, говорившая по русски, принялась угощать меня невиданно вкусными вещами. За столомъ сидeло нисколько мужчинъ, дамъ и дeтей. Всe улыбались мнe, пожимали руку, говорили непонятныя уму, но такiя понятныя сердцу ласковыя слова, и никто не намекнулъ ни интонацiей, ни движенiемъ, что я арестантъ, неизвeстный, подозрительный бeглецъ, можетъ быть, преступникъ...

Все это хорошее человeческое отношенiе, все это вниманiе, тепло и ласка потрясло меня. Какой контрастъ съ тeмъ, къ чему я привыкъ тамъ, въ СССР, гдe homo homini lupus est.

А вотъ здeсь я -- человeкъ внe закона, нарушившiй неприкосновенность чужой границы, подозрительный незнакомецъ съ опухшимъ, исцарапаннымъ лицомъ, въ рваномъ платьe -- я вотъ нахожусь не въ тюрьмe, подъ охраной штыковъ, а въ домe начальника охраны, среди его семьи... Я для нихъ прежде всего -человeкъ...

Сотрясенный этими мыслями и растроганный атмосферой вниманiя и ласки, я почувствовалъ всeмъ сердцемъ, что я, дeйствительно, попалъ въ иной мiръ, не только географически и политически отличающiйся отъ совeтскаго, но и духовно дiаметрально противоположный -- мiръ человeчности и покоя... Хорошо, что

мои очки не дали хозяевамъ замeтить влажность моихъ глазъ. Какъ бы смогъ объяснить имъ я это чувство растроганнаго сердца, отогрeвающагося отъ своего ожесточенiя въ этой атмосферe ласки?

За непринужденной веселой бесeдой, охотно отвeчая на всe вопросы любознательныхъ хозяевъ, я скоро совсeмъ пересталъ чувствовать себя загнаннымъ звeремъ, бeглецомъ и преступникомъ и впервые за много, много лeтъ почувствовалъ себя человeкомъ, находящимся среди людей.

Какiя чудесно радостныя понятiя -- человeчность и свобода, и какъ безпросвeтна и горька жизнь тeхъ, чей путь пересталъ освeщаться сiянiемъ этихъ великихъ маяковъ человeчества... {514}

___

Къ концу вечера, послe обeда, показавшагося мнe необыкновенно вкуснымъ, моя милая хозяйка съ сердечной настойчивостью предлагала мнe уже пятую чашку кофе.

Замeтивъ, что я немного стeсняюсь, она, наклонившись ко мнe, неожиданно тихо и ласково спросила:

– - Пейте, голубчикъ. Вeдь вы, вeроятно, давно уже не пили кофе съ булочками?

– - Четырнадцать лeтъ, -- отвeтилъ я. {515}

ЭПИЛОГЪ

ГЕЛЬСИНГФОРСЪ. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ТЮРЬМА.

Ко мнe входитъ спокойный, вeжливый надзиратель въ пиджакe и съ галстукомъ, безъ револьвера, сжатыхъ челюстей и настороженнаго взгляда. Улыбаясь, онъ знаками показываетъ, что нужно взять сумку и выйти. Очевидно, куда-то переводятъ... Я оглядываю свою камеру, въ которой я мирно провелъ двe недeли (Богъ дастъ -- послeднiя тюремныя недeли въ моей жизни) и выхожу. Мягкiй автомобиль мчитъ меня по наряднымъ, чистымъ улицамъ города... Да... Это тебe не "Черный Воронъ" и ОГПУ... Большое зданiе. "Etsiva Keskus Poliisi" -- Центральная Политическая Полицiя.

Въ комнатe ожиданiя меня просятъ присeсть. Нигдe нeтъ рeшетокъ, оружiя, часовыхъ... Чудеса!... Проходитъ нeсколько минутъ, и въ дверяхъ показывается низенькая, толстенькая фигура начальника русскаго отдeла политической полицiи, а за нимъ... Боже мой!... за нимъ... массивъ плечъ брата, а еще дальше смeющееся лицо Юры...

Обычно строгое и хмурое лицо нашего политическаго патрона сейчасъ мягко улыбается. Онъ сочувственно смотритъ на наши объятiя и, когда наступаетъ секунда перерыва въ нашихъ вопросахъ и восклицанiяхъ, спокойно говоритъ:

– - О васъ получены лучшiе отзывы, и правильность вашихъ показанiй подтверждена... Господа, вы свободны...

НА НАСТОЯЩЕЙ ВОЛE

Мы идемъ втроемъ, тeсно подхвативъ другъ друга подъ руки, по широкимъ улицамъ Гельсингфорса и съ удивленiемъ и любопытствомъ засматриваемся на полныя товаромъ витрины магазиновъ, на бeлыя булки хлeба, на чистые костюмы прохожихъ, на улыбающiяся губы хорошо одeтыхъ женщинъ, на спокойныя лица мужчинъ... Все такъ ново и такъ чудесно...

Многiе оборачиваются намъ вслeдъ и съ улыбкой смотрятъ -- не пьяна ли эта тройка здоровяковъ? Они, видимо, не изъ деревни -- всe въ очкахъ. Такъ что же такъ изумляетъ и поражаетъ ихъ?

Внезапно Юра просить:

– - Ватикъ, а ну-ка дай-ка мнe, какъ слeдуетъ, кулакомъ въ спину, а то кажется -- я сплю въ лагерномъ баракe и все это во снe вижу.

И идущiе сзади солидные европейцы шокированы гулкимъ ударомъ кулака по спинe, веселымъ смeхомъ и радостнымъ возгласомъ:

– - Ну, слава Богу, больно! Значитъ -- на яву!...

КОНЕЦЪ {516}

x x x

ИЗДАНIЯ "ГОЛОСА РОССIИ":

ИВАНЪ СОЛОНЕВИЧЪ -- "РОССIЯ ВЪ КОНЦЛАГЕРE"

Первое и второе изданiя распроданы. Третье изданiе -- цeна 2 ам. доллара; имeется на складe и у представителей "Голоса Россiи".

Поделиться с друзьями: