Россия в Первой Мировой. Великая забытая война
Шрифт:
Так, «рассудку вопреки, наперекор стихиям» совершились затем события, в которых еще в мирное время крепости Бельгии и Франции проявили свою роль и влияние на составление планов войны и последующие операции полевых армий обеих враждующих сторон.
Как же решались аналогичные оперативные вопросы в связи с ролью крепостей как стратегического элемента на другом конце готовившейся к мировой войне Европы — на границах России и Австро-Германии?
Россия.Уже в 1873 г. на стратегич. совещании под председательством императора Александра II фельдмаршал граф Берг счел долгом заявить, что при беззащитности наших западных пределов в случае наступления противника, германцев и австрийцев мы вынуждены будем быстро очистить (утратить) Царство Польское. Военный министр граф Д. А. Милютин пошел еще далее. Во всеподданнейшей записке своей 1881 г. он говорит:
«Берлинский конгресс не установил мира в Европе. Напротив, все его усилия были направлены к тому, чтобы устранить положительные, мирные решения, созданные Россией, и заменить их несправедливо-условными,
Указывая далее на приведенное выше заявление графа Берга, граф Милютин продолжал:
«Успехи наших западных соседей усугубили это положение, и нет сомнения, что легкость, с какою может быть нанесен решительный удар России, служит действительным поощрением не только для их воинственных замыслов, но и для открытых выходок, затрагивающих достоинство отечества.
Пока мы беззащитны на Западе, перемирие может ежеминутно перейти в роковую борьбу и разом вновь разрушить все заботы правительства о развитии народного благосостояния. Только с непромедлительным и прочным обеспечением безопасности империи у нас явится более надежная гарантия к сохранению целости владений, неприкосновенности достоинства государства и к упрочению столь необходимого для нас мира»; и далее:
«При современной быстроте мобилизации и сосредоточения миллионных армий даже самая могущественная страна, не огражденная как следует крепостями, может быть почти внезапно подавлена своим противником».
В той же записке граф Милютин указывал, что в то время как мы отпускали на наши западные крепости относительно совершенно ничтожные суммы, германцы после войны 1870–1871 гг. не останавливались перед расходами на крепости, в сравнении с коими наши ассигнования на них были совершенно ничтожны. В 70-х — начале 80-х годов Германия независимо от ежегодного крепостного ремонта ассигновала на крепостные нужды 142 млн руб. и сверх того из особых источников перестраивала Магдебург и Кенигсберг. По данным 1914 г., Германия вновь резко увеличивает ассигнования на крепости, особенно на крепости восточного своего фронта. Так, в 1912 г. было ассигновано 26 892 351 марка, в 1913 г. — 96 295 116 марок, в 1914 г. — 66 539 978 марок и особо на казарменное строительство в восточных крепостях — 26 000 000 марок [4] . С 1900 по 1914 г. всего истрачено на крепости 471 848 481 марка, кроме того, на морские крепости — 30 350 000 марок и на тяжелую артиллерию — 131 500 000 марок. В рассматриваемый период особо развиты были работы по усилению Меца и Мецкого укрепленного района на французской границе и Кенигсберга — на нашей.
4
«Крепости восточного фронта Германии». Секретное издание Главного управления Генштаба 1914 г.
Франция даже превзошла Германию, затратив в 8-летний период после войны 1870 г. 164 млн руб. на крепости и путем гласного обсуждения в военной литературе и негласного — во всевозможных военных и парламентских совещаниях пришла к необходимости развить защиту своих боевых фронтов, распространив ее и на северную границу, в предвидении возможного нарушения германцами нейтралитета Бельгии (план Шлиффена). Но, как указано было выше, перед самым началом войны 1914 г. вместо деятельного усиления крепостей началось их упразднение, небеспричинное в начальных катастрофах, постигших французские армии.
Не то же ли со стороны России было предпринято на нашем западном фронте в министерстве генералов Редигера и Сухомлинова? Результатом записки графа Милютина было учреждение особой распорядительной комиссии по постройке и усовершенствованию наших крепостей не только по западным границам, но и в Туркестане, на Кавказе и на Дальнем Востоке; однако, несмотря на крайнее протяжение наших границ и огромность территории, за время с 1882 по 1894 г. — время существования названной комиссии — было ассигновано всего 55 700 000 руб., что ежегодно давало на каждую большую крепость всего около 1 млн руб. После упразднения распорядительной комиссии Военный совет определил нормальный ежегодный отпуск в 11 078 000 руб. на новые строительные работы, причем на крепости из этой суммы шла лишь половина. Добавочные отпуски шли на новые народившиеся потребности, на постройку мертворожденной Либавы, на Владивосток и передовую оборону Кронштадта (форты «Красная горка» и «Ино»), отпуски же на крепости западной границы сократились до минимума. Так, в Варшавском военном округе, этом передовом и главном театре предстоящей борьбы, на каждую крепость в среднем начали давать по 180 000 руб. в год.
Можно себе представить, как туго подвигалась там работа по подготовке театра войны в инженерном отношении. Проблеском был период министерства Куропаткина, когда развивалась планомерно идея Обручева — образования из передового театра сильного кулака, способного оградить Россию не только от германского вторжения, но создать сильный плацдарм, как клин, врезающийся во вражеские территории ( схема 3),
способствующий русским армиям по сосредоточении развить наступление, имея операционную линию на Берлин. План этот как нельзя более отвечал условиям франко-русского союза и должен был властно помешать осуществлению планов Мольтке и Шлиффена в короткий срок разгромить вооруженные силы Франции с тем, чтобы вслед за сим броситься на русские армии, запаздывавшие в мобилизации и сосредоточении.Схема № 3. Укрепление западн. гран. России
Таким образом, на обоих фронтах Германии, восточном и западном, и на соответственных фронтах главных ее противников крепости учитывались как стратегические элементы первостепенной важности.
При военном министре Куропаткине не только усиливаются все крепости, существующие на западном фронте, но строятся новые — Гродно и Ломжа — и проектируются Владава и Рига.
Во время Русско-японской войны 1904–1905 гг. император Вильгельм любезно и предусмотрительно обеспечивает нам мир на западе и тем способствует не только затрате на востоке нашей артиллерии осадных парков, но частью обезоружению и самих крепостей.
В министерстве ген. Редигера ради уменьшения расходов на крепостное строительство поднимается вопрос об упразднении излишних (?) крепостей (Ивангорода, Дубно и др.) путем доклада Думе, составленного в управлении генерального штаба 2-м обер-квартирмейстером Борисовым [5] . Сухомлинов пошел в 1910 г. дальше и убедил царя в необходимости отказаться от обороны даже и передового театра, то есть Привислинского края, идя вразрез со всеми своими предшественниками: императором Николаем I, Милютиным, Обручевым, Куропаткиным. Были упразднены крепости Ивангород и Варшава на Висле, Зегрж и Ломжа на Нареве, также все форты, соединявшие кр. Зегрж с Варшавой по восточному фронту Висло-Наревского укрепленного района (Варшава — Новогеоргиевск — Зегрж), и все долговременно укрепленные мостовые переправы через Нарев, как то: Пултуск, Рожаны, Остроленка. Взорвать и срыть эти крепости и укрепления предписано в кратчайший срок. Однако на уничтожение крепостей нужны тоже деньги, и недостаток ассигнований, а отчасти глухое сопротивление местных властей были причиной того, что к августу 1914 года были взорваны лишь боевые казематы в фортах Варшавы, прочие же сооружения сохранились в прежнем устарелом виде, то есть неспособными к сопротивлению новым средствам осадной артиллерии. Оставлен на передовом театре лишь Новогеоргиевск — как тройной тет-де-пон при слиянии Буго-Нарева с Вислой. За период 1912–1914 гг. на усовершенствование прочих крепостей ассигновывались весьма скудные средства несмотря на требования думской комиссии государственной обороны привести последнюю в надлежащее надежное состояние. Лишь на Владивосток ассигнования эти отпускались довольно щедро, до 15 млн в год. Таким образом, после урока Русско-японской войны и Порт-Артура наша дальневосточная окраина обращала на себя большее внимание военного министра Сухомлинова и начальника штаба Мышлаевского, чем граница западная и Привислинский край; что же касается пограничного района с Австрией и Румынией, то в нем, от Брест-Литовска до берегов Черного моря, не существовало никаких укрепленных пунктов, кроме крепости-склада Киев.
5
«Война и мир», Берлин, 1923 г., № 7, стр. 61 и далее.
Оставление нетронутым Новогеоргиевска становилось стратегически непонятным. Действительно, упразднение всех крепостей передового театра знаменовало решение отнести назад, в глубь страны, развертывание и сосредоточение наших армий. Ради «использования обширности территорий» должно было прикрываться на правом фланге р. Неманом с оставленными крепостями Ковно и Гродно и крепостью-заставой Осовец на р. Бобре среди ее болот, запирающей жел. дорогу от Граево на Белосток, и с левого фланга — крепостью Брест-Литовск на р. Южн. Буг, превратившейся по стратегическому значению из редута передового театра в крепость перволинейную.
Схема № 4. Крепость Новогеоргиевск
На совещании, образованном под председательством нач. Генерального штаба Гернгросса из ген. — инспекторов и авторитетнейших чинов всех главных военных управлений для выяснения требуемого усиления сохраненной крепости Новогеоргиевска ( схема 4), так и осталась неясной поставленная этой крепости задача: «Сохранить переправы на Нареве и Висле». Полагая, что задача эта имеет стратегическую цель, а именно воспользоваться крепостью как наступным плацдармом для переброски русских армий на правый берег Нарева и левый берег Вислы, когда сосредоточенные, наконец, армии эти отбросят вторгнувшегося в передовой театр врага, совещание постановило расширить крепость как с целью удалить артиллерию противника на расстояния от мостов, не допускающие их разрушения, так и для образования внутри крепости значительных, обеспеченных от бомбардирования площадей для бивакирования войск, назначенных для активных действий, так и для того, наконец, чтобы выиграть и занять подходящие для перехода в наступление позиции.