Россия всегда права!

Человек закрыл лицо руками, его губы шевелились.

И я видел, что Агнец снял первую из семи печатей, и я услышал одно из четырех животных, говорящее как бы громовым голосом: иди и смотри.

Я взглянул, и вот, конь белый, и на нем всадник, имеющий лук, и дан был ему венец; и вышел он как победоносный, и чтобы победить.

И когда Он снял вторую печать, я слышал второе животное, говорящее: иди и смотри.

И вышел другой конь, рыжий; и сидящему на нем дано взять мир с земли и чтобы убивали друг друга; и дан ему большой меч.

И когда Он снял третью печать, я слышал третье животное, говорящее: иди и смотри. Я взглянул, и вот, конь вороной, и на нем всадник, имеющий меру в руке своей.

И слышал я голос посреди четырех животных, говорящий: хиникс пшеницы за динарий и три хиникса ячменя за динарии; елея же и вина не повреждай.

И когда Он снял четвертую печать, я слышал голос четвертого животного, говорящий: иди и смотри.

И я взглянул, и вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя смерть; и ад следовал за ним, и дана ему власть над четвертою частью земли – умерщвлять мечем и голодом, и мором и зверями земными.

И когда Он снял пятую печать, я увидел под жертвенником души убиенных за слово Божие и за свидетельство, которое они имели.

И возопили они громким голосом, говоря: доколе, Владыка святый и истинный, не судишь и не мстишь живущим на земле за кровь нашу?

И даны были каждому из них одежды белые, и сказано им, чтобы они успокоились еще на малое время, пока и сотрудники их и братья их, которые будут убиты, как и они, дополнят число.

И когда Он снял шестую печать, я взглянул, и вот, произошло великое землетрясение, и солнце стало мрачно как власяница, и луна сделалась как кровь;

И звезды небесные пали на землю, как смоковница, потрясаемая сильным ветром, роняет незрелые смоквы свои;

И небо скрылось, свившись как свиток; и всякая гора и остров двинулись с мест своих;

И цари земные и вельможи, и богатые и тысяченачальники и сильные, и всякий раб и всякий свободный скрылись в пещеры и в ущелья гор,

И говорят горам и камням: падите на нас и скройте нас от лица Сидящего на престоле и от гнева Агнца;

Ибо пришел великий день гнева Его, и кто может устоять? [66]

Человек пришел в себя от того, что кто-то стучал в стекло. Он повернулся – это был полицейский, совсем молодой.

Человек опустил стекло.

– Вам плохо, сэр? – спросил полицейский.

– Нет… Мне хорошо…

– Сейчас жарко, и не стоит так сидеть в запертой машине, можно получить тепловой удар, сэр.

– Да… все нормально.

Полицейский понимал, что что-то не так, сидевший за рулем был неадекватен, даже если и отвечал нормально. Наркоман?

66

Откровение Иоанна Богослова, часть 6. Апокалипсис.

– Сэр… – начал он.

И в этот момент вымеренные до микронной точности заряды взрывчатки взорвались, и снаряд в виде пяти килограммов обогащенного удара вломился в мишень, тоже из обогащенного урана, но в несколько раз тяжелее. Критическая масса была превзойдена – и началось самоподдерживающееся деление ядер урана, называемая «цепная реакция».

Кладезь бездны был открыт.

22 июня 2012 года. Лондон, Великобритания. Букингемский дворец

Второе заседание КОБРы буквально за несколько часов до начала войны состоялось в сильно усеченном составе, настолько усеченном, что его нельзя было признать законным, ибо на нем отсутствовал кворум и отсутствовал премьер-министр, присутствие которого было обязательным. В сущности, это даже не было заседанием – это было банальное вымогательство решения группой придворных у своего монарха. Такое не может быть терпимо… но еще более нетерпимо было то, что монарх, властелин Англии, поддался и проявил слабость. Впрочем, за свою слабость он расплатился – своей жизнью, своей армией и своим флотом, своей страной…

Постоянный секретарь министра обороны, генерал Томас Глостер, человек недалекий, но мужественный, честный и преданный своему Суверену, во время своего пребывания в Лондоне проживал в небольшой квартире в аристократическом районе Челси – этот район, район в районе, был окружен высокой стеной и постоянно патрулировался силами полиции и безопасности, как скрытыми, так и униформированными патрулями. Квартира была маленькой лишь по местным меркам – девяносто семь квадратных метров, если переводить на международную систему измерений, и даже нет черного хода – обязательного атрибута для жилья высокого класса. Это было единственное жилье генерала, какое у него было, у него не было не то что собственного замка, как у некоторых его подчиненных, у него даже не было собственного летнего коттеджа и ни единого акра земли. Когда еще он не был постоянным секретарем министра обороны, летом, на время отпусков он снимал для семьи коттедж в дюнах на южном побережье Англии. Коттедж был больше похож на рыбацкую хижину, – но генерала и его семью это устраивало. У генерала было два сына, почти погодки, и он считал, что для них гораздо важнее побегать со сверстниками, поиграть в прибрежном песке, окунуться в холодную даже летом воду Английского канала, чем заниматься всяким бильярдом, крокетом, ездой на пони и прочей дребеденью.

В этот день генерал, как обычно, приехал с работы поздно – минутная стрелка на Биг-Бене делала последний круг на сегодня, время стремилось к полуночи. Супруга приготовила ужин и не стала его дожидаться, легла спать. Сыновей дома не было – оба в Сандхерсте, дом пуст. Стараясь не шуметь, генерал переобулся в домашнюю обувь, оставил в прихожей портфель, прошел на кухню. В термоизолированном контейнере его дожидалась баранина – почему-то генерал очень любил баранину. Супруга приготовила баранину по рецепту, какой взяла в редкой поваренной книге на русском языке, она была специалистом по русской истории в Лондонском университете, профессором, имела собственную кафедру…

Генерал достал из кармана складной нож, с которым не расставался со времен Индии, начал накалывать кусочки мяса, обмакивать их в соус и отправлять их в рот. Точно так же он, еще не будучи генералом, ужинал в Северной Индии, обрезая куски мяса с жиром с жарящейся над огнем только что добытой овцы – одной на всех…

Болела голова, и он не мог понять, что такое. Он уже дважды принимал тайленол – но боль так и не проходила.

Место, где жил генерал, было одно из самых тихих в Лондоне, здесь нет круглосуточных магазинов – маркетов, здесь нет дискотек со светомузыкой, грохочущих до утра, здесь нет молодежи, набравшейся в пабах и вышедшей посреди ночи на улицу в поисках приключений. Наконец, здесь нет сквозных дорог, и если едет какая-то машина, то она едет именно сюда, а не транзитом. А когда она едет ночью, значит, это правительственная машина, потому что в двадцать один ноль-ноль двери закрываются и для проезда нужен специальный допуск. На часах было двадцать три с лишним – и поэтому, когда дальний отсвет фар мазнул по стеклу, генерал насторожился, а когда стало понятно, что машина остановилась рядом с домом, он понял – за ним.