Россия всегда права!
Шрифт:
Если хочешь идти – иди.
Если хочешь забыть – забудь.
Только знай, что в конце пути
Ничего уже не вернуть…
В городе уже начиналась паника. Пришлось объезжать по объездной, протискиваться через пробки. В САСШ давно уже не было ни войн, ни государственных переворотов, ни массовых беспорядков, поэтому люди были не готовы к тому, что происходит. Многие пытались скрыться из города, и как можно быстрее, кто-то, наоборот, шел к пунктам сбора Национальной гвардии. В одном месте мы видели, как с армейской машины раздавали оружие добровольцам, ставили их в строй. По мне, это плохо – в России, в резерве, оружие хранится у резервистов, сведенных в Императорское стрелковое общество дома, и
Наш небольшой конвой свернул на подъездную дорожку к клубу, и я пожалел, что не раздобыл вместо «Майбаха» бронированный «Кадиллак». Ни один правительственный чиновник либо человек, связанный с правительством не станет раскатывать на «Майбахе». А так – стандартная правительственная машина с сопровождением.
Из будки, конечно же, плохо защищенной, это не Мексика – появился охранник, форма, полицейский пояс с открытой кобурой на нем… кажется, «кольт». Сыграем…
– Всем тихо. Начинаю я.
Я начал опускать стекло со стороны переднего пассажира, охранник заметил это и направился туда. VIP-персона всегда сидит сзади, правое переднее место – место для начальника службы безопасности, все правильно, с ним и надо объясняться. Вот сейчас и объяснишься…
– Клуб закрыт, джентльмены.
Охранник увидел лежащий на коленях у водителя короткоствольный автомат, автомат у меня – но сделать ничего не успел. Вместо ответа я сунул в лицо привратнику пистолет сорок пятого калибра с навернутым глушителем.
– Тихо. Группе захвата – вперед, – это я уже скомандовал остальным.
Высадившиеся из идущей следом машины спецназовцы рванулись вперед, не стреляя.
– На территории есть посторонние?
– Э… нет, сэр… это… сэр.
– Тихо. Нам просто нужна яхта на время. Если хочешь, я даже заплачу за аренду на пару дней, понял?
– Сэр… клуб закрыт… нельзя.
– Мне – можно, – успокоил я его, – меня интересует один вопрос, хорошенько подумай, прежде чем ответить. Здесь стоит президентская яхта, и значит – здесь должен быть постоянный пост Секретной службы США. Нам она не нужна – но если она там есть, люди Секретной службы могут начать стрелять в нас, а мы – в них. И пуля может попасть и в тебя. Но это – если яхта там есть. Итак, парень, яхта там есть?
– Нет, сэр. Ушла два дня назад.
– Ты уверен?
– Уверен, сэр, черт, я просто охранник.
– Сэр, по фронту чисто! – доложил снайпер из моей группы.
– Ну-ка… пошли… осторожненько. – Я начал открывать дверь, не спуская служащего на воротах с пистолетного ствола, не дергайся, и все будет в норме.
– Сэр… вы что, военные?
– В некотором роде так, парень. В некотором роде так.
На входе оказался только один охранник, сейчас он лежал на земле, без ружья и связанный. Спецназ контролировал ситуацию.
– Движение впереди?
– Никаких признаков, сэр.
Я вернулся к «Майбаху».
– Сейчас мы поедем, езжай за нами. Едем к яхтенным причалам…
Конечно, это были не одесские причалы, не Монако, не Киль. Чиновничий статус и прямое касательство к Северо-Американской казне заставляло соблюдать некую скромность в расходовании средств, и слишком шикарная яхта, пойманная в объектив вездесущими папарации, могла привести к политической смерти. Однако яхты у избранников народа и прочего богатого и влиятельного люда здесь стояли, правда, максимальная длина их по негласному уговору была ограничена девяностами футов. Девяносто футов, не больше и не меньше. В основном – дойти до Кейп Кода и Мартас Виньярда [79] , рыбацкие яхты тоже были –
знаете, с длинным носом, flying bridge [80] и креплениями для удилищ на корме. Но мне было нужно не это.79
Кейп-Код, Мартас-Виньярд – любимые места для отдыха Северо-Американской элиты Восточного побережья. Там, кстати, довольно скромно, много дощатых домиков, какие в России считались бы дачными. Там, кстати, отдыхает не только деловая, но и научная элита страны из университетов Лиги Плюща.
80
Летящий мостик – поднятый вверх мостик с дублирующим постом управления. Это сделано для того, чтобы сверху можно было обозревать океан в поисках признаков рыбы, которая является объектом для спортивной рыбалки, например марлинов.
Прошелся в раздумье мимо аккуратно выстроившихся у причала кормой к причалу яхт, пока группа занимала периметр и заканчивала зачистку местности. Наконец выбрал – эта. Максимальная для этого места длина, девяносто футов, средней высоты надстройка – но полностью закрытая. Судя по форме корпуса, мореходность у этой игрушки достаточно приличная. Да и производитель – Boston Whaler, «Бостонский китобой», стабильная и уважаемая фирма с традициями, они производят лодки STAB для отрядов особого назначения SEAL, там требования будь здоров! Наверное, и здесь не нахалтурили…
Я махнул рукой водителю за рулем «Майбаха», чтобы подъезжал поближе. Надеюсь, что яхта заправлена и нам не придется мучиться с этим.
Яхта оказалась заправлена наполовину – владелец не позаботился. Пришлось перебрасывать шланг на соседнюю яхту – а это еще та работа. Пока яхту заправляли – нам удалось, наконец-то остаться вдвоем. Майкл недовольно глянул на нас, но ушел на яхту, помогать с заправкой. В конце концов, он северо-американец, а здесь детям не разрешается вмешиваться в личную жизнь родителей. Вопросы будут потом…
– Сколько ему? – я кивнул в сторону яхты, Майкл и один из бойцов спецгруппы присматривали и за электропомпой на палубе, и за окрестностями.
Юлия улыбнулась – горькой, всепонимающей улыбкой Мадонны.
– Сам посчитать не можешь?
Я посчитал. Двадцать…
– Он знает про меня?
– Теперь знает.
– А тогда?
– А зачем?
Да, точно. А и в самом деле – зачем сыну знать про отца? Зачем, черт возьми, сыну знать про того отца, который, не думая, отрекся от его матери? Зачем сыну знать про отца, который может погибнуть в любой момент? Зачем сыну знать про отца, который накуролесил в жизни так, что сам черт теперь ногу сломит.
Господи, как же больно. Напиться, что ли… не знаю. Как же больно…
– Незачем, – подтвердил я, – он знает русский?
– Я его учила… тайком. Он очень способный мальчик.
– Учится?
– Третий курс. Джорджтаун.
Мать твою…
– Безопасность?
– Да…
Господи, что же это делается такое. Джорджтаунский институт, факультет безопасности. Совсем новое направление, организовано Министерством безопасности Родины и Специальной разведывательной службой. Отбирают только самых способных детей. Четыре года там, степень бакалавра, и дальше дорога известна. Ферма, центры спецподготовки. Возможные направления карьеры – действия под дипломатическим прикрытием, борьба с терроризмом, контрразведка.
И мой сын станет моим врагом. Северо-Американский разведчик.
– Как ты…
Я вовремя остановился. Нет у меня права, у отца, впервые поинтересовавшемся о сыне в двадцать лет, упрекать его мать в том, что она поступила так, а не иначе. Это не она скрыла от меня сына – это я не поинтересовался, есть он или нет.
– Извини.
Юлия не ответила.
– Получается, он пошел в меня?
– Нет, в меня. Может, и в тебя, конечно, но в меня тоже.
– То есть? – не понял я.