Российская история в афоризмах

На одном из совещаний в Петергофе, где под парами стояла в полной готовности императорская яхта «Штандарт», чтобы в случае чего увезти императорскую семью куда-нибудь подальше из взбесившейся страны, произошла любопытная сцена. С. Ю. Витте подготовил проект царского Манифеста. Царь сомневался, так как это была явная капитуляция перед лицом революции. В решающий момент дядя Николая II великий князь Николай Николаевич приставил к своему виску револьвер и заявил, что выстрелит, если племянник во имя спасения страны не подпишет Манифест. Царь подписал.

Однако если кто-то думает, что царь собирался действовать в соответствии с тем, что он подписал 17 октября 1905 года, то он допускает ошибку. Воспоминания С. Ю. Витте, других авторов наглядно показывают, что все мысли царя занимала одна проблема – как «отыграть назад», как свести к минимуму сделанные уступки. 23 апреля 1906 года, за несколько дней до начала работы I Государственной думы, царь утвердил новую редакцию Основных законов Российской империи. Для большинства уже избранных депутатов это был неприятный сюрприз. Они были уверены, что сами займутся переработкой основных законов Российской империи. Открытие I Государственной думы 27 апреля 1906 года было торжественным, но происходило в довольно напряженной, тревожной обстановке. Депутаты Государственной думы рассчитывали на «продолжение банкета», на то, что они теперь главные в стране. Ведь Дума стала не законосовещательной, а законодательной, обладала определенными полномочиями. Предусматривалось, что рассмотрение любых законов должно начинаться с Думы, что пересмотр Основных законов Российской империи может происходить только после соответствующего решения в Думе. Царь мог издавать свои указы в периоды, когда Дума не заседала (на каникулах, распущена). Но для того, чтобы указы царя стали законами, они подлежали внесению в Думу для рассмотрения и утверждения.

В I Государственной думе царила эйфория. Преобладали в ней кадеты и другие представители российского либерального лагеря. Левых было немного, так как они бойкотировали выборы. В составе I Государственной думы оказалось немало известных общественных деятелей. Председателем был избран профессор С. А. Муромцев, известнейший в стране юрист.

4 мая 1906-го депутаты приняли адрес I Государственной думы, обращенный к царю Николаю II. Был выдвинут ряд достаточно жестких и актуальных требований. Но ключевым и главным было то, о чем когда-то говорил еще М. М. Сперанский. «Исполнительная власть да подчинится законодательной», – громогласно заявил в своем выступлении С. А. Муромцев.

Ответ председателя правительства И. Л. Горемыкина, сменившего на этом посту С. Ю. Витте, на адрес I Государственной думы не заставил себя долго ждать. Он последовал 13 мая 1906 года: «Никому, никогда, ничего». Эта формула, которую можно назвать «9 января в истории российского парламентаризма», и вынесена в название данного сюжета.

Только два законопроекта по малозначащим вопросам, рассмотренные I Государственной думой, стали действующими законами, так как прошли через Государственный совет и были утверждены царем. Такова была продуктивность I Государственной думы за 72 дня ее существования. А 9 июля 1906 года новый премьер-министр П. А. Столыпин, сменивший И. Л. Горемыкина, по поручению царя распустил I Думу. Он же подготовил и роспуск II Государственной думы 3 июня 1907 года, и изменение Основных законов Российской империи, которое позволило выбрать «ручную», покладистую III Государственную думу.

Замечательного для самодержавного правления принципа — «Никому, никогда, ничего» – Николай II продолжал придерживаться и впредь.

Он так и не согласился на создание «ответственного министерства», «министерства доверия», то есть правительства, которое было бы составлено при непосредственном участии Государственной думы. Царь предпочитал ставить министрами и даже председателями правительства тех, кто был ему лично угоден или за кого просил, например, Г. Е. Распутин. Любопытно, что фактический автор формулы — «Никому, никогда, ничего» – И. Л. Горемыкин еще раз становился во главе правительства с января 1914-го по январь 1916 года и занимал крайне враждебную позицию по отношению к Государственной думе и образовавшемуся тогда прогрессивному блоку.

В середине февраля 1917 года Николай II при личной встрече с председателем IV Государственной думы М. В. Родзянко обещал решить вопрос о создании «ответственного министерства». Но при отбытии в Ставку Верховного Главнокомандующего в город Могилев император своим указом приостановил работу Государственной думы. «Никому, никогда, ничего», – такова была его личная позиция, личное credo (символ веры).

А через несколько месяцев, в октябре 1917 года, вождь партии большевиков В. И. Ленин, выступая на II Всероссийском Съезде Советов, мог с чувством глубокого удовлетворения констатировать: «Социалистическая революция, о которой говорили большевики, свершилась!» Потому что, как ни странно, четыре состава Временного правительства с марта по октябрь 1917 года почему-то следовали тому же принципу: «Никому, никогда, ничего». Временное правительство на словах обещало все вопросы решить на Учредительном собрании, но собрать его почему-то не торопилось. И народ пошел за большевиками, которые обещали: «Мир – народам, земля – крестьянам, фабрики – рабочим». Это ведь совсем другое дело.

Судьба сторонников принципа «Никому, никогда, ничего» вполне закономерна. Александр Григорьевич Булыгин (1851–1919), статс-секретарь (1913), обер-шенк (1916), после Февральской революции отошел от политической деятельности, уехал в имение в Рязанскую губернию. В 1919 году был арестован губернской ЧК и по ее приговору расстрелян «за реакционную политику в 1905 году». Иван Логгинович Горемыкин (1839–1917), сенатор (1894), статс-секретарь (1910), действительный тайный советник I-го класса (1916), после Февральской революции был арестован, давал показания Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства.

После освобождения летом 1917 года уехал в имение близ г. Сочи, при разгроме которого был убит 11 декабря 1917 года. Судьба Николая II и его семьи хорошо известна [84] . За все приходится платить. В том числе за «Никому, никогда, ничего».

Сначала умиротворение, потом реформы

Перед нами одно из ряда высказываний известного реформатора, государственного деятеля Петра Аркадьевича Столыпина (1862–1911). В столь яркую афористическую форму облек свое видение ситуации в России и свою программу действий недавний саратовский губернатор, которого в июне 1906 года царь назначил председателем правительства. Заступив на этот пост, Столыпин оставался министром внутренних дел. Он хорошо знал положение дел в России, которая продолжала бурлить. Первую революционную волну удалось отбить председателю Совета министров С. Ю. Витте, который убедил царя пойти на уступки и одновременно обеспечил разгром декабрьского (1905) вооруженного восстания в Москве. Николай II не мог простить Витте того, что ему пришлось самому пойти на ограничение своей до того неограниченной власти. При первой же возможности император избавился от своего спасителя.

84

В потоке литературы есть особо интересные и обстоятельные труды. Например: Кинг Г., Вильсон П. Романовы. Судьба царской династии. М.: Эксмо, 2005.

С I Государственной думой (апрель – июнь 1906-го) у царя отношения не сложились. Представляется символичным то, что Столыпин был назначен министром внутренних дел 26 апреля 1906 года, то есть за день до начала работы российского парламента. Председателем Совета министров он стал 8 июля 1906 года А 9 июля 1906 года Дума была распущена.

Новая царская «метла» многим сразу же не понравилась. В условиях революции происходила постоянная эскалация насилия. Эсеровские боевики начали настоящую охоту за командирами войск, осуществлявших карательные экспедиции. Новый премьер-министр попал в число важнейших мишеней для мщения вне всякой очереди. Уже 12 августа 1906 года бомба террористов уничтожила большую часть дачи Столыпина на Аптекарском острове. 27 человек были убиты. В числе 32 раненых были сын и дочь Столыпина. «Не запугаете!» – бросил премьер с думской трибуны фразу, адресованную революционным силам. И продолжал выполнять главную задачу – подавление революции.

Апологеты Столыпина, которые видят в нем только великого (и последнего) российского реформатора, предпочитают не слишком распространяться о том, что в премьерство Столыпина были казнены, сосланы, уволены с работы многие участники революционных выступлений. Были разгромлены, загнаны в подполье политические партии, профессиональные союзы, другие общественные организации. Жандармерия, охранные отделения широко использовали провокаторов (Евно Азефа, Р. Малиновского и др.) для разложения революционных организаций.

Созданные Столыпиным военно-полевые суды с августа 1906 по апрель 1907 года вынесли 1102 смертных приговора. В 1907 году он разжаловал 90 из 200 военных судей, проявивших недостаточное, по его мнению, рвение в применении смертной казни. И после всего этого он обижался на то, что в стране широкое распространение получило понятие «столыпинский галстук». Так в «столыпинской» России стали называть виселицу, казнь через повешение. Деятельность Столыпина во II Государственной думе, куда попало еще больше левых депутатов, чем в Первую, подвергалась острой критике. В общественном мнении, среди прогрессивной интеллигенции, энергичного премьера прямо называли палачом. Царю II Государственная дума нравилась еще меньше, чем первая. Не случайно, что именно Столыпин, непосредственно курируя вопрос, с помощью провокаторов подготовил «дело о заговоре» социал-демократической фракции во II Государственной думе, которая 3 июня 1907 года была распущена царским указом.