Ежеквартальный журнал художественной литературы

Слово редактора

Андрей Ложкин

шеф-редактор журнала «Российский колокол»

Приходит лето, дарит длинные солнечные дни и зовёт в путешествие не только по белу свету, по интересным местам, но и по книжным страницам. Новый выпуск «Российского колокола» – это подходящий маршрут для ценителя хорошей литературы.

Однако путешествия – это не только впечатления, но и встречи, причём как с новыми людьми, так и с теми, кто хорошо нам знаком, ведь мир, по большому счёту, тесен.

Свежий номер нашего журнала – тоже в некотором смысле место встреч со старыми знакомыми. Мы по-прежнему, следуя старой доброй традиции периодической печати, представляем читателям «повести с продолжением». Книги, ранее оборвавшиеся на самом интересном месте, снова вовлекают читателя в круговорот событий и чувств, чтобы через некоторое время поставить красивую точку или изящное многоточие.

Но, кроме того, на страницах этого номера найдётся немало имён, ставших знаковыми для прошлых лет и современности, причём не только в качестве объектов критики и литературного исследования, но и как авторов. Нестандартная точка зрения не требует обязательного согласия. Скорее она предлагает обдумать её и определить своё мнение – от совпадающего до противоположного. Или даже поспорить с автором, хотя бы мысленно, но можно и вслух, современные достижения техники это вполне позволяют. На страницах «Российского колокола» запечатлена такая дискуссия – не всегда сдержанная, но от этого ещё более интересная.

И всё же не стоит обращаться исключительно к знакомому и привычному, пусть даже рассматривая его в новом свете. Путешествие на то и путешествие, чтобы сделать шаг к неизведанному. «Российский колокол» поможет и в этом. Под его обложкой – незнакомые дороги и новые люди, доселе неведомые, не существовавшие прежде места. Очень разные, такие, что можно будет и душой отдохнуть, и умом потрудиться, и с детьми время провести.

Счастливого пути, дорогие читатели! И пусть этот выпуск журнала подарит как можно больше приятных встреч и событий.

Современная поэзия

Саша Ирбе

Поэт, экспериментальный режиссёр, автор многих поэтических концертов, спектаклей, литературных экскурсий, выпускница Литературного института им. А. М. Горького (семинар И. Волгина). Подборки стихов выходили в журналах «Юность», «Кольцо А», «Московский вестник», «Литературная учёба», «Волга – XXI век», «Балтика», «Москва», «Наш современник»…

Автор пяти поэтических книг.

Стипендиат «Года литературы – 2015», лауреат конкурса «Золотой микрофон», победитель конкурса «Лучшее стихотворение года – 2004», обладатель Гран-при XXIX Всероссийского фестиваля памяти Ю. Визбора «Горные вершины», лауреат журнала «Балтика» (в номинации «Поэзия» за 2018 г.).

Творческие вечера и спектакли проходят в Центральном доме журналиста, Центральном доме учёных РАН, музее М. И. Цветаевой и на других площадках Москвы.

Старик и мальчик

Здесь скудное пространство для стихов. Вокзал… перрон… в Москву уносит поезд. Среди метелей, рельсов и снегов бредут вдвоём – мои душа и совесть — старик и мальчик – мальчик и старик, чуть шевеля замёрзшими губами. И мальчик тихо к дедушке приник, так, как всегда мечтал приникнуть к маме. Уехал поезд… (Это не из книг…) Бредут, плечом друг друга подпирая, старик и мальчик – мальчик и старик. А белый снег, над станцией витая, один запечатляет этот миг. Промчатся годы – мальчик подрастёт, и дедушка сойдёт к себе в могилу. И только та, что ехала, поймёт, что не вернёт всего того, что было. И будут вновь над станцией снега, и поезда нестись по свету будут через снега в Москву и на юга, от скудных дней к свершениям и к чуду. Старик и мальчик – мальчик и старик; так беззащитны, так невозвратимы… Сюжет из личной жизни – не из книг, но мной они по-прежнему любимы. Не в силах время сдвинуть человек: и деда нет, и мальчик тот – мужчина, но та картина, что приметил снег, она во мне живёт, неотвратимо. Живёт – как куст, пускает поздний цвет. С годами лишь растёт – не убывает. Как часто то, чего в помине нет, для нас теперь всех памятней бывает.

А любовь – это, знаешь, не просто смотреть в облака

А любовь – это, знаешь, не просто смотреть в облака, вместе чай разливать и на кухне готовить картошку — это общие горы и реки, пространства, века, общий замок и скит… А случится такое – сторожка. Я не буду винить… И прости, но бессильны слова. Не единое ложе, не общее время влеченья — есть любовь… Это общий апрель, и цветы, и трава, это общее солнце и – если случится – затменье. Я не буду винить… Но давно не поют соловьи… Слишком много дорог, что разводят нас вкривь в одночасье. Слишком много разлук и, увы, слишком мало любви, что равняется слову – простому, обычному – «счастье». Или вовсе останься… А если на миг, уходи. Слишком суетна жизнь… В ней и так всё и хрупко, и тленно. Я желаю жить тем, что равняется свету в груди. И не в бытом и тленом – а в сердцем творимой вселенной.

«Живу теперь бездельницей…»

Живу теперь бездельницей в остатках сказки-дня. Самой давно не верится в путёвую меня. Промчались годы искрами. Как не было… Покой… Не модная, не быстрая — я сделалась рекой многоручейной, маленькой, укрывшейся в лесу. Когда гремят проталины, я радости несу. Когда же дни лучистые, питаю корни древ; с лягушками и птицами гутарю нараспев. И только редкий, пристальный, бродящий по лесам художник скажет: «Истинно!.. Я так живу и сам…» Легко земли касается та самая река. А сказка не кончается, течёт, журчит слегка.

Севастополь-2020

Зачем была та страшная война? Чтоб внуки продавали ордена, штаны ремнём старинным подпирая, стояли на краю, а не у края, дедов припоминая имена. – Мой – брал Берлин… За этого Орла хотя бы пять!.. – Медаль за Севастополь!.. Дед – Марк Михалыч!.. Во война была!.. Мадам, купи!.. Ты зенками не хлопай! Стою, смотрю, не знаю, что сказать. Сыны Отчизны!.. Спорят, матерятся, кто и на что сумел наторговать. Аллея Славы!.. Стоит ли теряться?! Идёт за рюмку дедово добро, на хлеб, а что получше – на квартплату. Как будто с треском вынули нутро со дна могил, заброшенных когда-то. Как будто бы залезли на чердак, где в детстве, может, даже не бывали. На барахолку, душу сжав в кулак, снесли сегодня всё, что отыскали. Кто на газету, кто и на бетон кладут медали, фляжки, чашки, блюдца, почтовый ящик (он из тех времён), на нём – звезда, а продавцы смеются. Хохочущим, им даже невдомёк, как много раньше в нём бывало боли. Шли похоронки, не жалея ног, и письма шли о радости и горе. – Газета «Правда», сорок пятый год. Пятьсот рублей! Дешевле, мать, не станет! Стоят сыны Отечества – народ. Наглы и злы. И память их не ранит. Я понимаю, если б их спросить: – За что трофеи дедовы на водку? Они б тотчас сумели возразить, что пуст живот и жажда режет глотку, что без работы всё, что есть, продашь! А где её сыскать теперь, работу?! – Ты, барышня, хоть, может, сотку дашь за орден, что вручён военным флотом? Стою… смотрю… Что можно им сказать?! Героев Севастополя потомки себя самих не в силах обуздать; грубы, бедны, отчаянны и ломки! Но слава богу, если с тех небес, где все, кто за Победу в сорок пятом шёл на войну, на бойню и на крест, не видят этих новеньких солдатов.

Чудо

У неё глаза в печали, сумки две по двум бокам. Она плакала ночами, тосковала по рукам, по губам чужим, ненужным… Дело было к сорока, и никто не стал ей мужем и любимым на века. На трамвайной остановке вышло чудо – вышел Он. Посмотрел… сказал неловко: – Я, признаться, удивлён: как же вы баулы эти сами можете таскать?! – Надо ж жить на белом свете! Счастье нечего искать! Он, схватив её котомки, до порога проводил, приобняв, сказал негромко: – Знайте: я вас полюбил! – Разве вы один на свете? – Да!.. Представьте!.. Я один! – А жена была?.. А дети?.. – Раньше не было причин! …Улыбнулись, посмеялись! Вместе счастливо живут. И ни разу не ругались, и вина они не пьют. И работают исправно, а ещё (важней всего) он – её любимый главный, она – милая его. И семью они создали так, что миру не разбить. Они так друг друга ждали, что лишь вместе смогут быть.