Ровена
Шрифт:
«У твоего друга было имя?»
Джефф погладил её по голове.
«Багира».
«Кто она?» «Это продолжалось очень долго, любимая, но ты знаешь, самое странное, что это тоже была кошка, как и твоя Пурза. Большая, черная, сильная. Она любила лежать высоко на ветвях деревьев. Неудивительно, что я тоже много лазал по деревьям. Она пряталась на солнечных лесных полянах, где я скрывался от домашней работы. Но она ненавидела воду, а я любил плавать и никак не мог упросить её присоединиться ко мне. У неё были желтые глаза, как у Афры. – В голосе Джеффа отразилось удивление и в то же время радость, что он нашёл хоть что-то общее с другим человеком. – Мы проводили много времени, открывая несметные богатства
Она поудобнее устроилась рядом с ним, найдя уютную ямку у него на плече для своей головы. Джефф заботливо сдернул теплое одеяло с их постели, так что и в самом деле не было никакой необходимости идти в спальню.
Несмотря на то что Ровена считала визиты Элизары вмешательством в её личную жизнь со стороны Рейдингера, она с нетерпением ждала её прихода.
Постепенно медик Т-1 стала появляться на Каллисто дважды в месяц, а потом и каждую неделю. В начале последнего месяца беременности Элизара сообщила, чтобы останется у них до самых родов.
– Но я прекрасно себя чувствую, ребёнок хорошо развивается, – запротестовала Ровена, – ты сама говорила это мне.
Элизара улыбнулась.
– Ты тоже знаешь это, Ровена. Называй это старческой причудой. Или юношеской, принимая во внимание настроения Джеффа.
Ровена громко рассмеялась и почувствовала, что ребёнок откликнулся.
Чтобы избежать конвульсивных сокращений матки, она уже научилась сдерживать свои реакции.
– Джефф знает, как много значит для тебя семья, – добавила Элизара.
– Семья? – Ровене показался странным этот разговор. Джефф никогда не говорил об их ещё не родившемся сыне как о «семье». Обычно это был «его» или «их» сын или Джеран, когда они наконец выбрали для него имя. Но рождение ребёнка действительно будет означать, что они настоящая семья!
– Иногда бывает, – продолжала Элизара своим звонким голосом, – что ни мать, ни отец новорожденного не готовы к его появлению на свет, тогда это оказывает отрицательное влияние на них или на их взаимоотношения. Конечно, это во многом зависит от воспитания в ранние годы. Много зла в прежние века наносилось всякой чушью, которую вдалбливали в молодые, несформированные умы. Но высокоталантливые дети нуждаются в особом уходе и обращении, особенно во время родов и в первые три месяца после них.
– Да знаю я это. Знаю! Мне толкуют об этом все кому не лень в этих проклятых Центральных мирах. Только эта высохшая старая дева Капелла не входит в их число.
– Ровена! Если бы она услышала тебя!
– Она, – кисло отозвалась Ровена, – наверное, единственная из Талантов во всей ФТиТ, которая не связывается со мной по сто раз в день, чтобы удостовериться, что со мной все в порядке, что ребёнок жив и толкается!
Как сейчас!
– Тогда успокойся!
Элизара обладала властью, которой Ровена не могла не подчиниться, совсем как с Джеффом. Поэтому она послушно занялась медитацией. Внутренняя безмятежность Элизары передалась Ровене, и вспышка раздражения была потушена.
– Да, между прочим, – сказала Элизара, когда Ровена окончательно пришла в себя, – я тут посвоевольничала от твоего имени. – Она слегка засмущалась.
– Ну и что?
Элизара нежно коснулась её руки.
– Мне удалось найти истоки семьи Гвин. Чтобы выяснить, не возникнут ли
какие-нибудь генетические проблемы, о которых мы должны знать заранее.– Правда? – воскликнула Ровена. – Но я пыталась…
– Да, ты пыталась с Альтаира, – и Элизара мягко улыбнулась, – а не с Земли. Поэтому ты не видела подлинных эмиграционных архивов. На Альтаире хранятся только копии.
– Они оказались бесполезными. И что?
– Генетические пробы и анализы крови берутся у всех переселенцев. Ты можешь быть ребёнком только Ивайна и Мораг Гвин. – Элизара смущенно протянула ей две маленькие голограммы. – Смотри, ранняя седина была присуща обоим твоим родителям.
С благоговением, похожим на страх, Ровена взглянула на лица.
Её отцу нельзя было дать больше тридцати лет, несмотря на совершенно седые волосы, хотя брови и усы его чернели как уголь. Его волевое лицо слегка хмурилось. В волосах её матери тоже серебрились седые пряди, но она выглядела скорее озабоченной, чем встревоженной. Она передала дочери свои серые глаза и узкое лицо.
«Элизара, если бы ты знала, что значит для меня твой подарок…» «Знаю, дорогая, знаю!» – И Элизара нежно положила свою руку на её склоненную голову.
«В чем там у вас дело? – внезапно возник Джефф. Он никогда не отключался от Ровены полностью, сразу же все понял и в свою очередь преисполнился благодарности. – Эта девушка – чудо! Обними её от моего имени! Я не смею сделать это сам, а то ты задашь мне трепку!» «Я слишком счастлива сейчас, чтобы запретить тебе, любимый!» В её голове послышался смешок.
«Предупреди её!» Что Ровена конечно же не сделала, она лишь счастливо улыбнулась про себя, глаза её перебегали с голограммы на голограмму до тех пор, пока они не запечатлелись в сознании навечно. Теперь у неё появились родители. Ей было достаточно знать, что у неё был брат. Она находила утешение в том, что могла теперь решить, на кого больше похожа, на отца или мать. Может быть, Маули, владеющая карандашом и красками, нарисует ей хотя бы приблизительный портрет её брата.
Лишь в одном отношении Ровена смогла ускользнуть из-под чрезмерной опеки Рейдингера. Ей было разрешено продолжать работать; на станции Каллисто. Когда Торшан и Саггонера срочно отослали на помощь какой-то дальней колонии, Элизара вкупе с другими светилами медицины заверила Рейдингера, что умственные способности Ровены совершенно не пострадали во время беременности. Как не пострадает и ребёнок во время привычных для неё дел. Ровена подтвердила свою лояльность и тем, что полностью отказалась от практики громить оборудование станции во время дурного настроения. На такое её сотрудники даже и не надеялись.
Как только беременность Ровены стала достоянием гласности, Брайан Аккерман попытался разузнать у Афры, насколько у неё все будет «в порядке».
– Если под словами «в порядке» ты понимаешь, а не расположена ли она быть такой же несносной, как перед появлением Джеффа, – насмешливо ответил Афра. Его желтые глаза сверкнули явным удовольствием, – то я скажу, что беременные женщины зачастую куда более спокойны и податливы.
– Это Ровена-то податлива? Верится с трудом, – отозвался Брайан. – Но вот Элизара – очень приятная особа. Она нравится Ровене?
– Думаю, они стоят друг друга. Элизара – очень одаренный врач. Если бы я был беременным, то хотел бы, чтобы она была рядом.
Брайан бросил на капеллианина пораженный взгляд.
– Ты же не мутант.
– Нет, конечно, я такой же мужчина, как и ты! – также уставился на него Афра.
– Я не имел в виду… Я хотел сказать, что знаю тебя… О, черт! Я считал, что ты влюблен в Ровену… Элизара – хорошенькая, молодая, и…
– Я сам найду себе пару, если ты не возражаешь, Брайан, но в любом случае спасибо за заботу. – И Афра ушёл к себе, оставив Брайана гадать, обидел он его или нет.