Ровесники. Герой асфальта (редактор, составитель, художник Ellen79)

– Канаренко! Немедленно ко мне в кабинет! – Визгливый голос директрисы мог напугать кого угодно, но только не Канарейку.

– Достала уже, королева Марго…- Бормотнул он себе под нос тихо и тут же мило, открыто улыбнулся. – Одну минуту, Маргарита Ивановна, только дублёнку повешу!

У меня даже настроение значительно приподнялось. Еле сдерживая смех, наблюдала я за тем, как неторопливо и старательно Вадим расстёгивает свой «пилот», снимает его, идет вешать на вешалку.. Но вот процедура раздевания завершилась, и Вадим подошёл к директрисе подобно арестанту, сцепив руки за спиной.

– Я готов, Маргарита Ивановна. Ведите.

– Идём. – Сердито буркнула та, явно раздосадованная его вечной невозмутимостью. – И прекрати паясничать, ничего смешного не вижу.

Следуя за Марго, Вадим помахал нам рукой на прощание:

– Счастливо оставаться! Если не вернусь, считайте меня коммунистом!

Мы ещё долго стояли, провожая его глазами. Наконец Виталик вздохнул:

– Ладно. Пойдём что ли на алгебру? А то с этой войной скоро совсем учиться перестанем.

Его настроение отсутствовало напрочь, это было видно невооружённым глазом.

– Ты чего? – Участливо тронула я Виталика за плечо. – Тебе Вадьку жалко что ли, да?

Он покачал головой:

– Чего его жалеть? Он сам себя никогда не жалеет. Думаешь, он переживает сейчас? Ни капельки. Чем больше Марго психует, тем Вадьке прикольней. Сейчас опять велят родителей в школу позвать. Как будто это что-то изменит! Пора бы им уже понять, что эти меры против него бесполезны.

– А какие не бесполезны? Из школы исключить?

– Ну да, за что его из школы исключать? Он учится нормально, а как артисту ему цены нет, это вся школа знает. Он – наша культурная гордость, кто захочет сук рубить, на котором сидит?

– Интересно…А Вадим об этом знает?

– А то нет. Поэтому и отрывается на всю катушку. Знает, что его всё равно не выгонят, чего бы он ни сделал.

– По-моему, это нечестно. И жестоко. Учителя ему ничего плохого не сделали, зачем он над ними издевается?

В ответ на это Виталик только плечами пожал:

– Не знаю. Натура такая, наверное. Он с детства такой, Ксюш, ты просто ещё не привыкла.

– Трудно привыкнуть к тому, что неправильно.

– А Вадька весь неправильный. Он не такой, как все, поэтому с ним и интересно.

– И поэтому вы все на любое безрассудство вместе с ним идти готовы? – Усмехнулась я, и Виталик согласился:

– Может быть и поэтому.

– А что он там говорил о драке во дворе, когда вы в милицию попали?

– А…- Виталик нахмурился, вспомнив то, что было. – Это после того, как Шумляев Севку отделал. Мы ещё не в курсе были. Сидим во дворе, в карты режемся: я, Вадька, Шурик Чернов и Шумляев. Погода хорошая, настроение классное, птички поют. Видим, звёздновские к нам толпой идут: Кирюха Дубровин, те двое, что ты вчера видела – Костик с Ромкой, и ещё пара ребят.

Мы сперва удивились: они обычно к нам сюда не любят ходить, в основном мы к ним на дискотеки бегаем. Потом обрадовались, подумали, просто в гости пришли, соскучились. Вадька первый срывается, к Кирюхе идёт: «Здорово, пацаны, каким судьбами?!» Ещё сообразить ничего не успел, а Кирюха ему ка-ак въедет по лицу – одним ударом с ног сшиб. Ну, а потом драка началась, прямо во дворе, где дети и бабульки гуляют, прикинь? Кто-то, конечно, милицию сразу же вызвал. Костика и меня с Вадькой поймали, в ментуру увезли, а остальные смотаться успели. Вот так-то…

Я слушала Виталика, затаив дыхание:

– И что же? Что дальше?

– Как – что? – Он взглянул на меня удивлённо. – Дальнейший ход событий тебе известен. В милиции нам пригрозили, что на учёт поставят, потом родители нас оттуда забирали. А Вадька с тех пор никак не остынет – как же, по лицу его ударили у всех на виду! Его самолюбие такого оскорбления выдержать не в состоянии. Вот он и отыгрывается по сей день.

Меня осенила внезапная мысль, которая, едва возникнув в голове, заставила моё сердце ёкнуть. Я была ошеломлена открывшейся мне истиной:

– Это что же получается…Все вы сейчас воюете из-за того, что этот…Как его? Дубровин…Разбил лицо вашему Канарейке?! Это ЕГО МЕСТЬ?! Не принципы, не идеи, а просто…Это невероятно! Почему бы Канарейке не мстить за своё задетое самолюбие в одиночку?!

Виталик спокойно дождался, пока я закончу возмущаться, после чего так же серьёзно объяснил:

– Потому что его самолюбие – это и наше самолюбие тоже. Канарейка наш лидер, а я тебе уже говорил, что любой из наших пацанов в тусовке за него жизнь отдаст.

Такая вот своеобразная логика. Оспаривать её не было смысла – многого я, стало быть, просто ещё не понимала.

– Но сегодня, кстати, идут мстить за тебя, а не за Канарейку. – Напомнила я, помолчав немного.

– А! – Отмахнулся Виталик досадливо. – Это опять же нужно только Вадьке. Это его месть, а не моя. Если честно, Ксюш, очень жаль, что мы со звёздновскими воюем. Кирюха – классный парень. Правильный, честный. Порядочный, одним словом. Их с сестрой отец бросил, когда он совсем маленький был. Мать всю жизнь одна билась, чтобы детей поднять – любовников заводила денежных.. А теперь дочку замуж отдала и совсем опустилась. Постоянно поддатая ходит, её из-за этого всегда со всех работ увольняют. А Кирюха в доме и хозяйка, и рабсила. Он подрабатывает в свободное время, чтобы матери помочь.

– Надо же…- История чужого и совсем незнакомого парня тронула меня до глубины души. – А где он подрабатывает?

– Да где придётся. Машины, кажется, вечерами разгружает. Из сил выбивается, только бы матери не в тягость быть. Если бы она это еще и ценила.

– А она не ценит?

– Ей, по-моему, по фигу. У неё одна радость в жизни – расслабиться. Другая бы на её месте таким сыном гордилась: и по дому всё делать успевает, и учится на отлично. Так нет…Депрессия у неё вечная.

Виталик замолчал, и я какое-то время переваривала то, что услышала. Отчего-то стало грустно, и я вдруг тоже пожалела о том, что не могу дружить со звёздновскими ребятами. Мне, честно говоря, очень хотелось бы познакомится с этим парнем, Кириллом Дубровиным – он, наверное, хороший друг, раз решился ради Севы целую войну развязать.

– Слушай, а может всё-таки не пойдём сегодня в Звёздный? – С надеждой обратилась я к Виталику минуту спустя.

– Что значит «не пойдём»? – Изумлённо переспросил он, делая ударение на последнем слове, и я пояснила, решительно глядя ему в глаза:

– Это значит, что если поход всё-таки состоится, я пойду с вами.

8.

Ослушаться Вадима не посмел никто. Как он и велел, сразу же после второго урока Виталик собрал большую часть наших одноклассников (и даже некоторых одноклассниц!) и, вкратце сообщив им суть дела, отправил всех за угол школы. Здесь собрались ребята и из других, параллельных классов – некоторых я знала в лицо, видела на переменах и вчера в актовом зале. Большой компанией, оказывается, командовал Канарейка! У крыльца, по моим подсчётам, толпилось человек двенадцать – не меньше. Сам Вадим сидел, удобно устроившись на стволе поваленного ясеня, и таким образом словно возвышался над своими друзьями.