Ровесники. Герой асфальта

– Ну и зря. – Совершенно серьёзно сказал Канарейка. – Ты бы хоть раз к словам в их песнях как следует прислушалась. Попса по сравнению с «Арией» - тупая дешёвка. Это, конечно, надо самому понять, без давления. О, мы уже пришли!

Я с удивлением обнаружила, что мы действительно стоим возле дома Виталика.

– Тут я живу. – Указал Вадим на противоположную «хрущобу». – А тебе далеко ещё пилить?

– Нет, до десятого «А». – Ответил за меня Виталик и вдруг, взяв под руку, неожиданно притянул к себе. – Вадь, я её провожу, ладно? А то темно уже, хулиганы ещё пристанут.

Вадим весело улыбнулся:

– Самый страшный хулиган на Бахче – это я. Забыл? – Он подмигнул мне заговорщицки. – Рад был познакомиться, Ксения. До завтра. Теперь, я так полагаю, мы втроём в школу будем ходить.

Это, конечно, был намёк на явную активность Виталика по отношению ко мне. Что ж, пусть. С такими друзьями не соскучишься.

– Кстати. – Опять обратился ко мне Канарейка. – Татьяна Евгеньевна в твоём доме живёт, ты в курсе?

– Серьёзно? – Удивилась я.

– Серьёзно. Первый подъезд, первый этаж, первая квартира – запомнить легко. Ты к ней зайди как-нибудь, пусть она тебе сценарий сказки даст. Порепетируешь дома, а потом мы с тобой на сцене встретимся уже подготовленные.

– Ой, Вадь, ладно. – Нетерпеливо перебил друга Виталика. – Спектакль мы ещё только в декабре будем ставить. Успеете ещё договориться, не забивай ей голову.

– Гля-аньте на него. – Вадим с деланным ужасом округлил глаза. – Павлецкий, да ты никак отделаться от меня хочешь поскорее? В кои-то веки, господи! Боишься, что уведу, а?

– Ничего не боюсь. – Огрызнулся уязвлённый Виталик, но, тем не менее, ещё плотнее прижал меня к себе. – Просто поздно уже, а у Ксюшки мама строгая.

– Мама? Ну, мама – это серьёзно. Ладно, дети мои, не буду мешать вашему безоблачному счастью, потопал я до хаты. Только утром обо мне вспомнить не забудьте, а то я обижусь и никогда вас больше батончиками не угощу. Пока!

Проговорив всё это почти без передыха, Вадим круто развернулся и быстро зашагал к своему подъезду. Я долго, словно зачарованная смотрела ему вслед, любуясь его лёгкой, уверенной походкой и стройной фигурой, на которой так красиво смотрелась отороченная белым мехом короткая коричневая дублёнка.

– Ну и как он тебе? – Поинтересовался Виталик, когда мы остались одни.

Я не сразу нашлась с ответом.

– Не знаю…Он такой смешной.

– Смешной. А ещё чертовски обаятельный. Ты уже, поди, в него влюбилась.

В голосе Виталика прозвучала тоскливая обречённость смертельно больного человека. И самое страшное заключалось в том, что он не так уж далеко ушёл от истины – я уже была близка к этой вирусной болезни, более того – этот вирус я уже подцепила и теперь нужно было срочно, немедленно принимать лекарство, делать противостолбнячный укол, пока инфекция не проникла в кровь и не завладела всем организмом. Если это произойдёт, я непременно потеряю голову, я забуду все мамины наставления и пущусь во все тяжкие. Я и глазом моргнуть не успею, как окажусь в физкультурной раздевалке, на одной из этих дурацких скамеек, а девчонки из класса будут хихикать между собой на очередном уроке: «Да, подфартило Ксюшке! Мы тут будем на матах прыгать, а она там – на Канарейке. Или он на ней!»

Нет, от греха подальше! Подальше! Я крепко вцепилась в локоть Виталика и сама потащила его вперёд, к своему дому.

– Ты чего? – Тот растерялся, послушно следуя за мной. – От кого мы убегаем?

– От хулиганов. – Пошутила я. – У вас они тут правда водятся?

– Правда. Шумляева с дружками, помнишь, мы тебе рассказывали? Встретишь их в тёмном переулке – мало не покажется, изувечат – и глазом не моргнут. А ещё звёздновцы напасть могут. По вечерам тут в одиночку ходить опасно. Особенно нам.

– Неужели они вот так прямо и нападают? – Испугалась я.

– Кто, звёздновцы? Нападают. И мы так же. Собираемся человек по пять и делаем вылазку на территорию противника. Горе тому, кто попадётся нам на пути.

– Ты что, шутишь? – Я сбавила ход от изумления.

– Нет. – Действительно серьёзно ответил Виталик.

– А если вам кто-то один попадётся? Вы что, впятером одного тогда бьёте?

– Ну, это от ситуации зависит. И от человека. Есть такие придурки, которых и впятером изметелить не зазорно.

– Но это же нечестно! И подло!

– Это война, Ксюш. А на войне все средства хороши.

– Нет, как раз наоборот, на войне всё должно быть по правилам! – Горячо возразила я. – Они же тоже живые люди, они что, хуже вас?

Виталик саркастически усмехнулся:

– Они не хуже, они лучше. Я же тебе говорил, звёздновская молодёжь – это элита. Гордость. Мы же раньше с ними общались довольно неплохо. Если бы не этот дебил Шумляев со своими прихлебателями, всё бы шло нормально. А так…Лидер у них, Кирюха Дубровин, нормальный в принципе парень.

– Лидер? – Уже не в первый раз удивилась я. – У вас что, у каждого даже свой лидер есть?

– А как же! На всяком поле боя должен быть свой полководец.

– А у вас кто?

Я могла бы и не спрашивать!

– Вадька конечно. Кто же ещё?

– Обалдеть можно. – На самом деле мне всё меньше и меньше нравилось то, что я слышала. – И как же у вас это обычно происходит?

– Обычно? – Виталик почесал холодный от мороза нос таким же заледеневшим пальцем. – Обычно собираемся на какой-нибудь нейтральной территории, где никто не ходит, и идём стенка на стенку. А иногда , как я уже говорил, партизанские налёты совершаем.

– Какой кошмар. – Ужаснулась я. – И каковы потери? Чем вы дерётесь-то?

– Всем, что под руку попадётся. Но серьёзных потерь за это время ещё не было. Мы же люди всё-таки. Да и Кирюха, я тебе уже говорил, сам по себе пацан неплохой. Отличник, вечный борец за правду. Просто Севка Пономарёв – его лучший друг, он и мухи за всю жизнь не обидел. Тихий такой мальчик, закомплексованный полностью. Надо быть полным отморозком, чтобы такого обидеть. Вадька как узнал, что Шумляев натворил, так на глазах у всей тусовки ему морду разбил. Толян теперь его за это больше всех ненавидит. Я ему говорю: не ходи один, Шумляев тебя, если встретит, хуже Севки отделает. Но Вадьке разве что-нибудь можно внушить? Он и войну эту из чистейшего принципа прерывать не хочет. Думаешь, мы бы не помирились со звёздновскими, если бы захотели? Мне самому эта война поперёк горла, если честно. И не мне одному, я так думаю.

– Так кому же она тогда нужна? – Спросила я, недоумевая.

– Вадьке. – Виталик грустно улыбнулся. – Для него это очередная игра, развлечение. А мы все его поддерживаем.

– Зачем?!

– Тебе этого не понять, Ксюш. Каждый в нашей компании за Канарейку жизнь отдаст. Так же, как и он за нас. Так, стоп… - Виталик неожиданно резко затормозил, крепко прижал меня к себе.

– Что? – Едва не потеряв равновесие, я ещё крепче вцепилась в его локоть.

– Доболтались. – Нервно бормотнул Павлецкий. – Сейчас нам с тобой побегать придётся.