РОЯЛЬНИК. Королевская битва. LitRoyal

— Так… “Die Geburt der Trag"odie aus dem Geiste der Musik”. Издательство 1872 года.

— Ну и что?!

Ната с Катей подошли к Ване. Юка стояла неподалеку, держа катану наготове.

— На русском языке работа называется “Рождение трагедии из духа музыки”.

— И что с того?

— Думаю, это и есть подсказка. Так…

Он наклонился над открытой книгой и прочел, сначала про себя, а потом торопливо перевел вслух на русский:

"Чем является музыка в зеркале образности и понятий? Она является как воля… как противоположность эстетическому, чисто созерцательному, безвольному настроению… музыка является — как воля. Ибо для выражения её явления в образах, лирик пользуется всеми движениями страсти — от шёпота симпатии до раскатов безумия. Стремясь инстинктивно выразить музыку в аполлонических символах, он представляет себе всю природу и себя в ней лишь как вечную волю, вожделение, стремление”.

— Полная белиберда! — подытожила Кристина.

Ваня выпрямился и задумчиво почесал затылок.

Бойцы продолжали строить баррикаду у входа.

Сэм с любопытством подошел к ним. Остальные командиры тоже косились в их сторону.

Ваня размышлял вслух:

— Так… Эта книга написана во многом под влиянием дружбы Ницше с Рихардом Вагнером. Ницше считал рождение античной философии величайшей ошибкой, погубившей свободный греческий дух. Сократ, по его мнению, совершил чудовищное преступление, открыв ящик Пандоры в виде рационализма — мышления мелких лавочников и черни. Ослепленные жаждой наживы, они предают свою сущность, предают греческий миф, выраженный в высокой античной трагедии. Вся эта безмерная псевдолюбознательность, ненасытная лихорадка поиска, бездомное скитание, жадное стремление протолкаться к чужим столам, легкомысленное обожествление современности или тупое, безразличное отвращение от всего…

— Ты намекаешь на этих? — уточнила Кристина, многозначительно кивнув в сторону импровизированной баррикады, откуда уже доносился голодный рев.

— Я ни на что не намекаю, — отрезал Иван. — Я лишь пытаюсь восстановить ход мыслей Ницше и, возможно, автора этого квеста.

— Ну и что? При чем тут музыка?

— Ооо! — усмехнулся Ваня. — Музыке здесь отведена центральная роль. Именно она является воплощением могучего духа греческой трагедии. Безмерной, невыразимой скорбью пронзающей человека до самой глубины и одновременно облагораживающей его. Именно в этом и заключалась идея Вагнера и Ницше. Эстетика порождает этику. Обыватель приходит в оперу, слушает цикл “Кольцо Нибелунга” — там суммарно часов пятнадцать музыки — и духовно перерождается. Становится буквально новым человеком — возвышенным и прекрасным, с чистой душой и благородным сердцем.

— Подожди, — скептически фыркнула Ната. — Я, кажется, слушала эту нудятину про Нибелунгов. Там же последняя часть называется “Гибель богов”. При чем тут духовное перерождение?

— Ну так это самое логичное и естественное, — усмехнулся Ваня. — Что-то кончается, что-то начинается. За гибелью неизбежно следует новое рождение. Рождение богов. Точнее, сами люди и станут подобны ушедшим богам и даже превзойдут их.

— То есть искусство спасет мир? — уточнила Ната.

— Как всегда! — улыбнулся Ваня.

— Короче! — не выдержала Кристи. — Я ничего не поняла! Что делать-то нужно?

Ваня подошел к следующей витрине и с трудом сдержал самодовольную улыбку.

— Ну, что я говорил? — спросил он, указав на нотную тетрадь.

— А это что? — нахмурилась Кристина.

Иван наклонился, читая мелкий текст.

— Рихард Штраус. "Так говорил Заратустра". Упрощенная партитура для фортепианного квартета и барабана.

— Твою ж налево! — выругалась Ната, прикрыв ладонью глаза.

Глава 42

“Горе! Приближается время, когда человек не родит больше звезды. Горе! Приближается время самого презренного человека, который уже не может презирать самого себя.

Смотрите! Я показываю вам последнего человека.

"Что такое любовь? Что такое творение? Устремление? Что такое звезда?" — так вопрошает последний человек и моргает.

Земля стала маленькой, и по ней прыгает последний человек, делающий все маленьким. Его род неистребим, как земляная блоха; последний человек живет дольше всех.

"Счастье найдено нами", — говорят последние люди, и моргают.

Они покинули страны, где было холодно жить: ибо им необходимо тепло. Также любят они соседа и жмутся к нему: ибо им необходимо тепло.

Захворать или быть недоверчивым считается у них грехом: ибо ходят они осмотрительно. Одни безумцы еще спотыкаются о камни или о людей!

От времени до времени немного яду: это вызывает приятные сны. А в конце побольше яду, чтобы приятно умереть.

Они еще трудятся, ибо труд — развлечение. Но они заботятся, чтобы развлечение не утомляло их.

Не будет более ни бедных, ни богатых: то и другое слишком хлопотно. И кто захотел бы еще управлять? И кто повиноваться? То и другое слишком хлопотно.

Нет пастуха, одно лишь стадо! Каждый желает равенства, все равны: кто чувствует иначе, тот добровольно идет в сумасшедший дом.

"Прежде весь мир был сумасшедший", — говорят самые умные из них, и моргают.

Все умны и знают все, что было; так что можно смеяться без конца. Они еще ссорятся, но скоро мирятся — иначе это расстраивало бы желудок.

У них есть свое удовольствьице для дня и свое удовольствьице для ночи; но здоровье — выше всего.

"Счастье найдено нами", — говорят последние люди, и моргают…”

Мелкий текст с трудом читался сквозь запыленное стекло, покрытое бликами. Ваня хмурился, с трудом подбирая слова.

— И чо это за хрень? — спросил Димон и непроизвольно моргнул.

— Так говорил Заратустра, — пожал плечами Иван.

— Это типа мы — последние люди? Страдаем фигней и моргаем?

— Все вопросы к Ницше, — усмехнулся Ваня.

— Но вообще, что-то в этом есть… — Димон озадаченно почесал макушку.

— А может, это про зомбаков? — задумчиво спросила Катя. — Последние люди — очень символично. А я еще удивлялась, почему они постоянно моргают…

— Хватит болтать! — устало выдохнула Ната. — У меня всего две обоймы осталось. Что будем делать?

— Звучит, конечно, бредово, но я так поняла, нужно где-то Штрауса сыграть? — уточнила Кристина.

— Похоже на то, — вздохнул Иван.

Кристина разглядывала партитуру:

— Фортепианный квартет и барабан… Полная шиза. Где нам музыкантов взять, где инструменты? Да и вообще, где играть? И что в итоге произойдет?

— Ты-то чего переживаешь? — хмыкнула Ната. — Ты же можешь в любой момент выйти.

— И отдать вам очередную секретную пушку? Хренушки!

— Значит, будешь играть на барабане! — похлопал ее по плечу Димон.