Роза для короля!
Шрифт:
Когда карета наконец остановилась, Мэл выскочила из нее будто за ней гнались тысячи пчел, и как минимум она была ужалена ими в причинное место.
– Дорогая, не спеши, бой еще не начался, знаешь же что необходимо еще кучу документов подписать сначала, – пыхтела позади ее мадам «ёлка». Но Мэл смотрела вперед и видела небольшое здание, от него в разные стороны отходил белоснежный каменный забор с довольно высокими пиками на вершинах. Может для того, чтобы удержать тех, кто находится внутри? Слуга открыл деревянную дверь и женщины вошли в полутень помещения, но это была лишь небольшая прелюдия перед открывшимся амфитеатром.
«Римский Колизей? Только перевернутый, уходящий в землю. Вот почему ничего не видно с улицы. Те же
А мадам «ёлка» уже тащила ее дальше туда вниз к небольшой ложе, у которой застыли в поклоне ее слуги: – Идем дорогая, да, что с тобой сегодня, неужели на тебя так повлияло то, что ты отправила на смерть мужей?
«Отправила и кажется даже ни чуточки об этом не пожалела. Вот же парадокс. Но что мне делать здесь?»
Но ее отвлекли. Как из-под земли показался распорядитель арены и довольно красивый молодой человек. Мэл застыла рассматривая его красный камзол, обтягивающие черные брюки и такого же цвета рубашку, которая подчеркнула и цвет красивого лица и шикарную грудь, украшенную кубиками пресса, которой не мешала все та же рубашка и золотую цепь перечеркнувшую ее: – Моя королева, для вас всегда приготовлена ложа в самом центре арены. Прошу за мной.
– Ой, как жаль, что я не могу там быть, – застонала мадам «ёлка», но Мэл было не до нее, она рассматривала стоящих на арене двух воинов. Высокие великаны, в коротких шортах, бритые головы и шикарные бронзовые тела. А глаза… Там была мука и боль, страх и злость. Именно этими взглядами они провожали новых действующих лиц, пришедших посмотреть на их смерть.
«Если я здесь, то мне придется решать: кому умереть, а кому жить? Кажется, именно так действовал римский император на гладиаторских боях! Что мне делать? Мамочка, я же сейчас спалюсь ко всем бабушкам».
Но делать нечего, пришлось пройти к предоставленной ложе, сесть в кресло и взмахнуть рукой, для начала боя и тут же зажмуриться от страха, когда двое мужчин ринулись друг на друга, взмахнув топорами.
– Моя королева, может воды. Сегодня жарко, – стоящий рядом распорядитель наблюдал за боем, но краем глаза наблюдал и за женщиной, сидящей в кресле. Вот она кивнула, так и не открыв глаза. Испугалась? Но ведь она всегда была самой кровожадной из всех дам, посещающих его вотчину, его детище. Она улыбалась, когда проливалась первая кровь и хлопала в ладоши, когда умирал очередной несчастный.
А на утоптанной и посыпанной песком арене шел бой. Двое мужчин хотели только одно – выжить. Выжить в этой бойне, и остаться со своими конечностями, потому что без руки или ноги, там, в мире за этими стенами жизни не будет. Потому каждый старался ударить так, чтобы доставить меньше боли противнику и постараться убить одним точным ударом. Ведь там, в подземных камерах они были друзьями, которые хотели бы причинить как можно меньше боли тому с кем делишь матрац и миску еды.
Мэл открыла глаза, когда над ареной раздался радостный крик женщины. Две женщины, сидящие внизу на специально отданных для решающих спор жизнями мужчин, схлестнулись взглядами, когда один из гладиаторов упал на песок и закрыл глаза, а второй отдавая ему дань уважения, склонил голову в поклоне. Мэл не знала кто из женщин Оли, кто Элиза, но распорядитель точно знал, что сейчас нужно показать раба королеве, из-за которого и произошел этот спор и хлопнул в ладоши. Мэл раскрыла глаза так широко, как было возможно, ведь к ней вели светловолосого высокого юношу, полностью обнаженного, со связанными руками на животе и у которого в голубых глазах стоял такой страх, что наверное если бы ему предложили сейчас выступить на арене, он бы предпочел смертельный поединок, но только не оказаться в руках одной из этих дамочек.
– Моя королева, вам решать конечно, но мадам Оли выиграла этот бой, – обратился он к Мэл, склоняя голову в поклоне.
Решение пришло в ту же секунду, когда Мэл оторвала взгляд от раба и обвела арену, на которой продолжал
стоять выигравший гладиатор, и лежало все еще теплое тело погибшего: – Я забираю раба себя, а взамен предлагаю компенсацию, мадам Оли может выбрать любого гладиатора из твоего арсенала.Женщина в нежно голубом платье, с таким откровенным вырезом на груди и почти ничего не скрывающем вырезе на спине, фыркнула и ответила с поклоном: – Кто же может перечить королеве! Мне не нужен раб из отбросов.
Мэл кивнула, соглашаясь с ней и проводила ее долгим и оценивающим взглядом. Да, дамочка еще та стерва, но может сейчас это спасет хоть чью-то жизнь? Вслед за Оли, встала со своего места и Элиза и презрительным взглядом посмотрев на молодого раба, стоящего перед королевой, фыркнула: – Мне не нужен тот, кто трясется от страха, когда я до него дотрагиваюсь. Забирайте моя королева, если он вам понравился.
– Спасибо дорогая, обязательно заберу, – улыбка Мэл была искренней, а молодой раб затрясся еще больше.
ГЛАВА 14 Новая метла, метет по новому…
Мэл встала со своего места, когда все три мадам исчезли из ее видимости, хотя мадам Мерсил почти силой выволокли с арены, и так глянула на распорядителя арены, что тот заикал: – Покажите мне, где живут ваши подопечные. Мне не нравится когда те, кто должен выглядеть сильными и чистыми, выглядят как бомжи, и воняют так же. Здесь от запаха немытых тел мне уже дурно. И почему до сих пор не убрали тело и почему так грязно вокруг. Листья от деревьев, ветки и арена плохо посыпана песком. Денег не хватает из казны? Насколько я понимаю, дополнительный заработок идет от боев лично вам? Сколько процентов вы получаете за каждый поединок?
Распорядитель замер. Его никогда не спрашивали, в каких условиях проживают отвергнутые, а здесь сама королева решила спуститься в камеры? Но оглянувшись, понял, что бояться должна она, а не он: – Ваша гвардия моя королева! Не боитесь спуститься со мной вниз, ведь там вы будет совершенно одна.
– Почему же одна, со мной будет этот раб, – Мэл указала на голубоглазого, ничего не понимающего раба, который в эту минуту даже бояться перестал. Сейчас за секунду его статус повысился до личного стража самой королевы? И вот перед распорядителем стоит высокий сильный юноша, протягивающий к нему руки, чтобы снять удавки с запястьев и его взгляд опаляет, теперь в его голубых глазах нет страха, лишь радость, правда понять бы от чего. – Показывай, – Мэл сделала шаг вперед к проходу между каменными сиденьями, как только с ее нового приобретения сняли веревки. Ну да, он голый, но в его глазах нет страха, уже хлеб.
Распорядитель провел ее на арену, а потом они двинулись к маленькой двери в каменной стене. А дальше темнота помещения и вонь немытых тел, помоев и крови смешались в один тошнотворный запах, от которого ее замутило. Недавний раб схватил Мэл под локоть в тот момент, когда она пошатнулась: – Моя королева!
Распорядитель обрадовался и спросил с участием: – Может на воздух? Для вас может быть это тяжелым испытанием, может быть отложим посещение рабов до лучших времен? – уже продумывая, что он может изменить здесь, чтобы выглядеть в глазах этой женщины лучше, чем сейчас.
– Нет, вперед, – Мэл выпрямилась и сделала шаг вперед выходя из узкого коридора и застывая в ужасе. Перед ней огромная комната заполненная камерами, в которых находятся мужчины: кто-то лежит, кто-то стоит, многие увидев ее, пятятся к стенам, пытаясь укрыться от ее глаз, другие же наоборот двинулись к решеткам, но у всех в глазах страх и злость. Мэл стояла и пыталась успокоиться, успокоить разум, чтобы не стошнило, чтобы выдержать их взгляды наполненные ненавистью, чтобы не развернуться и не сбежать, позорно сверкая пятками. Пытаясь абстрагироваться от всего, вспоминала свои же слова, что обещала исправить ситуацию с боями, помочь тем, кто сейчас перед ней. Ей придется взглянуть на все это трезвым глазом, и если не спасти, то хотя бы помочь остаться им в этой ситуации людьми. – Здесь все рабы?