Роза для навигатора

Шесть лет. Шесть долгих, страшных, кошмарных лет я жила, похоронив любимого… И он жил точно так же. Потеряв любимую, пытаясь забыться, бросаясь в драки без оглядно, с почти человеческим безрассудством…

Встретились два одиночества. Кому сказать…

— А теперь целуйтесь, — властно приказали нам.

Пожар угасал, доедая останки гаража и прилегающего к гаражу сада. Взрыв получился что надо. Как его спишут на удар молнии, я не знала и не хотела знать. А на уцелевшем дереве висел вниз головой, укутавшись в крылья на манер летучей мыши и зацепившись ногами за толстую ветвь, старший Типаэск. Я узнала его не столько по обручу на шее, сколько по ментальному эго-образу: мощь и ярость, во всей красе.

Типаэск раскрыл крылья и перепорхнул с дерева вниз, на землю. Бабочка-переросток… багровые блики на тонкой плёнке брони, покрывавшей нежную поверхность каждого крыла… прекрасное лицо, застывшее в неописуемом лютом бешенстве.

— Целуйтесь, кому говорят! Иначе зачем мы снова упустили Сиренгео?!

Я превратилась в сплошной, заполненный болью, вопрос. Дарух тоже молчал. Что тут еще скажешь? Кроме обсценного монолога насчёт ситуации вообще. Но и тот я предпочла проглотить. Можно подумать, матом что-нибудь теперь исправишь…

— Ты просил нас найти твою девушку, Дар. Мы её нашли. И где благодарность?

— Спасибо, — коротко сказал Дарух, беря себя в руки.

Так они знали! Чёртовы насекомые, оба-два, папаша с сынулей. Знали с самого начала?! Ещё одна волна ужаса осознания накрыла меня с головой. Мне позволили в нарушение всех законов открыть хроноканал в двадцать первый век. Меня вели! С самого начала это была операция спецслужб Альфа-Геспина. Господи, да они за мной-то прилетели на наш стационар в пространство маресао именно затем, чтобы я сейчас хватала ртом опалённый воздух как выброшенная на берег рыба!

— Так надо было, — отрезал Типаэск, подтверждая мои ужасные догадки. — Надо было дать прошлому остаться в границах прошлого. Но мы упустили мерзавца Сиренгео!

Они и Даруха вели тоже, поняла я. Давно знали, кто я такая, кто такой он. Но — держали в секрете. Ход и истории…

— Сиренгео мы упустили исключительно из-за вас, голубки. Ума теперь не приложим, что делать дальше. Возвращаемся на базу!

«Голубков» я проглотила. Дорогу до Башиля толком не запомнила.

В душе моей шёл снег.

Крупными хлопьями.

* * *

Дампы, снятые с Сиренгео в режиме множественного безумия, как окрестили изобретённый мною приём Типаэски, выковыривали из моей бедной головушки несколько дней. Все эти дни я была как под наркозом: наступило эмоциональное выгорание, как назвали моё состояние врачи.

— А что вы хотели, Маршав? — сердито спросил у меня старший Типаэск, заглянувший узнать, как у меня идут дела. — Вы повели себя максимально безрассудно и глупо, радуйтесь, что остались в живых…

Я согласилась. На словах. Но радоваться не смогла, не хватило душевных сил. Мне ничего не хотелось. Я ни о чём не думала. Всё, на что я была способна сейчас, это большую часть времени лежать носом в стену и — нет, даже не страдать! — не думать ни о чём…

Кто-то приходил ко мне, теребил меня, пытался со мной заговаривать, кажется, Кев, Дарух, кто-то ещё… но кто… что… о чём…

Жуткое состояние. Впрочем, никакой жути я тогда не испытывала. Я не ощущала и не воспринимала ни-че-го.

Совсем.

Но однажды бетонная серость тотальной апатии треснула, пропуская солнечный свет.

Меня позвали по имени. Маршав Сапураншраав. Называя этим именем снова и снова. И я неохотно повернулась, голос был очень уж знакомый, повернулась, чтобы посмотреть, кто это такой и вяло объяснить, куда ему стоит идти и чем там заняться. И серая пустота вдруг треснула изумлением.

Санпор! Я смотрела в его знакомое клетчатое лицо и чувствовала, как сваливается с души неподъёмный груз. Он взял меня за руку, как всегда делал после сложных вылетов, когда мне некуда и не к кому было пойти, чтобы излить свою боль. Сколько раз я ругалась с ним, проклинала его, бесилась, а он терпеливо пережидал все мои эмоциональные бури, и вроде бы ничего не делал, но странным необъяснимым образом мне становилось легче.

Вот как примерно сейчас.

— Маршав, — мягко сказал Санпор, — девочка, как я рад тебя снова видеть…

— Я тоже, — сказала я, и отёрла щёки от непрошенной сырости.

Голос, мой собственный голос, прозвучал непривычно и хрипло. Сколько дней подряд я не разговаривала вообще, даже ментально? Двое, трое?

— Восемь суток, — честно объяснил Санпор. — Но теперь всё хорошо…

Я оглянулась, отмечая бесстрастно-светлые тона палаты. Стены, потолок, пол. Даже окна не было… наверное, боялись, что я попытаюсь через него выскочить. Я прожила в этой серости восемь суток и не заметила как. Да-а…

— Мне тут рассказали о твоих подвигах, — продолжал между тем Санпор. — Как тебе только в голову могло придти такое?

— Вы про множественные дампы? — спросила я.

— Ну, а про что же ещё? Нет уж, Маршав, или ты учишься полноценно, или придётся провести ментокоррекцию на подавление телепатической составляющей твоей паранормы. Куда это годится?

— Док, — перебила я его. — А Сиренгео поймали?

Обожгло лютой ненавистью к ублюдку, попытавшемуся меня купить! Пусть не за деньги, а за жизнь дорогого мне мужчины, но какая в данном случае разница?! И ведь, самое противное, миг колебания был. Какое-то время я рассматривала предложение Сиренгео всерьёз! Да, не поддалась, да, устояла. Но

— Нет, — помолчав, ответил Санпор. — Ещё не поймали…

В пустоте появилась цель.

Глава 10

Санпор помог мне выйти из замкнутого круга апатии, безволия и лени. Получилось у него не сразу, но он вообще никогда не стремился к быстрым результатом. А мне… С эмоциями у меня по — прежнему творился бардак: я словно сгорела изнутри и то, что бесило или радовало меня раньше, сейчас вызывало лишь слабый интерес. И даже страшно не было. Воспринималось как норма.

Кев взялась гонять меня в тренажёрной. Я не возражала. Физическая активность помогала бороться с серым туманом, периодически отрубавшим все увства начисто. Ну и отсутствие тренировок сказалось: в первый же день Кев загоняла меня до потери пульса. Я доползла до своей постели и рухнула трупом, а утром снова казарма: паадъоом, упала — отжалась. Вот уж я отжималась! У Кев не забалуешь.

Как-то я отправилась бродить по коридорам хронобазы, мне уже вернули полную свободу, телепатический надзор только оставили. Санпор уверял, что просто приглядывает, по его выражению, «слегка». Я не вникала, что входило в это самое его «слегка». Док действовал в своей излюбленной манере: не видно его, не слышно, рядом не стоял. А работа идёт, результат нарабывается, медленно, шаг за шагом…