Роза для Палача

— Котик, а твоя компания участвует в благотворительности? Это же, наверное, еще и хорошая реклама?

«А не такая уж она и дура», — отметил Ковальский. Притворяется хорошо, но он правильно ее раскусил в самом начале.

«Котика» их фонд ожидаемо заинтересовал, и они обменялись визитками.

— Ваша организация помогает больным? — спросила Эвелина.

— Да, мы спасли многие жизни.

— А тем, кому требуются дорогостоящие лекарства? Людям с редкими заболеваниями?

— Конечно, но каждый случай рассматривается индивидуально. К нам приходят миллионы заявок. К сожалению, всем помочь мы не в состоянии. У вас кто-то болен?

— Знакомая, — нехотя призналась Эвелина.

— Что за болезнь?

— Редкая. Лекарства очень дорогие. У нее есть шанс получить помощь?

— Я так сразу не скажу. Пусть подаст заявку, ее случай изучат.

— Хорошо. Я ей передам, — кивнула девушка и замкнулась, отвернувшись к окну.

Богдана заинтересовало, о ком она говорила. Речь шла не просто о знакомой, слишком лично отреагировала.

— Это ребенок?

— Дети в приоритете? — вопросом на вопрос ответила Эвелина, с какой-то усталостью посмотрев на него.

— За ними будущее.

— Я понимаю, — новая знакомая вымученно улыбнулась и закрыла глаза, отвернувшись, еще сильнее интригуя.

Несмотря на плохие погодные условия, посадка прошла спокойно. В аэропорту его встречал Кристоф Морено. При взгляде на сияющее лицо испанца, Богдан вспомнил прошлый свой визит в Россию. Именно тогда пришло анонимное письмо с обвинениями в адрес приятеля, и они подтвердились. Ковальский сам допрашивал владелицу скверны, и та рассказала много интересного перед смертью. Тогда он не дал делу ход, похоронив в огне все улики против одноклассника, понимая его мотивы. Влад Савицкий стал главой Московского филиала, заняв место, на которое претендовал сам Кристоф, и Морено в отместку Ордену затеял собственную опасную игру. Савицкий и самому Богдану не нравился, и если бы не прегрешения Кристофа, он мог бы поднять вопрос на Совете и его сместить, но не стал этого делать. В наказание Кристофу.

Коротко поздоровавшись, они пошли на выход.

— Зная, как ты не любишь гостиницы, я снял тебе коттедж, в котором ты в прошлый раз останавливался. Может, устроим сегодня вечеринку? Отметим твой приезд. Я таких малышек знаю…

— У меня сегодня планы, а вот завтра мы идем в клуб.

— И в какой же? — заинтригованно спросил Кристоф, слишком хорошо зная друга. На первом месте для него работа, и если он вот так с порога целенаправленно куда-то собрался, значит, есть наводка на скверну.

— В «PiKasso».

— Туда не просто попасть, но у меня есть связи.

— У меня они тоже есть, — загадочно улыбнулся Богдан. Они как раз вышли на улицу, и он увидел Эвелину. Девушка садилась в джип. Лица встречающего он не разглядел, но фигура показалась знакомой. Мужчина, закрыв за Эвелиной дверцу, обошел автомобиль и сел рядом с ней на заднее сиденье.

Кристоф посмотрел, что так привлекло внимание друга, и скривился, произнеся сквозь зубы, едва не выплюнув:

— Савицкий.

— Кто?

— Савицкий, — глядя вслед отъезжающему автомобилю, повторил Морено. — Наверное, за своей певичкой приезжал. С ума по ней сходит.

— Забавно, — усмехнулся Богдан.

— О да! Уже давно на ней зациклился.

— Лицо знакомое. Она вроде пела в какой-то группе?

— Да. Ушла на пике популярности. Наверное, любовника богатого нашла.

— Не Савицкого?

— Нет, он тогда во Франции работал. Хотя, может, они за границей встретились. Не знаю.

— Как это ты ее не увел у него?

— Нужна мне эта ледышка! — презрительно поморщился испанец, давая заподозрить, что попытки все же были. Желая избежать неприятной темы, сменил ее: — Ты, как всегда, сразу работать? Подвезти в фонд или заглянешь в офис?

— Давай заедем в прокат автомобилей, — не стал разубеждать его Ковальский, хотя на сегодняшний день у него были другие планы, которые Морено невольно нарушил. Богдан планировал снять гостиницу, принять душ и уже оттуда незаметно исчезнуть, но так даже лучше. Дорогу в коттеджный поселок он хорошо помнил, и если будет хвост, заметит. Нужно еще посмотреть, как далеко оттуда до нового дома Ирен. Встречи с замужней сестрой, которая пошла против воли отца и от которой тот отрекся, Богдан не только не афишировал, но и держал в тайне.

В прокате Ковальский выбрал себе седан Mercedes S-класса и, взяв у Морено ключи от дома, расстался с ним, договорившись встретиться на следующий день. Пошел снег, и Богдан с неудовольствием подумал, что если так пойдет и дальше, придется в коттедже самому его чистить. Это в городе быстро тает, а посторонних людей на свою территорию без особой необходимости Ковальский приглашать не любил. Еще неплохо бы заехать в магазин и купить что-нибудь из одежды. Россия — не Европа, он забыл, что здесь холоднее.

На первый взгляд в особняке все осталось по-прежнему. Заняв ту же спальню на втором этаже, что и в прошлый раз, Богдан освежился с дороги и пошел осматривать дом, заодно проверяя на возможные средства слежения. За исключением внутренней охраны, все было чисто, только в гостевой спальне он нашел камеру, реагирующую на движение.

Достав телефон, набрал Морено.

— Не понял, что за шутки?

— Так и знал, что найдешь! — хмыкнул тот. — Будь другом, оставь до завтра. Я сегодня рассчитывал, что мы отметим встречу, и собирался зажечь с одной малышкой.

— Собираешь коллекцию, чтобы просматривать, когда станешь немощным? — поддел его Богдан, крутя камеру между пальцев.

— С моей наследственностью этого бояться не стоит. Мой дед и в восемьдесят пять двух любовниц имел.

— Тогда еще успеешь видео записать, — хмыкнул Ковальский, ломая камеру.

— Зачем! — горестно вздохнул Морено, по звуку поняв, что чуду техники пришел конец.

— Не стони. А то я не знаю, что у тебя их как грязи. Только не надо ее в мой дом тащить!

— Ты же его снимаешь.

— Неважно, — отрезал Богдан и отключился.

Телефон тут же затрезвонил вновь, и, не глядя, Ковальский ответил резко:

— Не испытывай мое терпение! Иначе затащу тебя в тренажерный зал и выбью всю дурь.

— Уверен, что справишься, сынок? — вкрадчиво поинтересовался Вацлав, и Богдан мысленно выругался.

— Извини, это я не тебе.

— Как долетел?

С замужеством сестры отец сильно сдал и стал больше интересоваться его жизнью. Раньше такие мелочи Вацлава не беспокоили.