Роза огня

Но тут создание заговорило, и голос его оказался совсем другим — более высоким и пришепетывающим, как у застенчивого ребенка.

— Что ты желаешь сегодня надеть, госпожа? — почтительно спросила саламандра.

Роза заморгала и выпалила первое, что пришло в голову.

— Коричневый шерстяной костюм и кремовую шелковую блузку. — В конце концов, сейчас ноябрь, и лучше надеть что-нибудь теплое.

Саламандра начала вращаться, и дверца гардероба распахнулась.

Костюм выскользнул наружу — жакет и юбка, — как живой.

— Этот? — спросила саламандра, и костюм начал поворачиваться из стороны в сторону, демонстрируя себя Розе.

— Э-э… да, — ответила она, пытаясь прийти в себя.

Теперь открылся ящик комода, и из него выскользнула блузка. На глазах у Розы она развернулась, и складки, появившиеся на ней от лежания в ящике, исчезли.

— Эту? — вежливо поинтересовалась саламандра. — Или, может быть, другую?

Блузка была шелковой и кремовой — детали отделки сейчас значения не имели.

— Я… Да, эта прекрасно подойдет. — Роза с изумлением следила, как костюм повесил себя на спинку кресла, как за ним последовала блузка, нижние юбки и остальное белье. Уже не спрашивая указаний Розы, саламандра достала пару ботинок из тонкой коричневой замши: ботинки скользнули по полу к креслу, и весь ансамбль был в сборе.

— Не желаешь ли принять ванну? — пропищала саламандра. — Завтрак уже подан, я все приготовлю, пока ты будешь есть.

— Да, пожалуйста, — пробормотала Роза.

Саламандра, по-прежнему вращаясь, влетела в дверь ванной.

Роза накинула пеньюар, лежавший в изножий кровати, и прошла в гостиную. В камине горел огонь, в комнатах было тепло.

«Конечно, как же может огонь не гореть: ведь саламандра — дитя Огня. Может быть, она нуждается в близости огня».

На столе Розу, как обычно, ждал поднос с завтраком. Она села, все еще потрясенная, что, впрочем, не помешало ей отдать должное восхитительной еде. Не успела она доесть, как в дверь, теперь уже не вращаясь, снова влетела саламандра.

— Ванна готова, госпожа, — сказала она. — Не нужно ли тебе чего-нибудь еще?

— Нет… Сейчас ничего не нужно, — неуверенно ответила Роза.

— Ты только скажи, если тебе что-то понадобится, и это сразу появится. — Саламандра крутанулась в воздухе и исчезла.

Роза положила вилку, не сводя глаз с того места, где только что была саламандра.

«По крайней мере теперь я знаю, кто бывал в моих комнатах и как предметы появлялись и исчезали совершенно бесшумно. Все могло оказаться гораздо хуже: это мог быть Дюмон».

Одна только мысль о Дюмоне отбила у нее всяческий аппетит и вызвала озноб. Ванна сразу стала казаться очень желанной.

Новая ситуация определенно имела существенные преимущества. Саламандра не только приготовила для Розы ванну, пока та не спеша завтракала, но и нагревала полотенца, прежде чем их подать, а потом без напоминаний приносила по одному нужные детали туалета. Роза чувствовала себя французской королевой, которой прислуживают сотни служанок. К тому же ей не пришлось мучиться с корсетом: саламандра ловко зашнуровала его — не так туго, как того требовала мода, но и не настолько свободно, чтобы он перестал служить своей цели. Уже не в первый раз Роза пожалела о том, что вообще приходится носить этот дурацкий корсет, однако она не принадлежала к числу тех бунтарок, что отказывались от юбок и корсетов ради брюк и пиджаков и выходили на суфражистские демонстрации. Может быть, она по-своему и была не меньшей бунтаркой, однако предпочитала восставать лишь против академических ограничений. Солнечный свет манил на прогулку, и Роза поспешила спуститься вниз; к тому же ей было интересно узнать, как отразился ее новый статус на восприятии всего происходящего.

Перемены проявились не сразу, однако, выйдя в парк, она стала замечать вращающиеся огненные сферы у живой изгороди или над клумбой. Там, где они пролетали, все приходило в порядок. Дойдя до загона Заката, Роза увидела, что за жеребцом ухаживают сразу три саламандры: одна чистила его щеткой, другая полировала ему копыта, а третья старательно расчесывала хвост. Точнее, первая саламандра висела над конем, и щетка сама скользила по его бокам, вторая кружилась вокруг копыт и направляла тряпку, третья вращалась около хвоста, и гребень аккуратно расчесывал длинные пряди. Закат явно к этому привык и вел себя спокойно, что очень удивило Розу: она думала, что столь странные создания должны пугать жеребца.

«Но возможно, раз Закат — подарок друга Ясона, его прежний хозяин — тоже Повелитель Огня? Может быть, за конем всегда ухаживали не только люди, но и сверхъестественные существа, и потому они кажутся ему обыкновенными?»

Но даже если и так, жеребец проявлял удивительное добродушие: как ни мало было известно Розе о лошадях, она все же знала, что те бывают беспокойны, когда конюхи их обихаживают.

Дальше Роза пошла очень быстрым шагом: ей хотелось обойти как можно больше и как следует запомнить все дорожки. Она собиралась в скором будущем мысленно составить карту поместья. Срочное бегство все еще могло оказаться необходимостью; вчерашняя доброжелательность Ясона не поколебала ее мнения на этот счет. Скорее она теперь считала Ясона более опасным, хоть и не показывала виду. Если теперь ей больше не нужно беспокоиться о столкновении со слугами-людьми, то в случае чего предстоит иметь дело с куда более опасными саламандрами. Если придется бежать, нужно покинуть пределы поместья прежде, чем их пошлют по ее следам, — ведь скрыться от них невозможно.

Мысли Розы переключились на то, какой же именно несчастный случай сделал Ясона калекой.

«Может быть, он сильно обожжен? Это совпадало бы с тем, что я знаю о саламандрах, — с их помощью алхимики выплавляли металл, раскаляли тигли и получали самую твердую сталь».

Возможно, он проявил небрежность или чем-то их разозлил, а они в отместку обожгли его?

«Будь так, разве сохранилась бы его власть над саламандрами? Кажется, он сказал, что несчастье случилось с ним из-за попытки применить чары, противные его магической природе. Но трудно себе представить, чтобы сильфы или гномы могли что-то сделать Ясону — а об ундинах и говорить нечего».

Роза продолжала размышлять над задачей, осматривая обширные сады. Они были весьма разнообразны: в одной части — симметрично разбитые клумбы, кусты, подстриженные в форме геометрических фигур, и обязательный лабиринт, который Роза сразу опознала как творение в стиле Фибоначчи ; выход из него она нашла с первой попытки. Вокруг цвело множество роз, были и рододендроны и другие благоухающие кустарники. Другую часть парка Роза обозначила для себя как «Сад удовольствий» по аналогии с поэмой «Кубла-Хан» Колриджа. Здесь было множество укромных уголков, уединенных беседок, искусственных гротов, окруженных густыми деревьями и увитых лозой, словно предназначенных для романтических свиданий.

Дальше шли пруды с водопадами и фонтанами, на водной глади плавали лилии, в прозрачной воде грациозно двигались огромные золотые, белые, черные рыбины.

Роза обнаружила огород, по-видимому, снабжавший поместье зеленью и овощами, и даже небольшой яблоневый сад. Однако большая часть территории была умелой имитацией первозданного леса с искусно созданными руинами башни, деревенскими качелями на лужайке, прелестными лесными избушками, где можно укрыться от непогоды, скамейками, вырубленными из цельных бревен, в тени развесистых деревьев. Здесь поработал искусный мастер, оставив нетронутыми самые живописные уголки (так что создавалось впечатление дикости) и в то же время сделав лес уютным и привлекательным, а не пугающим.

Различные части парка отделялись друг от друга стенами, но стены эти были чисто декоративными. Конец владений Камерона обозначался просто натянутой проволокой — даже не колючей. Поблизости не было ни соседей, ни опасных диких зверей. Таким образом, «изгородь» чисто символически отмечала границу поместья. Добравшись досюда — если придется бежать, — можно идти вдоль берега в сторону Сан-Франциско или двинуться в другую сторону, вдоль железнодорожной ветки, пока не выйдешь к основной линии. В любом направлении дорога будет долгой и трудной и займет два-три дня, однако Роза не сомневалась, что сможет преодолеть все препятствия, если только удастся избежать погони.