Розеттский ключ

— Десять замков? И ни одной замочной скважины, — заметил я.

Как ни старались Иерихон с Недом дубасить или толкать массивную преграду, она даже не шелохнулась.

— Она вмурована в камень, — наконец вынес заключение кузнец. — Может, это и не дверь вовсе, а чистое украшение.

— Времени осталось мал о, — предупредил Фархи. — Скоро рассветет, и мусульмане начнут молиться над нашими головами. Если мы будем колотить по железу ломом, нас наверняка услышат.

— Погодите, — сказал я, вспомнив тайну египетского медальона. — Не кажется ли вам, что это особый рисунок? Десять дисков, расходящихся, как лучи солнца… десять — это же священное число. И оно что-то означало для тамплиеров, как я подозреваю.

— Но что?

— Сефирот, — медленно сказала Мириам. — Это дерево.

— Дерево?

Фархи вдруг отступил назад.

— Да-да, теперь я догадался! Эц Хаим, Древо жизни.

— Каббалистическая символика, — подтвердила Мириам. — Еврейская мистика и нумерология.

— Рыцари-тамплиеры тоже были евреями?

— Разумеется нет, но они склонялись к экуменизму, когда речь шла о поиске древних тайн, — рассудил Фархи. — Изучив еврейские тексты, они узнали, где находится этот подземный тайник. Мусульмане поступали так же, как и все прочие люди. Их интересовала любая символика, способная открыть путь к нужным знаниям. Перед нами десять сефирот, завершающихся кетером, или венцом, от него отходит бина, распознавание, а напротив — хокма, символ мудрости, и так далее.

— Милость или великодушие, крепость или суд, торжество, красота или великолепие, слава или величие, основание, независимость или царство, — процитировала Мириам. — Все непостижимые аспекты Бога. Мы не в силах постичь Его, кроме как через подобные проявления Его сущности.

— Но как все это связано с дверью?

— Наверняка тут какая-то загадка, — сказал Фархи и поднес поближе свой фонарь. — Да, я узнаю еврейские слова, написанные на древнееврейском языке. Хезед, тиферет, нецах…

— Египтяне верили, что слова обладают магическим свойством, — припомнил я. — Что, произнося их, можно вызвать божество или обрести силы…

Большой Нед перекрестился.

— Прости Господи! — ужаснулся он. — Что за языческое богохульство! Да еще эти ваши рыцари, принявшие иудейское учение… Неудивительно, что их посжигали на кострах!

— Они не приняли его, а воспользовались им, — терпеливо пояснил Иерихон. — Здесь в Иерусалиме принято уважать чужие верования, даже если мы сомневаемся в их истинности. Тамплиеры, видимо, разгадали тайну этой двери. Возможно, ее задвижки следует поворачивать в правильной последовательности.

— Первый венец, — предположил я. — Вон ведь кетер наверху.

— Давайте попробуем начать с нее, — согласился Иерихон, однако щеколда осталась недвижимой, как и остальные.

— Минутку, надо подумать, — сказал Фархи. — Если мы ошибемся, то ничего не сработает.

— Или мы попадем в ловушку, — заметил я, вспомнив опускающиеся с потолка плиты, которые едва не раздавили меня в пирамиде. — Тут наверняка скрывается какая-то загадка, чтобы не допустить к святыням недостойных.

— С чего бы начал тамплиер? — задумчиво произнес Фархи. — Крепость? Они были воинами. Слава? Они нашли славу. Мудрость? Если среди сокровищ была книга. Ум?

— Мысль, — сказала Мириам. — Мышление подобно Тоту, как та книга, что ищет Итан.

— Мышление?

— Если соединить линиями эти диски, то они пересекутся вот здесь, в центре, — показала она. — Разве не в центре сосредоточен для еврейских каббалистов непостижимый разум Бога? Разве не к центру он стягивается? Не к сущностному единству? К тому, что мы, христиане, называем душой.

— Ты права, — сказал Фархи, — но в этом месте нет никакой задвижки.

— Да, единственное место без замка — в сердце. — Определив точку пересечения лучей от десяти дисков, она пристально пригляделась к этому центру. — Но здесь вырезана маленькая окружность.

И, прежде чем кто-то успел остановить ее, Мириам взяла ломик, который раньше использовала для защиты от Малыша Тома, и ударила концом точно в центр этого кружка. Глухой, раскатистый гул заставил всех нас вздрогнуть. Но кружок скрылся в толще двери, послышался щелчок, и вдруг все десять замков на десяти медных дисках начали одновременно поворачиваться.

— Приготовьтесь к любым опасностям! — воскликнул я и поднял винтовку.

Тентуистл и Поттс схватились за пистолеты. Нед и Том достали из ножен кортики.

— Нас ждет богатство, — выдохнул Нед.

Когда замки перестали вращаться, Иерихон слегка навалился плечом на дверь, и она со скрежетом медленно опустилась на цепях, как подъемный мост, и с тихим стуком легла на запыленный пол. В воздух взмыло серое облачко, а когда оно рассеялось, мы увидели, что этот мост перекинут через зияющий в полу провал. Дно скрывалось в кромешном мраке.

— Основательная пропасть, — озадаченно произнес Фархи, вглядываясь в темную бездну. — От начала времен эта горная вершина связывалась с путем к небесам, но, возможно, нам открылся проход в подземный мир.

— Все в мире двойственно, — повторила Мириам.

Из каменной трещины дохнуло холодным воздухом. Все мы испытывали смутную тревогу, а мне вспомнилась адская бездна египетской пирамиды. И тем не менее алчность побудила нас пройти по мосту.

Второе помещение оказалось значительно меньше верхнего зала тамплиеров, оно напоминало келью с низким сводчатым потолком. Свод украшали скопления звезд, знаки зодиака и диковинные создания доисторических времен — подобные круги символов я видел в храме Дендеры. В его центре поблескивала, по-видимому, золоченая сфера, изображавшая, я думаю, солнце. В центре кельи стоял каменный пьедестал примерно в половину человеческого роста, похожий на постамент для статуи или выставочный стенд, но пустой. На стенах были начертаны письмена, но таких букв я никогда прежде не видел, они не имели ничего общего с арабским, еврейским, греческим и латинским алфавитом. Они отличались также и от египетских иероглифов. Большинство знаков имело геометрическую форму: квадраты, треугольники и окружности, но остальные выглядели как змейки или миниатюрные лабиринты. В дальнем конце помещения громоздились деревянные и медные сундуки, рассохшиеся и проржавевшие от времени. А в них…

Не было ничего.

И опять мне припомнилась Великая пирамида, где предназначенное для великой книги золотое хранилище также оказалось пустым. Бесконечный ряд жестоких разочарований. Сначала обнаружилась пропажа книги, потом пропала Астиза, и вот теперь новая насмешка…

— Что за дьявольщина! — возопили Нед и Том, хлопая крышками сундуков.

Нед швырнул один из сундуков в каменную стену, и старое дерево с грохотом разлетелось на куски.

— Здесь же ни черта нет! Все украли!

Украли или нашли и перепрятали. Если здесь и хранились сокровища — а я подозревал, что хранились, — то их давно унесли: тамплиеры увезли их в Европу и, вероятно, перепрятали в новый тайник, когда их магистров отправили на костер. Но возможно, они пропали еще в те времена, когда Навуходоносор поработил евреев.

— Тише, вы, идиоты! — взмолился Фархи. — Вы что, специально крушите тут все с таким грохотом, чтобы сообщить о наших поисках мусульманской страже? Ведь Храмовая гора испещрена пещерами и подземными ходами! — Он повернулся к Тентуистлу. — Неужели грубая сила английских моряков соперничает с дубовыми мозгами?