Рождение и гибель цивилизаций
Шрифт:
Теперь о «белой» революции. В каждой бочке меда история всегда замешает ложку дегтя. Блестящие победы Екатерины II подпортил Пугачев со своим восстанием. Блеск Елизаветы Тюдор (Третья Англия) приглушил своей бездарностью Яков I. Главное же заключается в том, что именно в четвертой фазе все ждут беды, тьмы, крови, террора, войн и т. д. Особенно в первые годы фазы. Никак человеческое сознание не хочет поверить, что четвертая имперская фаза хоть и оставляет народ заложником имперской мясорубки, однако ни террора, ни войн, ни тьмы не несет. Несет же лишь свет.
Для нас это самая интересная и самая труднообъяснимая революция, поскольку мы наблюдаем ее воочию (с 1989 года) и не в состоянии оценить ее со стороны, с высоты исторической отстраненности. Поэтому любые оценки «белой» революции пока остаются слишком предвзятыми, слишком актуальными.
Главное, что хотелось бы внушить и себе, и другим, весенне-осенний дуализм. Революция второй фазы («черная») ожидается как. весна свободы и обновления, а оборачивается осенью террора и разрушения. «Белая» революция четвертой фазы несет весну обновления и строительства нового мира, но ожидается она именно как наступление ужаса, анархии, развала. Ну а поскольку мы имеем дело с миром людей, а не природы, то железно отделить реальность от воображаемой картины очень трудно. И еще долго многие человеческие особи будут видеть криминальную революцию, развал союза братских республик, капиталистическую вакханалию и прочую черноту. В конце концов, если сохранились старушенции, из всего разнообразия сталинских подарков запомнившие только танцы под гармошку и снижение цен на продовольствие, то почему бы не предположить, что белое время запомнится кому-то лишь крушением надежд, гибелью идеалов, хаотическим калейдоскопом идей и событий.
Во второй фазе под сияюще-белыми одеждами прятали черные души, в четвертой фазе под черными одеждами прячут свою чистоту, белизну души. «Для чего?» — спросите вы. А чтоб никто не догадался. Засветишь белую душу раньше времени, тут тебя и съедят с потрохами и свои, и заграничные. Страна «побелеет» не в один день, и черная маскировка еще пригодится.
По мере нарастания белизны в соответствии с законами физики растут температура и мощность излучения. И когда белизна перейдет в сияние, свет этого сияния
Для структурного гороскопа сияние четвертой фазы — столь же важный ориентир в поисках Империи, как и зверства второй фазы. Они подобны черной дыре и взрыву сверхновой звезды, а ведь между ними всего-то 36 лет серого времени. Такова уникальность имперских циклов — от сверхзла к сверхдобру в сверхбыстром темпе. Для историков такая трансформация лишена всякого смысла, им ничего не остается, как списать все на правителя. Все беды вторых фаз списываются на зверский характер Суллы, Япная, Генриха VIII, Ленина или Сталина^При этом никак не объясняется, как один зверь может искусать огромную страну. Предположить, что зверями их делало время, время «черной» власти, историкам очень трудно. Точно так же трудно представить, что время «белой» власти в четвертой фазе делает властителей если не ангелами, то светлыми людьми.
Однако, изучая биографии Августа или Ярослава, начинаешь понимать всю неудачность формулы «власть портит человека». Она не испортила их, а исправила. Они начинали свой поход за властью куда как более испачканными, чем заканчивали свое властвование. То же можно сказать о Екатерине II или Иване III. Однако главный пример у нас перед глазами. Наша фаза началась с путча 1991-го, Белого дома 1993-го, Чечни… А продолжится все более и более миротворческими делами, все более и более гуманными проектами. У нас очень трудная задача — стать гуманнее, чем уже достаточно гуманный мир. Те годы, что провел у власти Борис Ельцин, показывают, что с каждым годом он становился все мягче, все гуманнее. К сожалению, это многими воспринимается как проявление слабости. От любви к генералам и держимордам он переходил к более светлым идеалам. Это надо ценить. Сейчас Ельцина пытаются обвинить в развале армии. Когда-нибудь ему именно это поставят в историческую заслугу. Не воевать же человечеству всю его историю! Хамство, хапужничесгво, тупость, зависть так часто в мировой истории брали верх над интеллектом, созиданием, добротой, что у «белых» сил сложился определенный комплекс пораженчества. Мы говорим, что хама не перехамишь, что талант беспомощен, а бездарь пробьется, и т. д. Нам надо вырвать из себя эти заблуждения, пришедшие из «черных» и «серых» времен. Мы должны, мы просто обязаны потерять свои страхи, потерять уверенность, что все обязательно повернется к худшему. Вторая фаза — власть черни, и не важно, от сохи эта чернь или королевских кровей. Четвертая фаза — власть аристократии, будь то аристократия духа или аристократия разума.
Главная особенность «черных» людей — стремление кому-то противостоять, с кем-то бороться, кого-то одолевать. Под влияние этого комплекса борьбы попадали почти все. Вспомните, как люди требовали казни гэкачепистов. Но прошло несколько лет, и огромное большинство совершенно потеряло кровожадность. Идеология всеобщего примирения — это воздух «белых» революций.
Ко всему сказанному для полной симметрии следовало бы добавить хоть что-то о радужной (или «бесцветной») революции первой фазы. Она противоположна по своей направленности революции третьей фазы. Таким образом, она должна давать картину максимальных преобразований, максимально энергичной деятельности, и по сути же должна водить народ и правителей по кругу, ничего всерьез ни меняя. Примеров этому более чем достаточно. В основном они приводятся в разделе «Поиски Империи».
Физический смысл хождения по кругу (наступания на одни и те же грабли) очень понятен: именно так идет накопление энергии. Однако само по себе хождение по кругу может вызвать слишком большое недоумение, поэтому-то и нужна картина активной деятельности — столыпинская реформа, Манифест и даже революция (1905 год). Вот и историки в один голос твердят, что правления Александра III и Николая II были полны энергии, реформ и всяческого подъема. И если бы не проклятые большевики, то Россия давно была бы уже самой богатой страной мира да еще и окраины бы сохранила. На самом деле, сохранив спой сверхмощный класс крестьянства, свое пренебрежение к грамоте, к городской жизни, русский народ не выстоял бы в сумасшедшей индустриальной гонке XX века.
Но позвольте! — возразит читатель, — Зима первой фазы не начинается после весны, она вырастает на голом месте. Так зачем же ей маскировать свою «зимность», зачем прикидываться летом? Что, ж, наверное, в первой фазе двойственность сезона выглядит менее мощно. Именно мистикам первой фазы наиболее понятна шутка, которую играет с нами обратная логика.
Сначала поправка, предложенная мне соавтором, казалась вещью незначительной. Поправок в теории много, и большинство из них только замутняет общую картину, создает впечатление отсутствия у теории некоего стержня, основной идеи. Однако впоследствии выяснилось, что без этой поправки не объяснить целого ряда явлений, причем не только политических, но и культурных. Так что предоставим слово первооткрывателям.
Структурный гороскоп в свое время (статья «Круговорот стихий в народе») пообещал объяснить, куда податься знакам дополнительной (романтической) стихии, если они не хотят покинуть свою страну и прекратить активную общественную деятельность. Ответ очень прост — романтики времени идут в угнетенную сферу.
Однако этот ответ, понятный теоретикам структурного гороскопа, нуждается в пояснении и иллюстрациях. В любом 144-летии существует один и тот же порядок следования стихий. 36 лет главенствуют мистические знаки (Крыса, Обезьяна, Дракон), 36 лет — реалисты, затем в третьей фазе приходят волевые знаки, и лишь в четвертом 36-летии на центральное место выходят строители, законники, фантасты — все, кто подчинен логической стихии (Петух, Бык, Змея).
Романтиками времени, соответственно, каждые 36 лет становятся новые знаки. К примеру, в России сейчас четвертая фаза, а потому романтиками времени являются Кот, Коза, Кабан. А в США еще третья фаза, потому романтики там Крыса, Дракон, Обезьяна.
Романтикам странно живется в родной стране: они парят над землей, отрываются от реальности, блуждают в мире грез и в конечном счете растворяются в туманной дали иных времен. Однако оказалось, что дело романтиков не так уж безнадежно: всего-навсего надо перейти в угнетенную сферу. И вновь под ногами окажется твердая почва, романтики вернутся к реальности, станут нормальными людьми, обретут авторитет и уважение народа.
В Империи угнетенной сферой является коммерция, экономика. Можно сказать, экономика в Империи самая неэкономная в мире: она всегда является заложницей политической конъюнктуры, а стало быть, политически деформирована. Коммерсанты в Империи при всем их романтизме скорее считаются романтиками с большой дороги.
Когда Россия вступила в 1881 году в мистическую фазу имперского развития, экономика по закону романтизации стала волевой. Немудрено, что лидером волевой экономики был представитель волевых знаков — Петр Столыпин (Собака). Переселение крестьян, разрушение общины, строительство железных дорог — все носило признаки принудительной экономики.
С 1917 но 1953 год страна жила законами сыщицких знаков (Кот, Коза, Кабан), а экономика развивалась по плановым законам: пятилетним и прочим планам. По плану ввели нэп, по плану отменили его. Финансовые, рыночные механизмы были максимально разрушены. Одним их символов плановой экономики стал Алексей Рыков (Змея), возглавлявший СНК в годы максимального экономического подъема (1924–1930). С 1953 по 1989 год наступило владычество волевых знаков. Лошади, а за ними и Тигры доминировали буквально во всех высших сферах. Ну а в экономике пришло время мистических, сновидческих законов. Планы перестали выполняться, да и какой план мог бы охватить огромнейшую индустрию, пожравшую все людские и природные ресурсы. Как в навязчивом сне, экономика замкнулась сама на себя, почти перестав производить товар, но бесконечно съедая топливо, металл, людской труд. Хотелось ущипнуть себя, проснуться: куда уходит труд огромной механизированной страны?! Но замкнутый круг бестоварной экономики разомкнуло лишь в 1989 году, и пробуждение, как все мы теперь знаем, было трудным.
Героями экономики прошедшего 36-летия были, безусловно, мистики, они же эмпирики. Лишь с их способностью находить систему там, где ее нет, можно было управлять советским индустриальным монстром. Ну а главным был Алексей Косыгин (Дракон), возглавлявший Совет Министров с 1964 по 1980-й (реально до 1977), как раз в годы самого стабильного и уверенного развития.
На Востоке угнетенной сферой является политика: она всегда исковеркана господствующей идеологией, слишком догматична и малоподвижна. Можно даже сказать, что у стран Востока вовсе лет своей политики, настолько она прямолинейна и близорука: ни стратегии, ни перспективных планов. Символами такой беспомощности всегда были степы, которыми Восток пытался отгородиться от мира. Китай отгораживался стеной, Япония — морем, Россия — засеками. Все по тому же закону именно в политической сфере находят па Востоке прибежище романтики времени.
С 1913 по 1949 год в Китае протекает первая мистическая фаза. Однако политика, как угнетенная сфера, живет волевыми действиями — восстаниями, революциями, войнами. Вожди соответственно волевых знаков: сначала Супь Ятсен (Тигр), впоследствии Чжу Дэ и Чжоу Эньлай (оба Собаки). С 1949 но 1985 год в Китае идет вторая фаза. В Экономике и идеологии — обычное для второй фазы разрушение, а в политике — достаточно успешное строительство под руководством «великого кормчего» Мао Цзедуна, родившегося в год Змеи.
Ну и, наконец, 1985 год. Начинается третья фаза, волевая поступь в экономике и мистический туман в политике. Политика входит в замкнутый круг пережевывания все тех же идей, но не дает никакого продвижения вперед, что, собственно, и приведет к параличу власти в 2009 году. Лидеры мистической политики — непременно мистики сами. Престарелый Дэн Сяопин родился в год Дракона, Ли Пэн на 24 года позже (тоже Дракон).
На Западе угнетенной сферой является идеология. Страшно поверить, но Запад, будущее всего человечества, совершенно не в состоянии родить какой-нибудь мало-мальски приличной идеологии. Особенно же убога идеология в тех странах Запала, которые не знали имперского развития в своем прошлом. Чтобы как-то оправдаться, в таких странах пытаются убедить граждан, что жизнь прекрасна именно тогда, когда отсутствует какая бы то ни было идеология. «В Соединенных Штатах идеология носит характер неожиданного временного увлечения, периодического фейерверка, обманывающего некоторое количество людей на некоторое время, однако глубоко чуждого и Конституции, и национальному духу» (Артур Шлезингер-мл.). На каком-то этапе отсутствие идеологии даже привлекает. Однако кризис США 2005
года во многом будет кризисом бездуховности, кризисом потери жизненных ориентиров. Первая фаза (второй цикл) началась в США в 1897 году. Тогда на мистическом фоне вполне уместной оказалась волевая идеология. Именно тогда (1908) был создан Голливуд, на долгие годы ставший символом не только американского кинематографа, но и всей американской культуры. Однако тогда еще Голливуд не был «фабрикой грез». Напротив, на те годы приходится расцвет реалистического кинематографа. Среди создателей такого кино были и во левые знаки, особенно часто встречается знак Лошади (Томас Инс, Кинг Видор, Джозеф Штернберг). Переход во вторую фазу (1933–1969) совпадает с широким внедрением звука и появлением полнометражной мультипликации. В идеологии торжествует логическая стихия (мультипликация, фантастика, разные театральные жанры), идет мощное строительство идеологии, американская коммерческо-идеологическая экспансия набирает обороты. Символом эпохи становится Уолт Дисней (Бык) — сказочный строитель сказочных миров. Формируется и расцветает самый американский жанр-мюзикл (в театре и кино).В 1969 году США переходят в третью фазу. Идеология становится мистической, сексуальной, сюрреалистической. Казалось бы, ничего страшного, снимай себе эротику, ужастики и прочую сновидческую чепуху. Но, как всегда в мистическом развитии, движение входит в порочный круг, зацикливается, кино становится бессодержательным, жизнь лишается ориентиров, катастрофа неизбежна. Ждать осталось недолго. Чем ближе 2005 год, тем хуже будет чувствовать себя американское кино. Впрочем, следить можно было не только по кино, но и по прозе. О. Генри (Собака) творил в первой фазе, Фолкнер (Петух) — во второй, и т. д.
Ну и наконец, четвертая фаза. Догадливый читатель уже понял, что в угнетенной сфере наступает время реализма. Именно в четвертой фазе рождаются самые эстетские, самые стилистически совершенные произведения.
Погоня за бредовыми сюжетами прекратится, закроются все околомистические и мистические проекты. Америка впервые за долгие годы постарается оценить свое состояние, состояние своей культуры, начнет подводить итоги. На Востоке в четвертой фазе будет проводиться реалистическая политика. Китай в 2021 году вернется на грешную землю, к нормальной политической жизни, нормальным органам власти. А что же Империя, в нашем случае — Россия? В 1989 году мы вступили в фантастическое время. Строим все новое — и политику, и идеологию. Особенно грандиозной будет новая идеология. А вот в экономической сфере придется отказаться от «планов громадья» и вернуться в мир реальной экономики, почти рыночной и очень экономной. Реализм в первую очередь означает умение считать. Мы столько лет работали, ничего не считая, что первые годы четвертой фазы уйдут на то, чтобы посчитать, что у нас все-таки есть и почем. Уже сейчас такие подсчеты дали удивительные результаты. Украина, Кавказ и другие регионы думали, что это они кормят Россию, а подсчитали и прослезились. Оказалось, кормила всех Россия. Дальше больше, — выяснилось, что убыточны паши шахты, сельское хозяйство. А вот Москва, которую вся страна считала скопищем дармоедов и тунеядцев, оказалась довольно прибыльным для страны организмом. Ну и так далее. Все посчитаем, всему назовем цепу. Экономический подъем, как уже было сказано, пойдет не от новых производств, а от наведения порядка в старых. Ну и, конечно, реализм неотделим от скрупулезного ведения финансов. Кстати, о знаках. Лидерами нашей экономики станут Коты, потом Козы и Кабаны. Поэтому из кабинета министров ушел Шумейко (Петух), по остались Шохин (Кот), Чубайс (Коза).
Теория теорией, а жизнь-то идет, и создателю теории тоже надо иметь какие-то стимулы. Поставив в четвертой фазе в центр логическую стихию, теория лишила автора надежд на скорое признание. Затем теория определила роли других стихий, и опять получилась ерунда, ибо представителям волевой стихии полагалось в четвертой фазе отдыхать и почивать на лаврах, но лавров не было, как и отдыха. И лишь третья поправка вернула душевное равновесие и смысл работы.
Действительно, имперский ритм кончается. В 2029 году начнется постимперский период западного ритма. Первая фаза будет проходить в тумане мистической политики и экономики. По идеология-то, как угнетенная стихия, будет волевой. Таким образом, структурный гороскоп как теория волевой стихии обретет центральное положение. Да, господа, волевая стихия, только-только сдав полномочия в 1989 году (теория структурного гороскопа к этому времени уже родилась), вновь возвращается через каких-то 40 лет. Причем возвращается в важнейшей для постимперской России сфере, ибо мы еще останемся на территории идеологического чуда, да еще И в предчувствии Большого Откровения (об этом позже).)
Никакого отдыха (да и с какой бы стати отдыхать?) мне не полагалось, а полагалось вкалывать без остановки, дабы работать на 2029-й и следующие за ним годы. И аналогии какие блестящие вырисовывались! В Третьей России в четвертой фазе ничего особенного в культурной сфере не возникло. Зато уж в первой фазе Запада (1801–1837) какие имена заблистали, какие люди…
Дабы удостовериться в безошибочности расчетов, стоило устроить проверку новой системы на самом знакомом и самом гарантированном участке западного ритма — на участке России XIX века.
Проверка последовала мгновенно: от «Романтиков времени» прошел только месяц, а уже появился «Гороскоп русской литературы». Однако причина написания второй работы была не внутренняя, а внешняя. В руки попалась полушутливая брошюра Андрея Битова и Михаила Левина, с легкостью воспользовавшаяся годовыми знаками наших писателей для весьма странных и необоснованных аналогий. Для Битова это было развлечением, для Левина, видимо, тоже, ибо он всего лишь астролог и в восточных знаках не слишком разбирался. Ну а я не шутил и не развлекался. Мое чувство юмора не простиралось так далеко.
В который уже раз хочется напомнить, что между структурным гороскопом и астрологией ничего общего нет. Эти системы в лучшем случае могут лишь сосуществовать не пересекаясь. Поэтому гороскоп русской литературы, о котором пойдет речь, отнюдь не карта па момент рождения этой литературы, если у нее и был момент рождения.
Итак, Россия, XIX век. В 1797 году закончился третий волевой рывок, идеологическим чудом которого было создание светской культуры. Таким образом, почти весь XIX век до начала четвертого рывка светская культура, в особенности литература, концентрирует многовековой опыт нации.
Первая фаза незавершенного западного цикла идет с 1801 по 1837 год. В идеологии, как в угнетенной сфере, торжествуют волевые знаки. Особенно же должна выделяться Собака, истинный любимец и герой Запада. И действительно, налицо три крупнейших писателя, три величайших новатора, олицетворяющих литературу 36-летия. Николай Карамзин, написавший еще в имперские времена «Бедную Лизу», теперь занял высочайший пьедестал, создав «Историю государства Российского». Александр Грибоедов, по астрологической версии чуть ли не Бык, па самом деле родился в 1790 году, а стало быть, Собака. Дата эта даже вошла в энциклопедии, хотя еще до энциклопедии эту дату защищал Натан Эйдельман. Для структурного гороскопа Грибоедов стал одним из первых уточненных персонажей. Письмо с перечислением доказательств его знака заняло страниц восемь. «Горе от ума» случилось с Александром Сергеевичем в те самые годы лидерства Собаки. А вот у Михаила Лермонтова уже почти не было времени: он пришел в литературу в самом конце первой фазы и пережил ее окончание всего па четыре года. Другие волевые знаки представлены более скромно: А. Дельвиг (Лошадь), П. Чаадаев (Тигр). Хотя, конечно, по какой шкале измерять…
И все же центральной фигурой новаторского 36-летия стал не новатор, а завершитель — Александр Сергеевич Пушкин (Коза). Такое бывает. Литературе очень трудно начаться без завершителей, ведь именно они формируют родной язык, перерабатывая мировую культуру. Тем не менее Пушкин в нашей литературе сыграл именно новаторскую роль, проложив основные дороги, но которым мы ходим и сейчас.
Со смертью Пушкина кончается первая фаза, а с ней период реализма (что здесь причина, а что следствие?). Приходит время литературы идей (больших и маленьких), литературы фантастической, абстрактной. Из трех знаков (Петух, Бык, Змея) явное преимущество у Змеи. Под ее флагом творил первые 12 лет фазы Гоголь, а следующие 24 года — Достоевский. Змея как знак драматический и сверхчувствительный является одним из лидеров мировой литературы, что, однако, не делает ее ни новатором, ни реалистом. Впрочем, легко заметить, что в творчестве Гоголя до 1837 года реализма много больше. 1837 год буквально разрезал творчество Гоголя, разделив живые и «мертвые» души.
Очень точно соответствуют координатам времени другие представители перечисленных знаков: Николай Некрасов (Змея), умер в 1878 году; Алексей Константинович Толстой (Бык), умер в 1875-м; Владимир Даль (Петух), умер в 1872-м. Ну а вторая фаза кончилась в 1873 году
Ивану Тургеневу (Тигр) досталась роль отдыхающего литератора, что, в общем-то, подтверждается его биографией певца «дворянских гнезд». На активную борьбу центральных знаков он посматривал снисходительно, с высоты своего положения.
Совсем другим было положение мистических знаков. Они должны были активно работать, суетиться, мельтешить, дабы приблизить мистическую (в идеологии) третью фазу. Здесь и Добролюбов (Обезьяна), и Чернышевский (Крыса), и Герцен (Обезьяна), и Лев Толстой (Крыса) (включая «Войну и мир», но без «Анны Карениной»), и Иван Гончаров (Обе-' зьяна), и Дмитрий Писарев (Крыса). Как видим, количественно работающая стихия представлена наиболее мощно. Невооруженным глазом видна повышенная агрессивность и даже горение, точнее, сгорание.
Вне идеологических борений во второй фазе были центральные (в политике и экономике) реалистические знаки (Кот, Коза, Кабан). В первую очередь это относится к драматургу Александру Островскому (Коза), писавшему на вневременные, вечные темы.
Следом за 1873 годом шло странное восьмилетие, в его идеологии главенствовали мистические знаки, а в экономике и политике — волевые. Однако в 1881 году начался четвертый волевой цикл, и главенство мистических знаков утвердилось еще на 36 лет…
На этом стоит оборвать статью, ибо дальше рассказывается литературная история Империи, чему структурный гороскоп уделил достаточно много внимания.
Метод, опробованный в описании литературных раскладов России XIX века, кажется очень перспективным. Однако следует предостеречь от переоценки этого метода, ибо очень трудно англичанину или французу распознать в ситуации середины XIX века центральное положение именно Достоевского, увидеть в работе Льва Толстого некоторое опережение времени, а в произведениях Ивана Тургенева, напротив, ощутимую грусть по прошлому. Точно так же и нам из России нелегко будет оценить центральное положение Даниэля Дефо (Крыса) в третьей фазе Запада (1693–1729) и в той же третьей фазе агрессивное забегание вперед Джонатана Свифта (Коза), хотя так оно и было. Одним словом, эта тема, это направление остается перспективным на будущее, пока же (как и большинство других методов) хорошо лишь для домашнего (российского) пользования. Так и хочется перефразировать поэта: «Умом Россию не понять, аршином общим не измерить, у ней одной такая стать, что даст нам в гороскоп поверить».
На этом стоит закончить изложение жесткой теории истории, жестких принципов и после небольшого резюме приступить к более романтической части нашей книги.
Принцип 38. Не стоит ожидать, что чёловек в своем развитии будет копировать природу. Человек триедин, в нем есть и животное, и Божественное (душа), и собственно человеческое. Поскольку история не природна и не божественна, то стоит ожидать в истории именно человеческой логики, человеческих законов, резко отличных от природных.