Рождение и гибель цивилизаций

По мере возрастания соперничества между Данией и другими странами северного Средиземноморья в обход проливов и полуострова Ютландия с юга стали прокладываться сухопутные и речные пути, соединявшие Балтийское и Северные моря. Здесь у южной границы Дании на сухопутной и речной дороге между морями вырос германский город Любек, возглавивший международный Ганзейский торговый союз. Этот союз объединил торговые города северной Германии, Норвегии, Англии, Фландрии, Голландии, северной Франции, Польши, Тевтонского ордена, Швеции, а также Псков и Новгород.

Дания, вела упорную конкурентную борьбу против Ганзейского союза, стремясь закрепить свое лидерство в северном Средиземноморье. Война за право Ганзы пользоваться беспрепятственно проливами между Северным и Балтийским морями, завершилось ее победой над Данией, итоги которой были закреплены Штральзундским мирным договором 1370 года.

Ганза осуществляла монопольное посредничество между производящими районами Северной, Западной, Восточной и отчасти Центральной Европы. Морские дороги ганзейских городов дополнялись речными и сухопутными и вели к крупным торговым центрам Европы — Лиону, Базелю, Венеции, Вене, Кракову. В рамках ганзейской торговли Фландрия, Голландия, Англия, Северная Германия поставляли сукна, Центральная Европа, Англия и Скандинавия — металлы, Северная Германия, западное побережье Франции — соль, Восточная Европа — пушнину и воск. Это способствовало развитию и процветанию Северной Европы. Торговые города обретали самостоятельность от феодалов и управлялись зачастую на выборной основе, как и древнегреческие полисы.

В то же время развитие стран Ганзейского союза происходило неравномерно. Заметно вырвались вперед города Голландии. Голландские купцы контролировали 70 процентов всей балтийской торговли. На голландских верфях строились наиболее совершенные парусные суда, способные преодолевать огромные расстояния.

В то время страны Востока медленно оправлялись после нашествия монголов и других кочевников в XIII–XV веках. Воспользовавшись же защитой «пограничных стран, западноевропейские государства смогли преодолеть чудовищный разрыв в отставании от остального цивилизованного мира. Более того, в Западной Европе вновь возникли центры мирового развития, готовые вступить в сотрудничество и конкурентную борьбу с мировыми центрами цивилизации, находившимися на Востоке. Рабский труд не мешал более экономическому и научно-техническому прогрессу. Через механизм товарно-денежных отношений морская торговля способствовала устойчиво ускоренному развитию науки и техники.

В XV веке в Австрии была построена первая крупная доменная печь. Еще ранее были созданы первые прокатные станы. Открытие в Европе пороха, а затем производство в 1415 году пушек, способных разрушать крепостные стены замков, означало, что торговые города создали средство, с помощью которого можно сокрушить оборону феодальных поместий.

В 1456 году Иоганн Гутенберг изобрел книгопечатание. Несколько ранее были созданы первые очки. Значение этих изобретений для распространения знаний трудно переоценить. Как замечает де Кэмп, «раньше большинство грамотных людей, вне зависимости от того, каким бы блестящим умом они не обладали, были по мере увеличения своего возраста лишены возможности читать. Теперь они могли продолжать чтение. Когда был создан усовершенствованный печатный станок, книги стали дешевле и доступнее… Изобретение очков и книгопечатания увеличило время, затрачиваемое населением на чтение в несколько раз».

В открытии пороха и книгопечатания О. Шпенглер увидел общее направление движения западноевропейской мысли, продолжение той культурной традиции, которая, по его мнению, проявлялась в уходящих ввысь шпилях готических соборов, в перспективе, запечатленной на картинах художников Возрождения, в западной органной музыке. Казалось, Запад приготовился к рывку вперед к неизведанным далеким берегам.

Возрождение Западной Европы доказывало, что развитие, начатое по мере освоения средиземных морей, окружающих этот регион, было лишь прервано, а не прекращено нашествиями кочевых народов. Восстановление мореплавания, а вместе с ним и развитие торговли способствовали развитию хозяйства, техники, науки и культуры всего региона, окруженного средиземными морями. Такое развитие событий подтверждало правоту суждений Беттингера и Мечникова, подчеркивавших роль Средиземного моря, а затем и других морей в развитии Европы, а также мнение Гегеля о значении изрезанной береговой линии для ее возвышения.

Подъем Западной Европы стимулировался также, влиянием противоположных климатических факторов. С одной стороны, ее процветанию способствовало наличие на ее значительной части областей идеальных для ведения устойчивого земледелия (что, в частности, следовало из утверждений Э. Хантингтона о хорошие урожаях там, где много гроз и бурь). С другой стороны, холодный климат северной части региона стимулировал многочисленные технические нововведения и, как следствие этого, общий хозяйственный подъем (что отчасти подтверждало доводы Монтескье и Хантингтона о позитивном влиянии холодного климата).

В то же время подъем Западной Европы не был уникальным явлением в мире. Мореходство оказало стимулирующее воздействие и на остальной цивилизованный мир. Более того, на протяжении веков неевропейские цивилизованные страны заметно опережали Западную Европу во многих областях-развития. Это явление мировой истории не могут объяснить теории Беттингера и Мечникова об уникальной роли Средиземного моря. Оно противоречит утверждениям Монтескье, Гегеля и Хантингтона о том, что природные факторы предопределили возвышение Западной Европы.

Наконец, версии упомянутых авторов не объясняют, почему, достигнув сравнительно высокого уровня развития, страны Западной Европы не раз оказывались жертвами нападений кочевых народов и даже в середине XVII века вынуждены были отражать атаки выходцев из Центральной Азии у стен Вены.

Очевидно, что, хотя переход человечества в морскую стадию развития способствовал все более быстрому распространению цивилизации и частым смещениям ее центров, эти перемены не были окончательными. То морские, то сухопутные державы приходили в упадок, то пределы цивилизации сокращались под натиском кочевых племен. Исход противостояния соперничающих сил мог быть решен лишь по мере его перерастания в борьбу за мировое господство.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ ЧЕРЕЗ ОКЕАНЫ К МИРОВОМУ ГОСПОДСТВУ

ГЛАВА 29 КАК ИСПАНИЯ И ПОРТУГАЛИЯ ПОДЕЛИЛИ МИР

______________________________________

Пока племена распространялись по планете в пределах ограниченного пространства, их продвижение зачастую диктовалось инстинктивными реакциями людей на холод и тепло, близость или отдаленность пресной воды и источников питания. Поэтому судьба народов формировалась почти непосредственно природным окружением. По мере же того, как масштабы и темп распространения ноосферы возросли, людям приходилось детальнее продумывать последствия своего продвижения по планете. Монгольские завоеватели, например, создали разветвленную систему шпионажа, охватившую значительную часть цивилизованного мира. Собранные ими сведения анализировались Великим ханом и его окружением.

В дальнейшем распространение власти цивилизованных держав по планете становилось следствием все более тщательно спланированных действий. Природные условия и положение стран, являвшихся объектами экспансии, изучались государственными деятелями и учеными. Эту эволюцию подметил О. Шпенглер, который противопоставил греческим полисам с хаотичностью и бестолковостью их международной деятельности «династические государства XVII и XVIII веков, политические силовые поля, дальнозорко и планомерно направляемые и управляемые из центров действия кабинетов и крупных дипломатов».

Судьба народов все в большей степени зависела от того, как информация о природных и других условиях жизни различных стран преломлялась в сознании людей. Объем информации, имевшийся в распоряжении общества, уровень аналитического мышления, способность к принятию стратегических решений и умение проводить их в жизнь все в большей степени определяли возможности той или иной державы расширять свои пределы. О. Шпенглер справедливо связывал глобальную экспансию Запада с прогрессом в культуре и различных науках и увидел в открытиях западноевропейских математиков, усложнении музыкальных и живописных композиций проявления возросшей способности к восприятию удаленных пространств.