Рождение империи
Шрифт:
– Благодарю тебя. Позаботься, чтобы им подали вино и закуски. Я не задержусь.
– Мне вернуться?
Лерена кивнула, и Ганиморо вышла из комнаты.
Императрица нежно провела ладонью по горлу Бонары.
– Больше никаких уловок, – тихо произнесла она. – Начнем.
Тонкое лезвие под мизинцем правой руки легко вошло в вену на горле девушки, и день окрасился в красное.
Услышав залп, Китайра вздрогнула, на мгновение зажмурилась и вскинула руку, чтобы сохранить равновесие. Не помогло – ее трясло, как лист на ветру. Устыдившись собственной трусости, девушка сжалась, приказывая себе успокоиться, но уже
«Вспомни, что ты писала», – сказала себе Китайра, пододвигая стул и прижимаясь к краю стола. Пальцы сами отыскали нужную страницу.
«Врачеватели изучают симптомы и приписывают их определенным стадиям болезни. Также они исследуют воздействие зелий, снадобий и припарок как на симптомы, так и на саму болезнь. Таким образом, через наблюдение и запись показаний они выводят заключения о протекании недуга и способах избавления от оного».
Ей показалось, что все орудия дали залп одновременно. Цитадель содрогнулась. Камешки на столе подпрыгнули, облачко пыли поднялось в воздух. Китайра вытерла страницу, которую только что прочитала.
«… Только неторопливый и целенаправленный сбор знаний, основанный на наблюдении и анализе, способен помочь целителю понять природу болезни».
Неплохо для заключения, подумала Китайра. Хорошо бы…
В следующий момент ее словно окатило холодной волной. По коже поползли мурашки. Волосы на затылке встали дыбом.
– О страх, оставь меня! – воскликнула она.
Гэлис… «Думай о Гэлис, – в отчаянии приказала себе Китайра. – Думай о ней. О ее мягких губах, ее нежной, белой, как молоко, коже…»
Но перед глазами встал Мэддин.
Она помотала головой, отгоняя видение.
«Гэлис, моя милая Гэлис…»
Грудь словно перехватило обручем, воздух не шел в легкие.
Мэддин. Она ясно видела его стоящим на стене, вглядывающимся вдаль…
Китайра охнула, осознав вдруг весь ужас происходящего. Дело не в страхе! Дело в Сефиде!..
Она отпрянула от стола.
Пусть это будет Намойя. Пожалуйста, пусть это будет Намойя…
Но и вознося мольбу силам вселенной, в глубине души Китайра понимала – случилось то, что и должно было случиться. Случилось то, чего она так долго ждала и так горячо желала. Ждала и желала с тех самых пор, как Майком тайно представил ее императрице. Давняя мечта самой испытать Обладание сбывалась. Сефид проходил через нее, как могучий поток, как неудержимая река…
Когда-то девушка так отчаянно жаждала познать это чудо, понять, что это такое. И Лерена обещала. Да, императрица обещала многое, но дала так мало. Ничего, если не считать Гэлис. Гэлис. Теперь Китайра знала, сколь много значила стратег и для самой Лерены. Ничего большего императрица дать ей просто не могла.
Еще одна волна прокатилась по ее телу. Китайра как будто оказалась на стене, рядом с Мэддином. Между ними стоял Кадберн, и она лишь теперь обратила внимание на то, сколь прекрасно его изуродованное шрамами лицо. А потом пришла боль.
– Нет!.. – воскликнул Намойя, и Квенион вздрогнула.
– Что случилось, господин?
– Ты разве не чувствуешь?
Квенион озадаченно нахмурилась, потом глаза ее расширились.
– Кто-то использует Сефид! И очень близко!..
Она была права. Но единственным, кроме самого Намойи, Кевлереном в этой части света был Мэддин, а он, как известно, Обладать
не мог.Тогда кто же?..
Принц закрыл глаза, стараясь сконцентрироваться на потоке силы, исходящем, казалось, из недр самой Цитадели. Намойя видел его – яркий огненный фонтан, бьющий все сильнее и сильнее.
С губ его сорвался крик боли.
– Что?.. – воскликнула Квенион.
Намойя поднялся, чувствуя себя так, как будто кто-то скреб по его нервам зазубренным куском льда.
– Холодно, – вскрикнул он, и в тот же миг боль пронзила его тысячью раскаленных игл.
По правой руке императрицы стекал липкий ручеек крови, но Лерена ничего не чувствовала. Она оказалась в голове грамматиста, потом перенеслась на крепостную стену.
Орудия… Дым… Смятение… Крики… И – Мэддин.
Он тоже был там. Кевлерен, не пожелавший вести себя подобающим образом. Тот, кто первым бросил вызов власти семьи – тем самым и ее власти. Она планировала свои действия так долго и с такой тщательностью, что уже почти не верила в успех. Почти не верила, что этот день когда-нибудь придет. Однако день настал, и императрица знала, что отныне никто не посмеет бросить ей вызов.
Первым урок получит дерзкий Мэддин.
Китайра Альбин сопротивлялась, но Лерена и не ждала ничего другого. Обычному человеку не дано знать, что испытывает тот, по чьим венам струится Обладание. Грамматист пришлась как нельзя кстати: ограниченное знакомство с Сефидом позволяло использовать ее в качестве проводника, значительно увеличивающего силу императрицы. Все складывалось в полном соответствии с предсказанием канцлера Майкома. Все встало точно на свои места.
Как и было задумано.
Лерена и сама испытывала нечто невероятное – словно, используя Китайру, очищала Сефид от всего лишнего, превращала его в крепкий, пьянящий напиток. И сейчас этот напиток разливался по ее венам, струился по ее нервам.
Императрица глубоко вздохнула и сосредоточила мысли на Мэддине. Будто ощутив ее присутствие, он повернул голову.
– О кузен, – прошептала она. – Сейчас ты узнаешь, что значит прикоснуться к Сефиду.
В углу застонал Паймер, но Лерене было не до старого герцога. Все ее внимание занимала крепость в далекой чужой стране и стоящий на стене Мэддин, предатель рода Кевлеренов.
Как же она ненавидела его.
Китайра, извиваясь, каталась по полу. Она ощущала себя существом без плоти, состоящим лишь из обнаженных костей и оголенных нервов. В комнате вспыхивали и гасли искры. Волосы встали дыбом, как будто она висела вниз головой. Глаза были готовы выскочить из орбит. Девушка кричала – или ей только так казалось, – отчаянно пытаясь вспомнить, кто она и где находится. Китайра.
Нет, Лерена. Нет, Мэддин.
– Китайра! – прокричала она…
И услышала в ответ чей-то злорадный смех.
Сначала Мэддин подумал, что рука ударилась о камень. Он поднял ее к глазам и подул на ладонь, но боль стала сильнее, словно дыхание только разожгло пламя.
Принц стиснул зубы.
– Ваше высочество! – позвал Кадберн.
– Ничего…
Мэддин попытался не обращать внимания на боль и снова посмотрел на реку. Было потоплено уже три лодки, но враг приближался. Свет дня почти померк. Всепоглощающая волна страха накатила на принца. «У меня не получилось, – мелькнула в голове страшная мысль. – Я проиграл. Я всех подвел…»