Рождение патриарха

В общем, путь мы продолжили. Но если раньше на меня смотрели всего лишь с опаской, то теперь с откровенным ужасом. Исключением были только огры, которые ничего не поняли, дворфы, которые уже давно смекнули, что на новом месте их будет ждать работа по специальности, а если постараться, может, даже и неплохая жизнь, и Айвел, в чьих глазах теперь читалось откровенное почтение.

По прибытии в Териамар я сдал огров Хоркаю, дворфов и несколько кузнецов из людей — Тару, остальных работников Шуршану. Эльфов разместили в заранее подготовленных помещениях рядом с моей лабораторией, фей — в моем кабинете, а девушек — в ближайших к месту моего проживания коридорах, там все равно комнаты пустовали, и занимать их никто не рвался. Вообще единственным моим соседом до этого момента была Ю Лан. Айвел поселили в одну из моих комнат, она по-прежнему вызывала во мне крайнее любопытство, и я собирался изучить ее вид как можно лучше.

За прошедшие годы я потратил много времени на изучение собственной физиологии, а также на методы передачи некоторых присущих моему организму свойств другим живым существам. Как и предупреждала меня Юринэ, попытки обращения оканчивались крайне плачевно для обращаемого. Но отрицательный результат тоже результат, тем более коллапс происходил не мгновенно, и я мог наблюдать процесс перестройки до начала саморазрушения организма подопытного, так что некоторых успехов я все-таки достиг. Теперь мне предстояло изучение эльфов, на них у меня вообще были большие планы. Орки, конечно, верны, удобны и довольно сильны, однако, даже несмотря на все улучшения, которые мы с Деймосом старательно привносим в их генофонд, ограничены сроком жизни максимум в сто — сто тридцать лет и, честно говоря, не очень способны к магии. Простая статистика: примерно на десятитысячное орковское население Териамара приходится всего четыре десятка шаманов, две трети из которых фактически беспомощные ученики. И это при том, что с момента моего прихода к власти Рунг постоянно шерстит население на предмет детей с даром. У гоблинов ситуация не лучше, всего тридцать или около того шаманов, при этом все поголовно ученики.

На этом фоне эльфы выглядят очень перспективно. Добавить силы, регенерацию, увеличить и так неплохую сопротивляемость враждебной магии, немного изменить цветовую характеристику, ну и, естественно, поправить восприятие окружающего мира. И на выходе получим практически идеальную расу, по крайней мере, идеальную для меня, а чужое мнение в этом вопросе меня не интересует.

Через две недели я наконец закончил исследования, и они, мягко говоря, заставляли задуматься. Нет, дело не в свойствах эльфийского организма и даже не в особенностях души. У эльфов я обнаружил ту же патологию, которую гораздо раньше заметил у орков. До этого момента я не был до конца уверен, но теперь сомнений практически не осталось. Патология очень напоминала родовое проклятие или генетическое наследственное заболевание. Я, конечно, не медик, мог и ошибиться, однако факт был налицо: оба народа подверглись принудительной деградации на генетическом уровне, причем орки гораздо сильнее. Почему принудительной? Да потому что ни одна болезнь естественным путем не может поразить абсолютно все население или всех представителей вида, даже биологическому оружию нужна сторонняя помощь. А у меня были три десятка эльфов, среди которых были и лунные, и золотые, и лесные, даже одна тропическая, как я с некоторых пор стал называть Айвел. И у всех в той или иной степени присутствовали признаки вырождения, причем не только в физическом, но и в духовном плане. Кто-то очень могущественный на протяжении многих поколений крайне старательно травил перворожденных и их извечных врагов, а может, и не только их. Единственная причина, по которой эльфы еще не скатились до полуживотного состояния, это их продолжительность жизни; однако даже сейчас от их некогда великих империй остались одни руины, а самих эльфов спокойно продают на рабских рынках. Не говоря уже о том, что средняя продолжительность жизни перворожденных упала до трехсот лет. И самое печальное, я знал, кто может осуществить подобное, изуродовать не только тела, но и души двух огромных народов, так же как и загнать магию в рамки четких законов и ограничений. Единственным возможным кандидатом был Всевладыка Эо, творец Абер-Торила и повелитель всех местных богов.

Тем не менее полученная информация ничего не меняла, только желание нашпиговать Эо адамантом или искупать в первородном Хаосе возросло.

Потом была неделя расчетов и три дня подготовки. После чего первый «доброволец» был отправлен на операционный стол. Честно говоря, уверенности, что он выживет, у меня не было, да и что выживут хотя бы первые пять подопытных — тоже. Но обошлось. Первым делом была стерта личность и на ее место внедрена специально подготовленная личностная матрица. Я решил не создавать какого-то одного запасного тела, а вместо этого обеспечить возможность моей душе занять любое из эльфийских тел, после того как те пройдут изменения, а заодно любое из тел их потомков. Конечно, качество новой оболочки будет ниже, зато шанс возродиться в случае преждевременной кончины значительно возрастет. Задача архисложная, но у меня был один козырь, который позволял ее решить. Это моя собственная Тьма, рожденная в моей душе, и одновременно та самая сила, к которой я собирался приобщить саму суть моих эльфов. Приобщение к Тьме протекало крайне болезненно, вырывающиеся из эльфийского горла звуки, исполненные страшной муки и агонии, подошли бы скорее стае нежити, но никак не живому существу. Перестройка души протекала крайне неохотно, человек, каким бы сильным он ни был, вообще не смог бы этого выдержать, если, конечно, не проходил бы процедуру добровольно и изначально не являлся бы темным. После того как душа эльфа окрасилась в темные тона, провести всю остальную модернизацию уже не составляло труда. Теперь Деймосу оставалось только вложить в новообращенного темного эльфа некоторую базовую информацию и проконтролировать послеоперационный процесс восстановления.

Спустя два месяца я был счастлив по-настоящему и искренне. Никто так и не умер, не сошел с ума и не застрял в развитии, все эльфы удачно прошли процедуру перерождения. Единственная, кого я решил не изменять, была Айвел, она быстро сошлась с Ю Лан и даже, как ни странно, с Рунгом, тот был приятно поражен ее познаниями в травах, так что Айвел теперь почти все время проводила в Сторожевом лесу, чему была несказанно рада. Причина, по которой я не стал ее изменять, была довольно проста, я просто не мог провести ритуал так, чтобы не повредить сознание и личность реципиента. А терять личность Айвел мне совсем не хотелось, все-таки я тоже к ней привязался.

В кабинет вошла девушка с подносом в руках. Поклонившись, она поставила поднос на край стола и после легкого кивка хозяина собралась уходить, однако перед самой дверью ее остановил холодный металлический голос:

— Что случилось?

— Простите, хозяин, я не понимаю, о чем вы, — в голосе девушки отчетливо слышался страх. И неудивительно, учитывая, КЕМ был ее хозяин.

— Я спрашиваю, кто тебя избил? — Голос ничуть не изменился, все тот же холод и неестественный металлический звук.

— Меня никто не избивал, хозяин.

— Ты лжешь, это плохо… — От этого спокойного голоса рабыню пробила дрожь, он не угрожал, не бранился, но вызывал настоящий ужас.

— Я… я… — Девушка дрожала всем телом.

Ее хозяин тяжело вздохнул и оторвался от книги, которую читал, переведя взгляд своих черно-красных глаз на испуганную рабыню.

— Если ты еще этого не поняла, то объясню. Я твой единственный хозяин, только я могу тебе приказывать и наказывать тебя. Если кто-то другой причиняет тебе боль, то тем самым он оскорбляет меня, и я хочу знать, кто этот идиот, не ценящий не только жизнь, но и собственную душу.

Девушка упала на колени, руки ее тряслись.

— Простите, хозяин, это был орк, я не знаю, как его зовут, я его раньше не видела. Он велел ничего никому не говорить, иначе… иначе…

— Понятно. Он тебя изнасиловал?

Кивок, по лицу текут слезы.

Ее хозяин встал из-за стола и подошел вплотную. Прохладная ладонь легла ей на голову, и вся боль и страх мгновенно ушли, а им на смену пришло чувство защищенности и покоя. А еще через мгновение шестнадцатилетняя девушка, уроженка Кормира, провалилась в глубокий сон.

Я стоял над крепко спящей девушкой и думал. В принципе чего-то подобного следовало ожидать, идиоты и отморозки есть везде, и в Териамаре их еще оставалось достаточно, несмотря на все прилагаемые усилия. Даже Деймос не мог отследить всех; вернее, конечно, мог, но не делал этого. Ни он, ни я не собирались устраивать в Териамаре резню, особенно учитывая то, что через пару поколений они сами выродятся. Но данный случай безнаказанным оставлять было нельзя. Это же какую наглость надо иметь, чтобы изнасиловать личную рабыню патриарха вампиров, а этот титул я уже вполне заслужил, хоть кланом пока и не обзавелся. Впрочем, все девушки, привезенные мною из Зентилийской твердыни, были моими личными рабынями, и отдавать их кому-то я не собирался.

Подлечив и перенеся девушку на кровать, я отправился искать смертника, посмевшего покушаться на мое имущество, как бы цинично это ни звучало. По отпечатку ауры это было сделать несложно. Им оказался командир среднего звена, выходец из племени Волчьего Клыка. Орку надо отдать должное, он сразу догадался о причине моего визита, стоило ему только меня увидеть. Но вот дальше он совершил сразу две ошибки: первая — попытался убежать, а вторая — схватился за оружие. Не то чтобы я собирался его пощадить, но, веди он себя достойно, может, и сумел бы как-то выкрутиться, ну, по крайней мере, заработать только смерть. Шанс, конечно, был невелик, но своим поведением он и его лишился. Я не стал устраивать показательной казни, просто взял из него всю жизненную энергию. Рукой. Пить кровь мрази, которая так обращается с беспомощной девушкой, откровенно противно. А душу передал Деймосу, пусть устраивает из нее батарейку, лучшего он, по моему мнению, не заслужил.

На весь поиск и последующую казнь ушло около часа, так что, когда я вернулся в свой кабинет и по совместительству малую спальню, девушка еще спала. Сам я в кабинете не сплю, но вот Ю Лан обожает спать рядом, когда я работаю; собственно, для нее кровать и ставилась. Девушка проснулась только через семь часов. Расслабленность и покой сменились удивлением, а потом испугом. Когда же она перевела взгляд на мою спину, в ней зародилась паника. Но уже через пять минут, на протяжении которых она еле дышала и старалась не шевелиться, паника отступила, и девушка успокоилась. Тогда же я и решил заговорить: