Рождение сатаны
Шрифт:
Когда он вошел, прокурор только что принял душ и был в халате.
Они поздоровались.
– Садись. Что будешь пить?
– Ничего.
– Что-то случилось?
– Случилось, черт возьми, стряслось! свершилось!
– и Карел Ярсович рассказал прокурору о вчерашнем происшедствии.
Нефедов часто перебивал его вопросами: " Где стоял столик?"
"Где находилось кресло?" и тому подобными, и при этом ни разу не усомнился в искренности собеседника, чего мэр опасался.
Когда рассказ был закончен, Алексей Герасимович достал портсигар,
– Дожен признаться, Карел, ты меня озадачил,- он затянулся, выпустил дым,- Дело в том, что все, рассказанное тобою, до последнего слова и жеста произошло вчера со мной. Каким образом мы могли сидеть за одним и тем же столиком, говорить с одним и тем же человеком?
– Как, ты уверен?
– Только странно, что портрета он мне не показывал, и в обморок я не падал. Мне даже кажется теперь, что мы договорились с ним, пока ты был в обмороке. Кстати, почему ты попросил аи? Уж не потому ли, что у тебя Аид вертелся на языке?
– Да, поэтому.
– Я тоже.
Помолчали.
– Так тебе тоже сделали предложение?- спросил мэр.
– Да. Слушай, Карел, а если не только мы там были? Давай-ка попробуем найти всех.
– Хорошая идея. Но как?
– Для начала обзвоним жен и спросим кто где был вчера.
– Но это неудобно...
– Вот и видно, Карел, что тебя никогда не любили несколько женщин сразу... Лилечка, где был вчера вечером твой котик? У него были дела? И ты скучала? Ах, ты была с Катенькой, а где же был ее Федя?- вскоре составился приличный список, теперь надо было переговорить с каждым лично.
Часов около шести отыскали всех. Оказалось, что вчера в клубе побывало пятьдесят два человека, и каждый из них был уверен, что был там один. Побывал там, кстати, и Павел Афанасьевич, который позавчера так интересовался, что это за учреждение.
– Послушай, Алексей, а кто же были те, другие люди за столиками?
– Не знаю, Карел, но мне показалось, что это кабаре предназначено для мертвых: ни один из них не отбрасывал тени.
– Но Аркебузов отбрасывал.
– Да, но остальные нет.
– Вот почему он сказал, что я съел больше, чем думаю...
Нельзя сказать, чтобы это открытие неприятно поразило друзей.
Человек ко всему привыкает быстро, и теперь их ободрило то, что они не одни попались на удочку. Друзья даже принялись петь марсельезу, когда ехали обратно к Нефедову подкрепиться чем бог послал.
– А какие были вчера птички!- восклицал прокурор.
– Да, их не испортила даже коллективная трапеза! Подумать только! Каждый ел за всех!
– Слушай, Карел, а ведь мне и в голову не пришло расплатиться
– Вот-вот, а ты говоришь, евреи - нечестная нация!
Они славно перешучивались весь вечер, но веселость их временами все же казалась несколько искуственной.
9.
– Простись с этим домом,- сказал Рибо.- Нам было хорошо здесь, но больше нас здесь не будет.
– А куда мы летим?
– Туда, где нет ясных ответов.
– Если бы не та книга, я бы не поняла тебя. А это правда был ты?
– Тогда ночью? Да. Мне грозила страшная опасность, и только ты могла меня спасти. Но как ты сумела покорить
земную нечисть, я до сих пор не знаю.– Я хотела вернуть тебя.
– Пора лететь.
Флигель остался внизу. Ксения удивилась, что ей совершенно не было холодно.
– Не удивляйся,- сказал Рибо,- теперь так будет всегда. Люди называют это смертью.
– А что, мое тело осталось там?
– Нет, Ксения, я превратил его в воздух и свет. Теперь оно будет повсюду. Да, не называй меня больше земным именем. Я Рибо Андер. Так нужно.
– Хорошо, милый.
Они оставили внизу облака - жалкую рваную одежду Земли, и Ксения увидела перед собою нагромождение скал, кратеров и Горных гряд.
– Что это?
– Луна. Сейчас мы опустимся на нее.
Они оказались у круглого черного входа.
– Там нас уже ждут,- произнес Рибо и слегка подтолкнул Ксению к отверстию.
Они вошли. Кругом была тьма, только поблескивали изредка невидимые стены. Ксения удивилась, почувствовав под ногами что-то мягкое.
– Побудь здесь и ничего не пугайся. Я скоро вернусь,- он поцеловал ее и растворился в пространстве.
"Зачем он оставил меня здесь?- успела подумать Ксения.- Наверное, так нужно..."- тут ее колени словно сами собой подогнулись и через минуту ласковый сон слепил ее губы в счастливую улыбку.
Заглянув в пещеру и убедившись, что Ксения спит, Рибо мановением руки задвинул вход огромной глыбой гранита и сделав несколько неторопливых шагов прочь, взлетел и скрылся из виду.
Создатель Крит с нетерпением ожидал вызванного на аудиенцию Рибо Андера. Создателю и Сатане было о чем потолковать. Крит, как и весь потусторонний мир, был весьма удивлен тем, что земная нечисть отдала свои многочисленные голоса за никому до сих пор неивестного духа. И голос Земли, как это ни странно, оказался решающим. Другим претендентом на должность был Иегова, но к нему многие относились с прохладцей еще со времен ссылки на Юпитер. Это, видимо, и решило дело.
Однако, вновь избранный Сатана должен был выдержать испытание. Состояло оно в следующем: в истории любой планеты можно было найти точки возможного разветвления.
Некоторые из этих разветвлений вели к созданию нечисти.
Сатана, не вмешиваясь в исторический процесс сам, должен был так повлиять на события, чтобы история планеты обусловила его появление. Это, конечно, была только игра: все исторические альтернативы существовали одновременно и были равноправны. Но такая игра была прекрасной проверкой сатанинских качеств.
Рибо возник из пустоты и поклонился Создателю.
– Новый Сатана?
– Да, Создатель.
– Ты догадываешься, зачем я хотел тебя видеть?
– Догадываюсь.
– Ты еще не позаботился о самоутверждении. Это ошибка.
– Я все продумал, Создатель.
– Какой из критических точек ты хочешь воспользоваться?
– Двадцать шестой. Смертью Николая Александровича.
– И кто же кандидат на место Черной Маски?
– спросил Создатель, пожевав губами. На мимическом языке его планеты это означало крайнее неудовольствие: точка эта использовалась слишком часто.