Рождение шестого океана
Шрифт:
— Буду наслаждаться жизнью, — сказал Валентин, выходя из квартиры Ахтубина, — спать по десять часов, загорать, купаться, читать только «Библиотеку приключений»! Об ионосфере и слышать не хочу! Отдых полнейший. И давай установим: кто произнесет слово «ионосфера», тот платит штраф — пять рублей.
В первый раз за два года им нечего было делать. Спать — рано, вечер только начинается. На землю уже набежала тень, потушила краски, на небе проступили звезды... только сиреневая дымка на западе напоминает об ушедшем дне.
— Вот тебе привет из ионосферы, — сказал Сергей. — Этот
— Штраф, штраф! — закричал Валентин.
Они пришли домой. Сергей снял пиджак и лег на диван. «Я решил ничего не делать», — было написано на его лице. Валентин взял трубку, позвонил в стол заказов библиотеки.
— Пришлите мне что-нибудь душещипательное, Лидочка. (И здесь он завел знакомство!) Какое-нибудь послеобеденное чтиво. На ваш вкус. Нет, оттисков не надо. А что, уже получили? Ну, присылайте, спасибо.
И, положив трубку, сообщил:
— Слышал, Сережка, вышел сборник материалов о полетах людей в ионосферу. Я велел прислать...
— Плати! — мрачно отозвался Сергей.
Штрафной фонд рос. На следующий день,
выложив десятый по счету штраф, Сергей возмутился: — Безобразие! Отстань от меня с этим запретом! Я хочу отдыхать в свое удовольствие, думать, о чем мне нравится, хотя бы об ионосфере.
Валентин молча протянул ладонь, сложенную лодочкой. Клади, дескать!
Вечером он -пришел с новым предложением:
— Нам надо переменить обстановку. Уедем от этих стен, пропитанных миазмами науки. Я записался на две путевки в туристский поход. Послушай только: Бийск — Телецкое озеро — Алтайский заповедник. Ты был в походе когда-нибудь?
— Выдумал тоже! Таскать по горам на себе мешок с продуктами! Я хочу выспаться.
— В горах совсем не хочется спать. Там воздух такой— заменяет сон. Прилег на минуту и встаешь свежий. А голова выключается совершенно. С утра до вечера ты в хлопотах: получаешь продукты, укладываешь рюкзак, снимаешь палатку, расставляешь палатку, собираешь дрова для костра...
— Но это же каторга! — воскликнул Сергей.
— Отдыхать надо активно, Сережа. Представь себе: ночь в лесу. Вокруг черным-черно. Тишина. Дежурный раздал ужин, взывает: «Кому добавку, кому еще какао?» Дрова в костре трещат, искры летят к небу. Звенят песни: «Шагай в цепочке, шагай в цепочке!» Ты знаешь хоть одну туристскую песню?
— У меня нет голоса, — мрачно изрёк Сергей.
Но все же он дал себя уговорить. Дней через десять, сидя возле палатки на туристской базе, Сергей старательно перекладывал рюкзак: одеяло ближе к спине, чтобы было помягче, сухари — к карманам, банки со сгущенным молоком — в середину. Рядом стоял инструктор — тоненькая девушка в голубой выгоревшей майке и тяжелых, похожих на кувалды, ботинках.
Нет, так вы намнете спину, — говорила она. — Расправьте одеяло. Какой-то безрукий вы, Новиков!
Мимо пробежал долговязый парень в красной футболке с пятеркой на шине. Год назад он выступал в эстафете, выиграл приз и до сих пор носил счастливый номер.
— Где Новиков?—кричал он. — Новикову телеграмма. Нет, не в туркабинете, я захватил с собой.
Сергей развернул бланк и прочел:
«Срочно
вылетайте Москву. Обсуждается полет.Ахтубин»
Глава одиннадцатая
УБИЙЦА ОБЕЗЬЯН
Кроме Священной Львицы, Священной Змеи и Священной Мартышки, жители Джанджаристана молятся еще и Джари — богу Солнца.
Лингвисты полагают, что Джари близок к древнеславянскому Яриле. Но Ярило был дружелюбным божеством, он заведовал весной, теплом, любовью, майской зеленью, плодородием. Бог Джари — жесток и беспощаден, потому что беспощадно южное солнце.
Оно не греет, а опаляет. Под его лучами глина становится твердой, как кирпич, а трава рассыпается в пыль. Горячий ветер не освежает; листья на деревьях скручиваются, и поникают оголенные ветки. И тогда приходит безмолвие, пашня превращается в пустыню, на ней шелестит пересыпающийся песок.
В других странах днем работают, в Джанджаристане в полдень ложатся спать, прячутся в тень, ждут вечера, изнывая от жары, обливаясь потом. Только на полях терпеливо гнут спину обожженные до синевы крестьяне с высохшими ногами — скелеты, обтянутые кожей.
Солнце — бич Джанджаристана и единственное богатство страны. Уголь и нефть здесь еще не найдены, водопады и пороги отошли к Гористану. Но солнце в изобилии, в иных районах — триста шестьдесят пять (иногда даже триста шестьдесят шесть) ясных дней в году, — полная возможность создавать солнечные электростанции.
Именно так и предусмотрено в плане электрификации Джанджаристана. План этот можно видеть в Новосибирске, в корпусе Желтого угля. Через десять лет пустыня Дхат станет энергетическим центром страны. Оттуда протянутся линии электропередач к городам, заводам, а главное — к насосным станциям, которые поганят в степи живительную воду.
Солнце будет работать против себя, накачивая воду в каналы, возвращая жизнь засохшей земле, отодвигая пустыню. Солнце победит Солнце.
Так будет через десять лет. А сейчас...
Сейчас на столе у президента Унгры лежит долгосрочный прогноз: «устойчивый антициклон над южной половиной страны. Суховеи из пустыни Дхат. Угроза неурожая...»
Сейчас благоденствие страны зависит от весенних ветров. Если в апреле они подуют с моря, урожай будет собран обильный, жрецы, купцы и прочие «непрошеные гости» получат свою долю, сыты будут даже крестьяне. Но если над страной устойчивый антициклон и ветер из пустыни подсушивает зеленые ростки — в августе на дорогах появятся голодные дети с протянутыми руками и похоронные телеги, свозящие на кладбище трупы умерших на мостовой.
Вот что означает «устойчивый антициклон над южной половиной страны».
Но мир велик. Когда в Джанджаристане засуха, в других странах — дожди. Хорошие виды на урожай в Аргентине. В Канаде пшеницы избыток, ее обливают керосином, топят зерном паровозы. И прозорливые дельцы Тутсхолд и Сайкл уже закупили в Канаде сто тысяч тонн пшеницы по дешевке, но пока не везут в Джанджаристан, держат в элеваторах.
— Деловой человек спешит вовремя, — говорит Тутсхолд компаньону. — Я знаю эту страну. В сентябре хлеб будет тут на вес золота. Надо дождаться сентября, иначе цены не успеют подняться.