Рождение сверхновой

Гадко хихикаю. Я так понимаю, ночки у них весёлые были. Кирюшка один спать не будет, боится. Значит, или брали его к себе или кто-то ложился с ним. Итог мачехиной глупости: конфликт со старшим, истерика младшего, двое суток нервов, две ночи без секса, два вечера надо развлекать младшего, потому что на старшего не спихнёшь… хм-м, а не удрать ли мне на пару недель? Ещё можно что-нибудь придумать. Ибо нефиг!

— Мне нужна отдельная кровать. Срочно покупайте, я с Киром больше спать не буду. Он во сне ногами пихается, — делаю очередное заявление в пространство. Ответа нет, только отец на пару секунд поворачивает голову ко мне. Ответ мне не нужен, я сказал, пусть делают. Могут попробовать засаботировать, лишний повод повеселиться.

Я планирую брать младшего в ежовые рукавицы. Меня устроит только беспрекословное повиновение, как в армии. Малейшие пререкания — свободен!

Москва, аэропорт Шереметьево

16 февраля, сеульское время 17:40.

Я в зоне дьюти-фри аэропорта. Заранее запаслась наличкой и рюкзаком, притащила с собой ГаБи и БоРам.

— БоРам, раз ты любишь сосиски, то тебе должно многое понравиться, — объясняю ей причины нашего визита сюда.

На пробу берём три сорта самой аппетитной на вид колбасы, я забиваю рюкзак консервами с тушёнкой, ветчиной и маринованными грибами. Последнего точно в Европе не найдёшь. Эти варвары только лисички употребляют. Как так можно! Они же горькие!

БоРам, сверяясь и советуясь со мной, набивает свою котомку. ГаБи только оглядывает всё с нескрываемым любопытством.

— Девушки, а вы откуда? — спрашивает нас улыбчивый продавец по-английски.

— Из Южной Кореи, — перехожу на русский, улавливая характерный акцент. Хотя кем он может быть, работая в русском аэропорту?

— О-о-о, говорите по-русски? — расцветает продавец.

— Только я. С остальными можно по-английски.

— Возьмите ещё шпик, а то вы такие худенькие, так и хочется вас покормить, — смеётся продавец.

— Солёное сало есть?! — мгновенно возбуждаюсь я и на несколько секунд выпадаю из реальности, — С чесноком? О-о-о-у…

Впадаю в экстаз и беру пару килограмм. Потом одумываюсь и беру ещё столько же в сумку ГаБи.

Затем я отхожу подальше, в рыбный отдел и мне загорается купить кильку в томате и шпроты. Загружаю ГаБи, мой рюкзак скоро станет неподъёмным. Возвращаемся к БоРам, которая уже вовсю любезничает с продавцом на английском.

Возвращаемся в самолёт, по дороге БоРам делится впечатлениями. Продавца зовут Глеб, он красивый и обаятельный, спрашивал… вот на кой хрен мне это знать?

— БоРам, иди в задницу, — перехожу на грубый французский, — Тебе он зачем? Он москвич, ты — кореянка, вам не встретится никак.

БоРам грустнеет, по всему видать, парень ей понравился, а у меня рождается какая-то смутная идея. Пока настолько туманная, что в вербальную форму пока не отливается. Ладно, потом разберёмся.

Заходим в салон, Мульча в переноске лениво открывает на нас один глаз и снова закрывает. Садимся, до отлёта четверть часа. Раздумываю о Юркине. Как бы ему помочь? Ничего в голову не лезет, даже денег ему перевести не могу. Под каким соусом? Наше знакомство залегендировать невозможно, он даже в интернет пока выйти не может, в доме компьютера нет.

Через два с лишним часа вторгаемся в воздушное пространство Франции. Бонжур, Франсе! Мы прибыли!

Глава 14 Франция

Париж, аэропорт Орли

16 февраля, сеульское время — 20:40, парижское время — 12:40.

Прячу макеты ножей, которые вертела последние два часа. Мы в Орли. Вылетели в 8 утра, прилетели в 12:35, летели двенадцать с половиной часов. Вот такая математика! Когда говорю об этом своим коронкам, начинаю веселиться, глядя на их недоумевающие глупые лица.

— ЮнМи, у тебя что, с арифметикой совсем плохо? — Осмеливается спросить СонЁн, — Как такое может быть?

Остальные только косятся, но спорить не смеют. Одна БоРам на высоте.

— Если ЮнМи-сии так сказала, значит, так оно и есть, — заявляет она. Я, кстати, сняла свой запрет говорить по-корейски в своём присутствии. Мы во Франции, здесь и без меня носителей языка хватает. Наслушаются.

Остальные продолжают смотреть недоверчиво. Объясняю:

— Мы вылетели в 8 утра? — Все соглашаются, факт бесспорный.

— А сейчас 12:36! Не верите, сами спросите в аэропорту.

До аэропорта ещё дойти надо. Мы пока толчёмся в очереди на выход из самолёта. Выходим, я разочарованно оглядываю окрестности.

— Не поняла! А где красная дорожка, оркестр и отряд доблестного караула? — возмущаюсь уже по-французски. Я передумала, буду и дальше терроризировать коронок французским. Репрессии только отменю.

Ничего перечисленного действительно нет. И ничего удивительного в этом нет. Мы прибыли фактически инкогнито. Не упали нам ни на одно место толпы фанатов. И местный, довольно пофигистический, менталитет нам в помощь.

Внутри терминала аэропорта нахожу циферблат с местным временем, хватаю СонЁн за руку.

— Смотри!

Та залипает на него, забавно открыв рот. Остальные коронки, даже БоРам, дружно берут с неё пример.

— А вон другие часы… — как-то растерянно лепечет ХёМин. Да, другие. На них мировое время и оно ещё на час меньше.

— Это вообще сеульское время, — добавляю я кипятка в их глупые головёнки.

Из ступора коронок выводит голос СанХёна.

— Девочки, вы чего там застряли? Быстро на выход! Нас автобус ждёт.

Гоню всех к выходу, ржу в голос. Мульча из своей переноски глядит на коронок с величайшим презрением. Кто неопытный, может подумать, она разбирается в тонкостях часовых поясов. Нет, она почти всегда на коронок так смотрит.

В автобусе ДжиХён пытается прояснить ситуацию.

— ЮнМи, поясни, пожалуйста, как это могло произойти? Я же вижу, ты понимаешь…

— Понимаю, — важно киваю я, — Как это ваш продюсер может не понимать таких элементарных вещей?

На меня смотрят вопросительно, почти с мольбой. В их головах рушится до сих понятное и логичное мироздание, где два плюс два равно четырём, а не одиннадцати с половиной с утра и минус пять к вечеру.

— Вылетели мы в 8 утра, так? — Все усиленно кивают, в глазах начинает светиться безумная надежда на восстановление порядка во Вселенной, — Прилетели в 12:35, так? Всего летели 12 с половиной часов, что тут непонятного?