Рожденная в Техасе

Элизабет-Энн сначала кивнула, затем передумала и, перегнувшись через стол, крепко сжала руку Эленде.

— Нет, не уходи, тетя. Ты ведь все равно все знаешь, так какая разница. — Голос ее дрогнул, и она отвернулась. — Я не хочу оставаться одна, если мне придется услышать нечто, что разобьет мое сердце.

Эленда вздохнула резко и протяжно.

— Ты не будешь одна, с тобой Заккес. Могу поклясться, что это не повлияет на ваши отношения. Я ведь не стала относиться к нему иначе, потому что он честный человек. Я уверена, что у него сильный характер. — Она помолчала и добавила: — Ведь он мог мне ничего и не говорить. Все мы в жизни совершаем ошибки, о которых потом сожалеем. Бог знает, на моем веку их тоже было больше чем достаточно.

— У тебя? — удивилась Элизабет-Энн.

— Тем не менее это правда, — коротко рассмеялась Эленда. — Пожалуй, я зажгу несколько ламп, что-то здесь темновато.

Дженни слышала шаги Эленды. Она быстро покинула свой пост и на цыпочках подошла к соседней двери, укрывшись за ней и несколько минут выжидая. Эленда не вышла в коридор, и Дженни вернулась на свое место.

— Но перед тем как мы перейдем к этому серьезному вопросу, — сказала Эленда, — я хотела бы поговорить о не менее важном деле. — Она прямо взглянула на Элизабет-Энн. — Это касается тебя, дорогая.

— Меня? — удивилась Элизабет-Энн.

— Да, тебя. Пришла пора сказать тебе об этом. Заккес тоже должен знать. Возможно, он прав. Все, что касается вас обоих, должно быть прояснено до конца, чтобы не осталось никаких недомолвок. Только тогда ваш брак не будет омрачен никакими тайнами. Вы начнете свою жизнь, как говорится, с чистой страницы.

— Да, слушаю, — медленно проговорила Элизабет-Энн. Ее приподнятое настроение очень быстро сходило на нет. У нее появилось тягостное чувство, что их любовь уже не представлялась такой совершенной.

Эленда сложила руки на столе, с минуту она сидела молча, рассматривая пальцы, затем заговорила:

— Сегодня утром я беседовала с доктором Пуриссом.

Элизабет-Энн смотрела на нее не отрываясь.

— С тобой все в порядке? — быстро проговорила она.

— Нет, нет, — Эленда подняла голову и отрицательно кивнула, — речь не обо мне. Поскольку вы с Заккесом решили создать семью, я сочла за лучшее посоветоваться с доктором.

— Но о чем? — нетерпеливо проговорила Элизабет-Энн. — Я никогда не жаловалась на здоровье.

Эленда подняла свой стакан с водой, потом опустила.

— Элизабет-Энн, ты мне словно родная, поэтому я желаю тебе только добра, мне ведь не нужно об этом напоминать?

Элизабет-Энн покачала головой. Эленда посмотрела ей в глаза.

— Помнишь, после того трагического случая в детстве ты не могла спокойно спать, тебя мучили кошмары и ты просыпалась в холодном поту?

Элизабет-Энн инстинктивно поежилась.

— И на ночь я стала тебе давать по крошечной дозе настойки опия. Я считала, что это безвредно, но время шло, и дозу пришлось увеличить. Настойка помогала тебе крепко спать, и кошмары больше не повторялись.

— Да, это помогло и сейчас помогает, — согласилась Элизабет-Энн.

— Доктор Пурисс сказал мне, — Эленда секунду колебалась, — что ты долго принимала опий и это вошло в привычку.

— Но я не понимаю… — начала Элизабет-Энн.

— Заккес, Элизабет-Энн! — Эленда взяла молодых людей за руки. — Девочка моя, я давала тебе это средство, не ведая, что совершаю ошибку, может быть, самую тяжелую в моей жизни. Доктор Пурисс говорит, что пристрастие к наркотикам очень опасно. Но особенно это опасно, если женщина ждет ребенка. Поэтому, если вы хотите иметь детей, ты, Элизабет-Энн, должна немедленно отказаться от этого лекарства.

Элизабет-Энн в испуге смотрела на тетю.

— Знаю, знаю, — печально проговорила Эленда, поднимая руку и предвосхищая ее вопрос, — знаю, что отказаться от этого будет очень сложно. Твое тело будет протестовать и…

— И что?

— Могут даже вернуться кошмары, — сказала Эленда, пристальна глядя на Элизабет-Энн.

Девушка в испуге смотрела на тетю, затем повернулась к Заккесу.

— Мы вместе справимся с этим, — улыбнулся он ободряюще и ласково обнял ее за плечи. — Вместе мы сможем сделать все, что захотим. Для нас не будет преград до тех пор, пока мы вместе.

— Да, — искренне сказала Элизабет-Энн, — вместе мы сможем победить. Знаю, что у нас все получится, я хочу, чтобы у нас были здоровые дети, Заккес. Я думаю, что смогу побороть кошмары.

— Доктор Пурисс просил передать, что со своей стороны готов помочь тебе и что сделает все, что в его силах. Дверь его дома открыта для вас в любое время дня и ночи. — Эленда вздохнула. — Это первая серьезная проблема, которую вам предстоит решить.

— А вторая? — испугалась Элизабет-Энн.

Эленда кивнула Заккесу, и, как ни было это ему мучительно трудно, он рассказал Элизабет-Энн все. Он говорил долго, чуть ли не всю ночь, ничего не утаил: ни болезни матери, ни ограбления магазина, рассказал о том, как ему удалось бежать и что он числится в розыске.

Дженни за дверью затаила дыхание. На ее лице отразился восторг. Сердце ее неистово колотилось. «Значит, Заккес — вор, — подумала она, пьянея от радости. — О! Как это чудесно! Как превосходно!» Она представила себе картину: священник спросит, есть ли причина, по которой молодые люди не могут соединиться в браке, и тут она крикнет: «Его разыскивает полиция за совершение ограбления!»

Но она так не поступит. Это слишком просто. Она сохранит этот дорогой секрет и ничего не будет предпринимать сейчас. Она будет терпеливо ждать своего часа, может быть, годы, если понадобится. А когда они меньше всего будут готовы к этому, когда у них будет уже что терять, когда они почувствуют себя наиболее защищенными и уверенными в себе, вот тогда, и только тогда, она захлопнет капкан.

Некоторое время из гостиной не доносилось ни звука, затем Заккес нарушил молчание.

— Означает ли это, что я больше тебе не нужен, Элизабет-Энн? — спросил он нерешительно.

Она посмотрела на него долгим взглядом, казалось, прошла целая вечность.

— Нет, совсем не значит. — Она взяла его руку, крепко сжала и поцеловала. — Я люблю тебя, — сказала она немного хрипло, — так же, как и ты сказал, что любишь меня. Если бы ты от меня все утаил, а я бы сама узнала, тогда все было бы по-другому. Но я ценю твою честность. Я люблю тебя.

— И ты выйдешь за меня замуж? — взволнованно спросил Заккес.

— Да, дорогой мой, да, да, да! — Она крепко обняла его.

Дженни подняла голову, коварно усмехнулась и на цыпочках прокралась в свою комнату.

9

Коттедж сестер Бэрд для Элизабет-Энн был самым счастливым и плодотворным периодом ее жизни. А какой это был милый, очаровательный, романтический уголок! Настоящий приют молодоженов, скрытый от любопытных глаз. Здесь появились на свет ее дети.

И пусть в дальнейшем ей довелось уехать из этого места, пусть суждено было занять высокое положение в обществе, иметь внушительные банковские счета — этот дом олицетворял для нее все самое дорогое и важное в жизни. Здесь были истоки ее самостоятельности. И если бы стены могли говорить, Элизабет-Энн готова была слушать их без конца. Они могли бы поведать о многом: о любви, обретенной и утраченной, о счастье и печали, о болезнях и выздоровлении, о минутах торжества и поражениях, о стойкости, терпении, о веселье и горестях.