Рожденная во льду

Грей вывел Бриану из полумрака к широкому парапету, ярко освещенному солнцем.

– И оказывается в ловушке, – с этими словами он резко повернул ее к себе лицом.

Бриана вскрикнула. Грей расхохотался и подхватил ее на руки.

– Боже! Вот это, я понимаю, благодарная публика!

– И вовсе не смешно, – она попыталась высвободиться.

– Да. Это чудесно. Сначала я планировал, что он изуродует ее старинным кинжалом, но… – Грей поднес Бриану к краю стены, – может быть, он просто сбросит бедняжку вниз?

– Прекрати сейчас же! – Она в ужасе обхватила Грея руками за шею.

– Да… И как я раньше не догадался? Ого… как у тебя сердце колотится, дорогая… а как крепко ты меня обнимаешь, однако.

– Дурак!

– Ну и что? Зато ты отвлеклась от своих забот.

– Ничего подобного. Мои заботы остались при мне, а твои болезненные фантазии я немедленно выброшу из головы.

– Не выйдет, – он еще крепче прижал ее к груди. – Художественный вымысел на то и существует, чтобы уводить человека от реальности и заставлять тревожиться за других.

– А как твои фантазий воздействуют на тебя самого?

– Да так же. Точно так же. – Грей поставил Бриану на ноги и указал на открывающийся пейзаж. – Как на картине, да? – Он ласково притянул ее к себе. – Меня это сразу заворожило. Когда я в первый раз сюда попал, шел дождь, и все вокруг было затянуто пеленой.

Бриана вздохнула. Вот и долгожданный покой. Грей помог ей успокоиться, хотя и не говорил об этом прямо.

– Уже весна, – пробормотала Бриана.

– Ты всегда пахнешь весной, – он наклонил голову и поцеловал ее в затылок.

– Осторожно. У меня опять слабеют ноги.

– Тогда держись за меня. – Грей опять повернул Бриану лицом к себе и взял ее за подбородок. – Я тебя так давно не целовал.

– Знаю, – призвав на помощь все свое мужество, она выдержала его взгляд. – А мне так хотелось.

– Что ж, это прекрасная идея. – Грей потянулся к ее губам.

Она радостно ответила на поцелуй, тихонько застонав от наслаждения. Ветер свистел у них в ушах. Грей крепко обнял Бриану, стараясь быть осторожным и нежным.

Напряжение, усталость, гнев и разочарование вмиг исчезли. Бриана почувствовала себя дома. Да-да, именно дома, ибо дом был для нее символом душевного уюта и покоя.

Вздохнув, она положила голову Грею на плечо.

– Со мной такого никогда не было. С ним тоже, но он испугался этой мысли и решил потом, на досуге, как следует все обдумать.

– Нам с тобой хорошо, – ответил он. – Ив этом есть что-то очень хорошее.

– Да. – Бриана потерлась щекой о щеку Грея. – Только будь со мной терпелив. Грей.

– Я стараюсь. Но я хочу тебя, Бриана, и когда ты будешь готова… – Он отступил назад, погладил ее по бокам и, взяв за руки, со значением произнес: – Я подожду, покаты будешь готова…

Глава 9

У Грея прорезался зверский аппетит. Наверное, потому, что ему никак не удавалось утолить голод иного свойства. Он решил смотреть на вещи философски и выпить на ночь чаю с пудингом, приготовленным Брианой. Он уже привык к чаепитиям на сон грядущий и, поставив на плиту чайник, разогрел себе пудинг.

Пожалуй, начиная с тринадцати лет. Грей впервые так много думал о сексе. Тогда ему нравилась Салли Энн Хоув, жившая в сиротском приюте Саймона Брента. Милашка Салли Энн с пышной грудью и хитрыми глазками. Она была на три года старше Грея и охотно соглашалась одарить своими ласками того, кто принесет ей сигарет или леденцов.

В тринадцать лет Грей молился на Салли, она была для него богиней. Теперь же эти воспоминания вызывали у него гнев и жалость. Как жестоко и порочно общество, внушающее девчонке, что ее единственное достоинство находится между ног!

По ночам, когда в приюте выключали свет, Грей грезил о Салли Энн. А потом ему посчастливилось украсть у воспитателя пачку «Мальборо». За двадцать сигарет Салли отдалась ему ровно двадцать раз, и Грей быстро постиг науку любви.

В последующие годы он поднаторел в ней еще больше, беря уроки у сверстниц и у профессионалок, поджидавших клиентов в темных переулках у дверей, из которых воняло прогорклым салом и едким потом.

Едва Грею исполнилось шестнадцать, он ушел из приюта и с узелком за спиной и двадцатью тремя долларами в кармане пустился в дорогу.

Он жаждал свободы. Ему надоели правила и запреты, которыми он был обложен почти всю жизнь. Грей обрел свободу, сумел ею воспользоваться и заплатил положенную цену.

Он долго прозябал в безвестности, но постепенно к нему пришла слава. Грею повезло: природа наделила его талантом, который не дал ему пропасть, затеряться в толпе.

В двадцать лет он написал первую книгу, во многом автобиографическую, пронизанную грустью и романтизмом. На издателей она впечатления не произвела. В двадцать два года Грей сочинил неплохой детективчик. Издатели опять-таки не обивали его пороги, но один из редакторов проявил некоторый интерес, и этого оказалось достаточно, чтобы Грей заперся в убогой комнатенке, которую он в то время снимал, и несколько недель подряд не вставал из-за пишущей машинки.

Эту повесть ему удалось продать. Конечно, за бесценок, но Грей все равно ликовал. Ничто и никогда не было для него так значимо, как тот первый успех.

Спустя десять лет он уже мог жить, как ему заблагорассудится, и хвалил себя за правильный выбор.

Грей заварил чай и съел ложку пудинга. Покосившись на дверь Брианиной комнаты, он заметил внизу полоску света и улыбнулся.

Бриану он тоже выбрал сам.

Поставив на поднос чайник и две чашки, Грей постучался в ее комнату.

– Входи!

Она сидела за письменным столом, напоминая монашку: аккуратный фланелевый халатик, шлепанцы, распущенные волосы ниспадают на одно плечо. У Грея аж слюнки потекли – так она была соблазнительна.

– Я увидел, у тебя свет горит… Хочешь чаю?

– С удовольствием. Я как раз закончила возиться с бумажками.

Пес, лежавший у ног Брианы, встал и потерся о колени Грея.

– Я тоже на сегодня отстрелялся. – Грей поставил поднос на стол и взъерошил шерсть Кона. – Убийства пробуждают во мне аппетит.