Рожденная заново

– Сейчас ты у меня будешь чистым, мой хороший. Потерпи немного, – успокаивающе приговаривала Александра, понимая, что собаке с непривычки не по себе.

– Как же вы его без фена сушить-то будете? – раздался за ее спиной знакомый голос, и молодая женщина обернулась, ничуть не удивленная. – А зубы не забыли ему почистить?

– Все бы вам надо мной смеяться, – подбоченившись, ответила она. – Можно подумать, других дел у вас нет.

– Вы и есть мое дело, – ответил Роман, слезая с лошади. – Я вроде как за вас теперь отвечаю.

Вычесанный ухоженный Джульбарс у его ног с большим интересом уставился на пса в корыте, вывалив из пасти розовый влажный язык. И Александре вдруг показалось, что ее Тургай готов сквозь землю провалиться от стыда. Во всяком случае, он попытался лечь и свернуться клубком, чтобы спрятаться от недоуменно-насмешливого взгляда четвероногого собрата.

– Проходите в дом, – поспешно предложила Александра, нутром почувствовав переживания несчастного животного. – И собаку с собой возьмите. Я мигом управлюсь.

Роман усмехнулся, но ничего на это не ответил. Бросив Джульбарсу «рядом!», он вместе с ним и вошел в избу.

– Ну, прости, – прошептала она Тургаю на ухо. – Я же не знала, что они придут. Сейчас все будет в порядке.

Попросив пса вылезти из корыта – он мигом это исполнил, поняв ее с полуслова, – она окатила его ведром нагретой на солнце воды и в следующую секунду пронзительно взвизгнула. Встряхнувшись, Тургай обдал ее водопадом брызг.

– Что случилось?! – воскликнул Роман, вместе со своей овчаркой мгновенно оказываясь рядом.

Она повернула к нему лицо с прилипшими ко лбу мокрыми волосами и улыбнулась:

– Ничего. Просто Тургай прекрасно обошелся без фена.

– А-а… – успокоенно протянул Роман и, чуть опустив взгляд, вдруг ощутимо напрягся.

Александра тут же поняла, в чем дело. Не ожидая гостей, она пренебрегла некоей деталью женского туалета, а намокшая ткань майки, став почти прозрачной, наглядно продемонстрировала это. Молодая женщина смутилась неожиданно для себя. Она знала, что у нее хорошая фигура, и понимала, что, появись в более чем откровенном туалете на званом вечере, этим никого бы не потрясла. Возможно, кто-то отметил бы, что это не вяжется с ее привычным имиджем, но не более того. А тут вдруг Александра поняла, что мучительно краснеет.

В этой глуши, где сейчас не было никого, кроме них двоих, действовали свои законы, свои представления о том, что можно и хорошо, а чего нельзя, потому что это плохо, предосудительно или греховно. И представлениям этим было куда больше времени, чем всем светским условностям…

– Простите, – пробормотали оба почти одновременно.

Затем Роман отвел взгляд, а Александра бросилась в дом. Вновь обретший уверенность Тургай последовал за хозяйкой.

Немного придя в себя, молодая женщина ненароком поймала свое отражение в мутном пятнистом зеркале на стене и, потрясенная, подошла ближе. Глаза горят, щеки пылают, грудь вздымается. Ни дать ни взять юная непорочная дева, которую владетельный сеньор застал купающейся поутру в озере.

Смирив сердцебиение и приведя мысли в порядок, она стянула через голову мокрую майку и надела сухую, демонстративно презрев лифчик. Затем расчесала растрепавшиеся волосы и свернула их узлом на затылке.

Когда молодая женщина снова появилась на крыльце, Роман, сидящий на нижней ступеньке, обернувшись, окинул ее любопытным взглядом. И ни тени смущения. И он, и она уже полностью владели собой.

– Итак, вы заехали, чтобы убедиться, что со мной все в порядке? – спросила Александра, начиная их сегодняшнюю встречу как бы с чистого листа.

– Вот именно, – подтвердил Роман, вставая. – И теперь я, пожалуй, отправлюсь восвояси. Джульбарс…

– Постойте, – остановила его молодая женщина. – Было бы невежливо отпустить вас просто так. Может, зайдете? Посидим, поговорим, чаю попьем…

– Ну, прямо как Лиса и Журавль из басни, – усмехнулся Роман, но приглашением пренебрегать не стал. Поднялся по ступенькам и снова вошел в избушку.

«Никакие мы не Лиса и Журавль. Те свататься ходили друг к другу. Нам же это не светит, – мысленно ответила ему Александра и непроизвольно вздохнула: – А жаль…»

Последовала уже знакомая Роману процедура накрывания стола. Только на этот раз вместо варенья были оладьи с яблоками…

– Послушайте, а чем же люди занимались в деревнях раньше, когда не было электричества? – спросила Романа Александра, наливая ему вторую чашку чаю.

Он пожал плечами:

– Когда дел не было, посиделки устраивали – плясали, песни пели, страшилки рассказывали…

– Ну, это большой компанией, а когда оставались наедине, например?

Александра сама не понимала, как у нее вылетели эти слова. Еще, чего доброго, решит, что она его провоцирует.

Роман медлил с ответом. И, проследив за его взглядом, она увидела, что он смотрит на ее мокрую майку, висящую перед печью на веревке. Господи, можно подумать, другого места не могла найти!..

– Да уж находили, чем заняться, – наконец пробормотал он себе под нос.

«Ну, с ним все предельно ясно, – подумала Александра. – Живет себе мужик в глуши, женщин не видит…»

«С чего это ты решила, что не видит? – тут же перебил ее ехидный голосок в подсознании. – Здесь тебе не необитаемый остров».

«И то верно», – вздохнула Александра, неизвестно почему взгрустнув.

Затянувшуюся неловкую паузу прервал Волхин: тряхнув гривой, он коротко заржал.

– Послушайте, – тут же оживилась молодая женщина, – вы не покатаете меня на лошади? Всегда хотела, а случая все не представлялось. – «И уже не представится, если упустить момент», – мысленно продолжила она фразу.

Роман хохотнул с видимым облегчением:

– Ни за что!

– Это почему же? – растерялась Александра, рассчитывавшая на совсем другой ответ.

– Вы же, прежде чем сесть, начнете ему гриву и хвост расчесывать и ленточки туда вплетать!

Уф, пронесло!

– Не начну, если не разрешите…

– Тогда вперед!

Оказалось, что сидеть на лошади, когда кто-то ведет ее под уздцы, увлекательно только в первые несколько минут. Затем начинаешь ощущать себя впавшей в детство взрослой теткой, которая взгромоздилась в седло и с блаженным видом мнит себя лихой амазонкой. Тогда как риску не больше, чем если бы она восседала верхом на диване.