Рожденные в СССР. Прорыв

Иван налил чай и задумался:

— А вот с Леонидом Ильичом ты правильно указал. На это тут же клюнут. Но надо идти в ЦэКа. Только к кому?

— Если бы я знал! У меня даже здешнего списка Политбюро нет. Купил я тут ваших газет. Как можно такое в свет выпускать? Восемьдесят процентов воды!

— А ты умеешь лучше?

— Забыл, что я несколько лет отдал журналистике? Самой горячей её части. Писал криминальные хроники, вел расследования, гонялся за настоящими мафиози. Это тебе не про передовиков и комбайнеров писать.

— Сам черт не брат? Чего тогда ушел?

— На меня совершили покушение. Сына подранили. В итоге семью потерял.

Мясников некоторое время ошарашенно смотрел на Ракитина, затем нервно начал мять подбородок:

— Извини, твой моложавый вид сбивает с толку. Чистый студент! Сколько тебе на самом деле?

— Да уже под пятьдесят будет. Было, то есть…

— Этот момент надо будет обязательно учитывать. Отношение к тебе не сразу сложится. Я к телефону, жди здесь!

Через пять минут в проеме двери показался возбужденный хозяин квартиры.

— Одевайся, скоро машина будет!

Нищему собраться, лишь подпоясаться! Надев ботинки из «будущего» и подхватив спортивную сумку, Ракитин вышел из квартиры. Но все равно во двор он выходил с некоторой опаской. Нет, Семен после ночного разговора больше доверял такому искреннему человеку, как Иван Петрович. Ведь в ту разведку он мог бы не идти. Не его уровень, просто оказалось некому. Ситуация в городе складывалась аховая, и её срочно требовалось переломить. Да и от остатков их сборного батальона полковник мог уйти со спокойным сердцем. Не его это было дело. Но ведь остался! И погиб, как настоящий советский офицер. Исчезающее племя уже и в этом времени.

Но одно дело — разговор глаза в глаза, другое, когда к личному отношению присоединяется служба. Ракитин отлично отдавал себе отчет, что в случае приказа сверху старший лейтенант не пойдет против воли начальства. В этом и была основная проблема инфильтрации. Совершенно не хотелось оказаться «неведомой зверушкой» и сидеть всю оставшуюся жизнь взаперти. Семен отчего-то был уверен в том, что, оставаясь на воле, сделает для страны и людей намного больше. Перед его взором прошла история его несчастной Родины. Ни один вроде бы нужный и полезный запрет не послужил её пользе. Обычного человека как раз всегда тянет к запретному. Ибо еще в писании сказано — «Запретный плод сладок!»

Поэтому излишняя секретность и таинственность точно не пойдет на пользу. Но людей для посвящения в тайну надо выбирать тщательно. Пусть его хоть запытают, но он ничего не скажет тому, кому не доверяет. И Семен заявил про это Ивану сразу. Тот прокачал в уме выраженное пришельцем, потом нехотя согласился. С его чисто военной точкой зрения в хитросплетениях политики будущего было сложно разобраться.

Мясников махнул рукой, во двор въезжала сверкающая на солнце буйным окрасом бордовая двадцать первая «Волга». Ого, Семен не мог представить эту олдовскую модель в подобном ярком цвете.

— Кто это? — кивнул он на водителя.

— Мой друг. Значит, и твой тоже. Мне же тебя охранять, пока все не разъяснится.

— И как ты меня ему представишь?

— Как новое учебное задание. Мы же на учебе!

— Не понял.

— После обеда узнаешь. Тогда все и решится.

— Добрый день!

— И вам по тому же месту. Садитесь.

Ракитин уселся сзади, с переднего сиденья к нему повернулся загорелый крепыш в тесной рубашке. Казалось, что под тканью переливаются мускулы, настолько он был мощным в отличие от сухощавого Мясникова.

— Рашид.

— Семен.

— Куда едем Семен?

Тон вопроса звучал серьезно, каким и выглядел этот темноволосый человек с ухватками ухореза.

— Курский вокзал.

— Умно! — Иван захлопнул дверцу. — Приехал ведь на Ленинградский?

— Да.

Ракитин с интересом наблюдал за манипуляциями водителя. Мда, таким пепелацем управлять сложнее, чем его «Мицубиси» с кучей электроники и автоматической коробкой. Они неспешно выехали на улицу и свернули направо. Рашид не задавал лишних вопросов и все больше нравился Семену. Иван также расслабился, открыл окно, в автомобиль ворвался поток свежего воздуха. «Пришельца из будущего» немного отпустило.

«Неужели удалось?»

В здание вокзала они пошли втроем. Рашид держался позади, контролируя обстановку, а Мясников положил в карман поближе свое удостоверение. Не хотелось глупых осложнений на ровном месте. В жизни всякое случается, а внимание органов для них в настоящей ситуации совсем лишнее. Но повезло, выемка прошла совершенно буднично. Семен, не торопясь, забрал сумку, накинув на нее купленную уже здесь курточку. В таком же порядке они вышли к машине, и Рашид резко рванул с места, напугав какого-то припарковавшегося таксиста.

— Куда дальше?

— На квартиру. Нет, она не конспиративная, — усмехнулся Иван. — Это не наш уровень. Знакомый один уехал в дальнюю командировку, я приглядываю. Меня-то соседка знает, а тебя нет. Так что успокоим старушку. Пока там поживешь. Деньги есть? Ах да…

— Я смогу выходить куда-нибудь?

— А как же! Мы в няньки не нанимались. Но недалеко и по делу, и после обеда будь дома. Мы на службу и обратно. И подготовь свой…как там его?

— Ноут.

— Ага. Надеюсь, что со мной серьезный человек приедет.

— Заметано!

Все было продумано, как настоящая тайная операция. Не зря их там все-таки в ГРУ разным премудростям обучают. Силовое прикрытие, «лёжка», «легенда». Ехать было недалеко. Этот четырёхэтажный старый дом много чего в жизни повидал, но еще не выглядел полной рухлядью. За ним следили, все трещины были заштукатурены и замазаны краской. Дорожки тщательно подметены, зелень полита, кусты подстрижены. Образцовый двор Советской столицы!

Глава 10 Важная беседа. 6 июня 1973 года

Группа молодых людей без проблем просочилась в подъезд мимо неизменно присутствующих на скамеечке бабулек. С одной из них живо поздоровался Мясников и объяснил ситуацию. Все, можно выдохнуть и не беспокоиться. Кому надо, уже знает в пределах доступного. Остальным будет объяснено. Служба слежения за объектом выполнила свою работу! Квартира оказалась полупустой. Её хозяин и на самом деле частенько отсутствовал дома. Семен заметил на стене несколько фотографий с бородатым крепышом. Камчатка, вулканы, затем какие-то заснеженные горы. Понятно, с такой профессией обычно не сидят дома. Но на кухне все было в порядке. Имелся чай, кофе и даже макароны.