Рожденные в СССР. Прорыв

Толоконников искоса бросил взгляд на своего помощника. Полковник еле заметно кивнул.

— Тогда показывайте, Семен Степанович.

Ракитин указал на стулья и стукнул по правой клавише мыши.

— Сегодня обнаружил. Это отсканированный кусок газеты с моей статьей. Здесь упоминаются самые страшные серийные убийцы Советского Союза. Как уже прошлые для текущего семьдесят третьего года, так и будущие.

— Ну-ка!

Министр МВД резко придвинулся к экрану. Первоначальное изумление от аппаратуры из будущего быстро сменилось деловой хваткой.

— Любопытно. Я уже слышал данный термин от следователей по важным делам. Хотя у нас не принято так называть подобные убийства и вообще не любят о них упоминать. Вот эта фамилия мне знакома. Владимир Ионесян по кличке Мосгаз? А вот эти… Андрей Чикатило. Сколько он убил? Пятьдесят три человека?! Сергей Головкин по кличке Фишер. Ну до этого еще далеко, но надо взять на заметку. Сергей Ткач. Анатолий Бирюков, убийца младенцев. Что, какой год? — Щелоков резко выпрямился. — Когда можно получать их для работы?

Ракитин ждал этого вопроса. Он знал, что на самом деле на период правления Щелоков приходится время расцвета советской милиции, какой мы ее знаем. Министр в в рекордные сроки добился существенного повышения зарплат с надбавками за офицерские звания, вместо 30 рублей к окладу офицеры стали получать 100, оборудования дополнительных мест в общежитиях. Благодаря свежему руководителю со временем советские милиционеры получили новую форму — летом им даже разрешили носить рубашки с коротким рукавом. Были введены и генеральские звания для высшего состава. Из-за возросшего престижа профессии в милиционеры перестали брать всех подряд, без оглядки на образование и репутацию. Больше того: в какой-то момент работать в милиции стало престижнее, чем в прокуратуре.

Щелоков сразу же одобрил идею снабдить стражей порядка так называемыми «чемоданчиками следователя» для осмотров мест происшествий. Там, среди прочего, содержались рулетка, пинцет и мел. Заинтересовал главу МВД СССР и внедренный на Западе детектор лжи. В НИИ МВД ученый Валерий Варламов создал первый в СССР полиграф — и его испытания прошли успешно. С подачи министра МВД был создан штаб МВД СССР. Самым ценным в этой структуре был организационно-аналитический отдел: его сотрудники, в ряды которых вошли самые подкованные и эрудированные кадры, анализировали причины возникновения преступности в СССР и искали действенные методы борьбы с ней. Прообраз будущей «Разведки МВД», разогнанный впоследствии Андроповым. КГБ и его репрессии против спецов уголовного сыска из МВД и повинны в резкой криминализации СССР и впоследствии России. Вопрос в том — делалось такое специально или походя? Эксперты были уверены, что это была часть общей политики на развал страны и последующего её ограбления. В заговоре и секрет соперничества, даже скорее откровенной вражды МВД и ГКБ. Комитет имитировал бурную деятельность внутри страны.

Поэтому Степан здорово сомневался, что обвинения в коррупции, предъявленные всесильному министру после смерти Брежнева существенны. Грешки были, у кого их нет? Соблазны при власти огромны, но не в таком масштабе. Просто Андропову и его последышам нужно было растоптать конкурента и осуществить свои темные планы.

— Я попрошу сделать эти снимки вам в первую очередь. Сейчас дам задание техникам, а вы пока пройдите на кухню и почитайте… — Степан нырнул к несгораемому шкафу и под гневным взглядом куратора достал оттуда папку с уже отпечатанным материалом, — вот эти страницы. Тогда вам многое станет понятным.

Когда генералы удалились, Степанов прошипел над самым ухом:

— Мы же договорились не показывать это посторонним до особого распоряжения!

Ракитин ехидно улыбнулся в ответ:

— Поверьте мне на слово, полковник. Щелоков выйдет отсюда нашим самым лучшим союзником! А пока позовите, пожалуйста, техников.

Пока Ракитин варил кофе, генералы что-то бурно обсуждали на улице. А все-таки министр МВД — феномен, так быстро ознакомился с текстом. И судя по тому, как он нервно курил, ознакомился со всем материалом. Семен не пожалел красок, когда формировал справки. Упомянул смерть его жены, самоубийство бывшего всесильного министра, поливание его имени грязью и последующую деградацию органов в восьмидесятые годы. Толоконников вошел на кухню первым, осуждающе покачал головой и тяжело присел за стол.

— К кофе коньяк подай. Тот, что я прошлый раз привез.

Бутылка армянского напитка была явно подарочной. И Степан боялся представить, сколько этому коньяку лет. Надписи больно на нем были архаичны. Щелоков вошел на кухню порывистым шагом, сел и бросил закрытую папку на стол.

— Какие же они суки! Вы были правы, Лев Сергеевич, недооценивать этих упырей нельзя. Пусть там и не все правда, — министр МВД ткнул пальцами в серый картон, — но общая линия понятна. Считайте, что я в деле! Да, и кофе мне будет?

— Пожалуйста!

Турка была особенной, ручной работы. Подарок земляка Феткулина. К чашке подавалась стопка с коньяком, лимон уже был заранее нарезан. Хоть Семен и пробовал пристрастить аборигенов к сыру и нормальной для бренди закуски, но обычаи вмиг не меняются.

— С корицей? Интересный вкус, — Щелоков поднял живые серые глаза. — Семен Степанович, а вы с какой целью мне те документы показали?

ГРУшник в это время цепко ловил эмоции на лице попаданца. Видимо, и ему были интересны мотивы этого загадочного ля них человека. Ракитин же, напротив, сохранял стоическое спокойствие. Махнув рюмочку армянского, он нагло уставился на элиту советских спецорганов:

— Думаете, я дурачок, ничего не понимаю в ваших реалиях. Так, Лев Сергеевич? Так это вы еще моего анализа существующего строя не видели. А он будет. Обязательно будет. Ой, кто-то потом начнет прыгать до потолка и изрыгать проклятия. Но слов из песни не выкинешь. Только вот я его передам лично Леониду Ильичу. И чем больше вы мне предоставите достоверных данных по нынешней обстановке, тем он окажется точнее. Того же самого я попрошу и от вас, Николай Анисимович.

Щелоков решал недолго:

— Вы, считай, спасли уже жизни десяткам людей. Пишите, что требуется. И я подумаю, чтобы при нашем НИИ создать группу по изучению поведения серийных убийц. А то каждый раз наступали на грабли.

Под холодным взглядом Толоконникова Ракитин передал министру МВД два плотно исписанных листка.

— Отдайте мне ответ через Льва Сергеевича. Если что-то засекречено, прошу отдельно отметить.

— Хорошо, — кивнул министр МВД, затем бросил короткий взгляд на ГРУшника и спросил попаданца. — Память обо мне хоть хорошая осталась?

— Помяли её знатно, Николай Анисимович. Но кто эти времена знает не из советских газет, о вас в лучших тонах отзывается. Человечный вы служака, а это люди помнят.

Щелоков тяжело вздохнул и поднялся:

— Спасибо.

После ухода Щелокова раздался холодный голос Толоконникова:

— И что это было, Степан? Хотели поразить министра в самое сердце? Это вам удалось! Но нужно ли так резко и в лоб говорить с людьми?

Внезапно для генерала попаданец буквально ощерился: