Рожденные в СССР. Прорыв

Задача на ближайшее время ясна и её надо выполнять.

Присутствие на «Галёре» постороннего не прошло незамеченным. От группы отделился долговязый парнишка и тихой сапой двинулся вдоль стены.

Глава 4 Действие. 4 июня 1973 года

— Чего тут отсвечиваешь, пацан?

Долговязый подошел сбоку и особо не чинился, закрыв своим субтильным туловищем дорогу к лестнице. Ракитин нарочито спокойно повернулся к нему и неспешно смерил наглеца с головы до ног. Обычно такое поведение нервирует подобных этому чересчур развязных оболтусов.

— Проблемы?

— Но проблемс, — жующий жвачку фарцовщик примирительно поднял руки и кивнул на куртку. Семен специально положил её яркой надписью наружу. Опытный делец должен был понимать, что за скромной одёжкой может скрываться хищная рыбка. — Продаешь такешник?

«Такки» по-фински куртка, вспомнил Ракитин и ответил не сразу, доводя клиента до нужной кондиции:

— Возможно. Но мне надобен не ты, а Гриша.

Все-таки это не воры. Те умеют держать масть, вида не покажут, но обязательно напрягутся. Братки, например, при непонятках начинали тут же быковать. А у Долговязого заметно перекосило лицо, убедив Семена в правильности выбора.

— Какой еще Гриша?

— Ты мне мозги не епи, малой. Гриша Распутный.

Конечно, фамилия у Григория была вовсе не Распутин. Но мода на «доски» возродила повальное увлечение на дореволюционную старину. Вспомнили о дворянах, царской фамилии и связанной с ними скандальной личине «сибирского старца». Семен, когда учился, как-то писал на эту тему реферат. Прелюбопытной личностью Распутин по факту оказался. Даже безо всяких мифов. Но настолько же омерзительным была тогда придворная нечисть. А вот замявшегося в растерянности долговязого пришлось подтолкнуть к правильному решению, указав на его корешей:

— Ты лучше давай позови его. Время дорого. Цигель-цигель ай-люлю!

Тот молча кивнул и моментально исчез. Через несколько минут перед Ракитиным нарисовался крепкий на вид молодой мужчина лет двадцати пяти. Его немного старили длинные баки и хмурый взгляд. Одет, как и все без вызова, но в «фирму». Это лишь хиппи ходили по городу в порванных джинсах-клеш и длинных рубашках. Хорошему дельцу надо выглядеть серьезно.

— Чего хотел?

Семен чиниться не стал, и как задумывал ранее, протянул фарцовщику свои часы. Эта лимитированная серия «Сейко» была выполнена в классическом стиле, и человек из будущего надеялся, что его часы не будут смотреться излишне футуристично. Хотя для «совка» любая японская техника выглядела фантастикой. Гриша повелся на фирму, аккуратно взял «Сейко» в руки, осмотрел со всех сторон и деловито поинтересовался:

— Джапан? Сколько хочешь?

Ракитин усмехнулся:

— Гриша, ты всерьез считаешь, что я нашел тебя, чтобы продать одну штуку.

Распутный оглянулся и поманил за собой, чтобы не отсвечивать на галерее.

— Говори.

— Есть партия и, — Семен сделал паузу, — возможно, следующие будут регулярно.

— Откуда дровишки? — с сомнением посмотрел на странно прикинутого Семена фарцовщик.

— Я мотористом на линии. Роттердам, Антверпен. Берем у маклаков по огромной скидке.

Гриша осклабился. Моряки торгового флота, как и шоферы-дальнобои одни из основных поставщиков «фирмы».

— Откуда такой красивый?

— С Черного моря, но родом с Новгорода. Перевелся поближе к родне. Да и там…всякие непонятки с таможней нарисовались.

Распутный осклабился:

— Ясно.

Одесское пароходство всегда славилось в Союзе своей неистребимой тягой к контрабанде. «Любимцы» таможенников и спекулянтов всего черноморского побережья.

Гриша еще раз кинул взгляд на часы, а затем заинтересованно глянул на сумку-планшет.

— Что еще есть предложить?

— Допустим. Но серьезно буду разговаривать не здесь. У тебя ведь наверняка рядом «шоурум» находится.

— Чего-чего?

Фарцовщик в первый раз за встречу выглядел растерянным.

— Гриша, английский язык андестенд?

Мысли нернвыми мурашками забегали на симпатичном личике Распутного, а затем губы разошлись в ухмылке.

— Понял. Слушай, хорошее словечко! Оттуда привез? Надо запомнить. Давай, за мной.

«Есть! Контакт налажен!»

Семен не выглядит полным лабухом, с такими фарца обычно не имеет серьезных дел.

Гриша еле заметно кивнул кому-то из своих, развернулся и пошел к лестнице. Они вышли на улицу и тут же свернули в подворотню, двинувшись дворами в сторону Фонтанки. За ними шлепал Долговязый. Видимо, это была его функция — следить за тем, чтобы никто лишний не увязался. Старый фонд в Ленинграде изнутри смотрелся неприглядно. Да еще по пути к Гостинке Семен замечал и неровный асфальт, и облупленные стены зданий, ямы в некоторых местах. Старый Петербург потихоньку приходил в негодность. Судьба столицы в образе столичного града. Разве что везде было чисто подметено. Даже странно. В Союзе хватало денег на поддержание в образцовом состоянии лишь Москвы? Как знакомо!

В подъезде одного из выходящих на набережную Фонтанки зданий они остановились. Гриша сначала дождался Долговязого, коротко переговорил с ним и лишь потом двинулся на второй этаж. В квартире царил полумрак и некоторый кавардак. Семен вошел и неторопливо оглянулся. Ему сложно было оставаться безмятежным. Внутри все буквально клокотало. Но он копил силы и энергию, стараясь унять поднимающуюся волну адреналина.

Вряд ли бы это получилось у того юнца, в теле которого Ракитин оказался. Но зрелый и повидавший всякое мужчина был способен на многое. В кулаке зажат подобранный по пути кусок какого-то автомобильного агрегата. Мышцы уже разогреты. Оставалось успокоить фарцовщиков, чтобы ничего заранее не заподозрили. Так или иначе с новым продаваном всегда связаны некоторые риски.

Большая комната с высоченным потолком оказалась заставлена коробками и тюками. Похоже, сюда шмотки привозили не только те из фарцы, кто щипал «фирмачей». Уже набирало силу движение «цеховиков». Пока еще на юге. Там никогда не прекращалась коррупция и было проще подкупить нужных людей. Пока остальная страна тяжко вкалывала на общее благо, в некоторых республиках устанавливали свой несоветский закон. Затем эта ржа пошла дальше. Ну что ж. Надо кому-то это остановить или конструкция общего дома завалится набок и похоронит под собой множество людей.

Ракитин снял с одного из стульев раскрытую коробку. Он успел заметить, что там лежали колготки. Стыдоба, неужели нельзя было построить в стране несколько заводов и насытить спрос? Это же не безделушки, а товар первой необходимости. Или кремлевским старцам было плевать на потребности женщин?

Ничего, позже разберемся!

Холодная ярость придала решительности. Семен поставил на опустевший стул сумку и открыл её, делая вид, что собирается достать какую-то вещь:

— Могу предложить диски. Постоянные поставки. В Роттердаме мы нашли один весьма любопытный магазинчик. Лучшие лейблы у них всегда есть. Интересует?