Рожденный, чтобы жечь! 2
Шрифт:
Аудитория оказалась забита студентами. Боря с удивлением отметил разнообразие лиц и типажей. Тут были и угрюмые готы, и хохочущие блондинки, и сосредоточенные азиаты, и колоритные кавказцы. Все они, как один, были одеты в такую же форму, как и Боря. На левом рукаве у каждого красовалась эмблема с цифрой и змеёй.
Место было выбрано с «комфортом». Он присмотрел себе менее заполненный ряд, выбрал пустующее место, сел и, поставив Гуглю на стол, принялся ожидать…
— И какая херня меня ждёт?
Лекция началась с опозданием. В аудиторию вошла высокая,
Лицо её было бледным и почти безжизненным, а глаза горели каким-то нездоровым огнём.
Она представилась профессором Зильберман и начала говорить о… демонологии.
Боря не верил своим ушам. Вместо ожидаемой математики или экономики ему втирали какую-то эзотерическую чушь про инкубов, суккубов и прочих потусторонних тварей.
Он с трудом сдерживал смех, слушая, как профессор Зильберман с совершенно серьёзным видом рассказывает о ритуалах призыва демонов и способах защиты от их влияния.
Антошка, сидящий рядом, внимательно конспектировал каждое слово, иногда одобрительно кивая головой. Боря украдкой взглянул на других студентов. Большинство из них, казалось, были заворожены лекцией. Неужели они всерьёз верят во всю эту ерунду?
«Вот это я понимаю, знания! — я сидел в корзине, с восторгом глядя на профессора. — Вот, Боря, где сразу надо было учиться!»
Мой тиран не разделял моего мнения. Он смотрел на препода с лицом, словно только что понюхал что-то очень вонючее. По одному взгляду было видно, что он считает всё происходящее вокруг чушью.
«Боря, ну ты и дубина! — мысленно возмущался я, активно улыбаясь. — Тут такие перспективы! Демонов научат убивать! А ты сидишь, как бука, и киснешь!»
Профессор Зильберман, между тем, вещала о тонкостях демонической иерархии, как о таблице умножения. Видимо, у них тут это вместо алгебры.
Антошка строчил, как одержимый, записывая каждый вздох профессора. Боря же, кажется, мечтал о побеге.
После демонологии нас ждала алхимия. Боря, казалось, уже смирился со своей участью и просто тупо смотрел в окно. А зря!
Профессор, этакий безумный профессор из кино, с копной седых волос и горящими глазами, сразу же начал с главного:
— Сегодня мы будем пытаться превратить песок в свинец!
Боря даже вздрогнул.
«Магия алхимии!» — я чуть не захлопал в ладоши, но вовремя вспомнил, что младенцы так не делают.
Профессор носился по аудитории, размахивая колбами и ретортами, словно дирижер оркестром. Запах стоял такой, что у меня заслезились глаза. Боря закашлялся.
— Ну и вонь! — ворчал он. — Лучше бы пиво варили.
«Эх, Боря, Боря, — вздыхал я. — Не понимаешь ты высокого искусства!»
Кульминацией занятия стал взрыв. Небольшой, правда, но все же. Профессор, весь в копоти, с гордостью заявил, что почти получилось. Аудитория зааплодировала.
Боря, обхватив голову руками, пробормотал:
— Куда я попал?
Я же, наоборот, был в восторге.
«Боря, это же суперприз! Тут тебе и демоны, и золото, и взрывы! — ликовал
я. — Не жизнь, а сказка!»Тиран, однако, продолжал хмуриться.
После взрыва профессор Зильберман, отряхнув с мантии остатки сажи, перешла к практике. Каждому выдали по колбе, склянке и горстке песка. Боря, получив свой набор, посмотрел на него с таким видом, словно ему вручили дохлую крысу.
— И что с этим делать? — буркнул он, тыкая пальцем в песок.
Я радостно загукал, ожидая, что тиран, наконец, поверит в «силу магии». Боря фыркнул и нехотя начал пересыпать песок в колбу. Я наблюдал за ним с плохо скрываемым энтузиазмом, пытаясь ухватить хоть какие-то зачатки алхимического мастерства.
Профессор ходила между столами, давая указания и поправляя ошибки. Подойдя к Боре, она заглянула в его колбу и покачала головой.
— Борис, что это у вас такое? Где рвение? Где искра божья?
Боря пожал плечами.
— В заднице… где и всё остальное.
Профессор, кажется, не услышала. Она взяла его колбу и, добавив туда какой-то порошок, демонстративно взболтнула.
— Вот так! А теперь грейте!
Боря, вздохнув, поставил колбу на горелку. Прошло несколько минут, прежде чем из колбы повалил густой зеленый дым.
— Кажется, что-то пошло не так, — заметил Боря, закашливаясь. Профессор подбежала, замахала руками и заорала:
— Выключите! Немедленно!
Боря, не дожидаясь повторения, выдернул колбу из-под огня. Дым рассеялся, оставив после себя стойкий запах серы. В колбе плескалась мутная зеленая жижа.
— И это должно было превратиться в свинец? — скептически спросил Боря.
Профессор лишь отмахнулась и переключилась на Антошку, у которого процесс шел, кажется, более успешно. Боря же, воспользовавшись моментом, тихонько вылил свою зеленую гадость в раковину и принялся разглядывать трещины на столе. Я, наблюдая за его безразличием, мысленно стенал:
«Эх, Боря, Боря! Упускаешь свой шанс!»
Всё изменилось на последней паре за сегодняшний день. Ну, как всё? Только мировоззрение Бориса относительно места, где он оказался.
Если все предыдущие занятия казались ему откровенным бредом, то…
— Чего тебе, звездюк? — Борис недовольно глянул на карапуза, который выполз из корзинки и сел на стол, глядя ему прямо в глаза. — А ну, заползай обратно, пока вопросы не посыпались.
Но Гугле было плевать, как казалось юноше. Он, не сводя с него своих голубых глаз, яростно жестикулировал, чтобы что-то показать.
— Да понял я, понял, — проворчал Боря, засовывая Гуглю обратно в корзинку. — Что ты мне руками машешь? Посрал?
Но Гугля не посрал. В тот же миг в аудиторию вошел профессор, на этот раз в расшитой серебряными нитями мантии и с жезлом в руке. Аудитория притихла, предвкушая что-то необычное.
Профессор взмахнул жезлом, и в воздухе вспыхнули разноцветные искры, закружившись в причудливом танце. Гугля из корзинки восторженно запищал, дергая ручками и ножками. Боря лишь закатил глаза.