Рожденный очаровывать

– Откуда мне знать? Прошло тридцать лет с того дня, как я разговаривала с ним лично.

– Невероятно, мать его так! – завопил он, тыча в нее пальцем. – Немедленно найди его и скажи, чтобы прислал за девчонкой одного из своих шестерок!

Эйприл терпеть не могла, когда ей приказывали, и поэтому упрямо выдвинула вперед подбородок. Что же, ее дело.

Он направился к двери.

– Я поговорю с девчонкой.

– Не смей! – крикнула она так страстно, что он остановился. – Видел, как она на тебя смотрит? Неужели непонятно, что ей нужно? Держись от нее подальше, Дин. Слишком жестоко пробуждать в ней надежды! Любой неосторожный шаг, и она еще больше привяжется к тебе. Или ты хочешь принять ее в дом?

– Школа детского воспитания Эйприл Робийар, – с горечью бросил он. – Как я мог забыть?

Но его мать всегда была крепким орешком и потому презрительно пожала плечами:

– По-моему, ты вырос вполне достойным человеком.

Он бросил на нее брезгливый взгляд и вышел через боковую дверь. Но, пробежав почти весь двор, замедлил шаг. Эйприл права. Тоскующий взгляд Райли говорил, что она хочет от него всего того, чего не может получить от своего отца. Тот факт, что Джек бросил свою дочь так скоро после похорон матери, яснее ясного рисовал ее будущее: дорогой пансион и каникулы, проводимые с целой чередой дипломированных нянь и гувернанток.

Однако это лучше, чем его детство. Его каникулы проходили на роскошных виллах, в убогих отелях или дешевых съемных квартирах в зависимости от того, куда заводили Эйприл ее любовники или пристрастия. Со временем ему стали предлагать все, от марихуаны и спиртного до проституток, и, он, как правило, соглашался. Честно говоря, Эйприл почти ни о чем не подозревала, хотя следовало бы. Мать обязана знать о таких вещах.

Ивот теперь Райли приехала к нему, и если Дин верно оценил выражение ее детского личика, хотела, чтобы он стал ее семьей. Но разве он может это сделать? Слишком долго он держал в тайне отцовство Джека Пэтриота, чтобы теперь все полетело к чертям. И все же ему было жаль девочку, и он от души надеялся, что у нее все будет хорошо. К тому же она проблема Джека. Не его.

Дин заглянул в цыганскую кибитку. Блу и Райли сидели на расстеленной кровати. Блу, как всегда, выглядела чучелом. Ее овальное личико из непристойного стишка резко противоречило фиолетовым штанам, которые лучше всего смотрелись бы на клоуне, и оранжевой майке, которая была бы велика даже бегемоту.

Девчонка с тоскливым отчаянием уставилась на него. А вот ее одежда была чересчур тесной, слишком дорогой и надпись «Фокси» на ее майке выглядела непристойной на невинных холмиках ее груди. Если он попытается убедить ее, что не имеет никакого отношения к Джеку, она не поверит.

Боль в глазах Райли воскресила слишком много тяжелых воспоминаний, и вопрос получился куда более резким, чем было задумано:

– Как ты узнала обо мне?

Райли посмотрела на Блу, очевидно, боясь, выдать больше, чем уже было сказано. Блу погладила Райли по коленке.

– Ничего. При мне можно говорить.

Девочка нерешительно водила пальцем по рубчикам вельветовых штанов.

– Бойфренд моей... матери в прошлом году рассказал ей о тебе. А я подслушала их разговор. Он раньше работал на моего отца. Но заставил маму поклясться, что она будет молчать. И никому не скажет, даже тете Гейл.

Дин оперся рукой о рейку стены.

– Удивительно, что твоя мать знала и о ферме.

– Наверное, нет, Я подслушала, как па кому-то говорил о ней по телефону.

Похоже, у Райли была привычка подслушивать. Интересно, откуда отец узнал о ферме?

– Дай мне свой телефон, – попросил он. – Нужно позвонить тебе домой и сообщить, что с тобой все в порядке.

– Там только Ава, а она не любит, когда ее будят слишком рано. Питер тоже ужасно злится.

Райли принялась колупать синий лак на большом пальце.

– Питер – это бойфренд Авы.

– Значит, Ава за тобой присматривает? – спросил он. «Прекрасная работа, Джек».

– Она довольно славная, – кивнула Райли.

– И невероятно компетентная, – ехидно добавила Блу.

– Знаешь, я правда никому про тебя не говорила, – серьезно добавила Райли. – Я знаю, это большой секрет. И мама тоже молчала.

Секреты...

В детстве Дин был твердо убежден, что его отец – Брюс Спрингстин [20] . Эйприл даже сочинила затейливую сказочку о том, что Брюс написал «Комнату Кэнди» о ней. Но все это были только мечты. Когда Дину было тринадцать, а Эйприл в очередной раз заторчала бог знает от чего, она выложила всю правду, и мир, и без того хаотический, перевернулся в очередной раз.

20

Автор и исполнитель популярных песен, получивших широкую известность в семидесятых годах.

Позже Дин нашел в бумагах Эйприл имя адвоката Джека, а заодно и коллекцию обличающих снимков и квитанции на алименты, регулярно выплачиваемые Джеком. Ничего не сказав матери, Дин позвонил адвокату. Тот попытался его отшить, но Дин и тогда был так же упрям, как сейчас, и вынудил Джека связаться с ним. Разговор был коротким и неловким. Узнав обо всем, Эйприл загуляла на неделю.

Впервые Дин и Джек встретились тайно и без особой радости в бунгало Шато-Мармон, во время лос-анджелесской части турне «Мад и Мэднесс». Джек пытался изобразить лучшего друга Дина, но тот не купился на такую дешевку. После этого Джек настоял на свиданиях раза два в год, и каждая последующая тайная встреча была отвратительнее предыдущей. В шестнадцать лет Дин восстал.

Джек оставил его в покое до поступления в Южнокалифорнийский университет, когда его снимки стали появляться в «Спорте иллюстрейтед». После этого Джек снова стал звонить, но Дин дал ему от ворот поворот. Все же иногда Джеку удавалось загнать его в угол, и Дин слышал, что Джека Пэтриота замечали на играх «Старз».

Он сразу перешел к делу.

– Райли, мне нужен твой телефон.

– Я... вроде как... забыла.

– Забыла свой собственный телефон?

Райли утвердительно дернула головой.

– Странно. Ты показалась мне сообразительной малышкой.

– Д-да... так оно и есть, но... – Она судорожно сглотнула. – Я много знаю о футболе. В прошлом году вы сделали триста сорок шесть передач, и сидели на скамейке штрафников только двенадцать раз, и еще на вашем счету семнадцать перехватов.

Дин не слишком любил, когда ему пели дифирамбы, но не хотел обижать девочку.

– Я просто поражен! Интересно только, что ты запомнила все

это и забыла номер своего телефона.

Райли положила рюкзак себе на колени.

– У меня кое-что есть для вас. Я сама сделала.

Она открыла молнию и вынула голубой альбом. У Дина болезненно сжался желудок при виде обложки, старательно разрисованной от руки. Используя рельефные краски и маркеры, она нарисовала зеленовато-голубой с золотом логотип «Старз», а чуть пониже – затейливую цифру 10, его полевой номер. Все это было заключено в рамку из сердечек и флажков, в которых сплетались буквы «Бу». Дин втайне обрадовался вмешательству Блу, потому, что в голову абсолютно ничего не лезло.