Рождер Вест и скаковая лошадь

— Да, некоторые так считают. А ваш сын был здесь?

— Нет. Он вернулся из Лондона только сегодня утром.

— Он вас не обвинил в смерти лошади?

— Если бы это была его лошадь и если бы она была убита здесь, возможно, он мог бы меня обвинить, — спокойно сказала леди Фолей. — И это было бы в известной мере оправдано. Но при данном положении вещей, такая мысль не пришла ему в голову.

— Знаете ли вы, где он провел прошлую ночь?

— Предположительно в клубе «Кантримэн». Спросите у него самого, так будет вернее.

— Вы никуда не выходили за период от 9 до 11 часов вечера?

— Никуда.

— Если бы свидетель заявил, что видел вас в это время в деревне или около нее, что бы вы сказали?

— Что он ошибся или врет.

— Благодарю вас.

Он поймал себя на том, что слегка улыбается. Ему понравилась эта женщина. Подумал он и о том, как далеко он может с ней зайти и как скоро жители графства, а они включали Главного Констебля и Лорда Лейтенанта, придут ей на выручку, если он усилит нажим?

— Известны ли вам какие-нибудь ваши враги, живущие по соседству?

— Враги — странное слово при данном положении вещей, не так ли?

— Пусть будет «недруги» или «недоброжелатели», во всяком случае, такие люди, которые пожелали бы вам навредить?

— Нет, — ответила она уверенно. — Мне известно большое число людей, которым я не нравлюсь, но ни одного, кто захотел бы мне «навредить», как вы выражаетесь. Разве что мой собственный сын при определенных обстоятельствах. Но он быстро раскаивается за свою невыдержанность.

Губы у нее улыбались, но взгляд оставался напряженным, как будто ей было очень тяжело все это говорить.

— Слухи были подхвачены с невероятной жадностью, ощущается злонамеренность и в том, как они распространяются, и в том, как воспринимаются.

— Люди вообще отличаются злопыхательством, — ответила она, — и с удовольствием обливают друг дружку грязью.

Роджер изменил тему разговора, продолжая беседовать с ней тем же ровным тоном.

— Понятно. Скажите, леди Фолей, насколько вы были серьезны в своем желании видеть Шустринга мертвым?

— Я этого желала всей душой, пока он принадлежал моему сыну.

— Почему?

— Разве из тех же сплетен вам не ясно, что я не сомневаюсь, эта лошадь разорит его окончательно, погубит его? Иными словами, что его ждет будущее других Фолеев, которые тоже с ума сходили по беговым лошадям.

— Слухи этого рода меня не интересуют. Скажите, у вашего сына в данный момент нет никаких особых затруднений, которые бы заставили вас так остро переживать его увлечение лошадью?

— Если и есть, мне об этом ничего не известно.

— Это вы поручили кому-то отправиться в Арнткоттские конюшни и застрелить лошадь? — спросил в упор Роджер.

Леди Фолей не отводила глаз в сторону и не спешила с ответом. Голос у нее не дрогнул, когда она принялась обстоятельно отвечать:

— Нет, я сама никуда не выходила из дома и не нанимала никого выполнить вместо меня эту неприятную работу. Если ходите знать, я собиралась сегодня нанести визит мистеру Гейлу и попросить его постараться убедить моего сына продать Шустринга за приличную сумму денег. К самой лошади, естественно, я не питала никаких плохих чувств, мне было важно одно: чтобы она не принадлежала моему сыну.

— Леди Фолей, у вас могут быть крупные неприятности, если вы не сумеете найти свидетелей, которые подтвердят, что вы на самом деле весь вчерашний день не выходили из дома.

— К сожалению, у меня нет поблизости любопытной старой девы, которая бы следила за нашим домом и его обитателями…

Она прижала обе руки ко лбу:

— Я вам еще нужна, суперинтендант? — Иными словами, она его выставляла.

Больше Роджер ничего не смог сделать и не хотел. Он допросил женщину, образно выражаясь, «под давлением», она перенесла эту процедуру прекрасно. То, что у нее действительно болела голова, было видно по ее горящим глазам. И все же она не отказалась его принять.

— Я не стану вам докучать больше, чем это будет необходимо, — пообещал ей Роджер. — До свидания, миледи, и благодарю…

Конец фразы потонул в громком телефонном звонке. Роджер был ближе к аппарату, чем леди Фолей, он совершенно машинально протянул руку к трубке, но сразу же отдернул ее, увидев, что подходит сама хозяйка дома. Он не мог понять, хотелось ли ей самой услышать голос звонившего или же с ее стороны это тоже было всего лишь естественной реакцией. Она назвала себя холодным безразличным тоном, но теперь уже Роджер понимал, что она всегда будет казаться холодной и бесстрастной, независимо от того, что испытывает в действительности.

— Да, он здесь, — сказала она и протянула трубку Роджеру, ничего не объясняя.

Он пробормотал привычное «благодарю вас» и сразу же сообщил в трубку:

— Вест слушает.

— Это Хупер.

Арнткоттский офицер говорил ворчливо, но в его голосе слышались необычные для него ноты, которые показали Роджеру, что Хупер сильно возбужден.

— Леди Фолей все еще там?

— Да.

В этот момент она медленно удалялась.

— Задержите-ка ее, ладно? Я только что разговаривал с одним автомобилистом? который видел, как Картрайта младшего везли в ее машине по направлению к Фолей-Холлу. Это было примерно в половине двенадцатого сегодня утром, то есть как раз тогда, когда он исчез. Этот человек прекрасно знает машину — большой старый «Остин». Посмотрите-ка на нее при первом удобном случае, хорошо? Мне кажется, что у этого «Остина» страшно шумный двигатель.

— Все будет сделано, — пообещал Роджер с таким олимпийским спокойствием, как будто говорил о каком-то пустяке. На самом же деле сердце у него учащенно билось:

— Позвоните от моего имени в Ярд и попросите их проверить, находился ли мистер Лайонел Фолей в клубе «Кантримэн» позапрошлой ночью и выясните все подробности.

— Не могли же они действовать заодно? — удивленно спросил Хупер. — Хотя, если хорошенько подумать…

— Поживем увидим, — сказал Роджер и дал отбой. Леди Фолей уже выходила из комнаты через правую дверь, он не был уверен, слышала ли она его последнюю просьбу.

— Вы не возражаете, если я поброжу по парку и по дому, если потребуется? — спросил он у нее.

— Делайте все, что считаете необходимым. До свидания, суперинтендант.

Она подошла к двери и не посчитала необходимым скрыть свою радость, что он уходит. Во всяком случае, дверь за ним была закрыта с такой поспешностью, что он только-только успел перешагнуть через порог.

Роджер прямиком отправился к конюшням и к гаражу, наверняка переделанному тоже из конюшен. Ясно были видны следы протекторов, оставленные автомобильными покрышками, а также характерные следы капель бензина на гравии подъездной дороги.