Рождественская история

А постараться ей как раз следовало, ей не нужна была эта встреча. Пусть бы и век прошел, ничего по-настоящему не изменилось. Есть люди, которые становятся ключом: отпирают двери памяти, выпускают монстров. Вот и перед Юной прошел такой же человек, а она, вместо того чтобы развернуться и уйти, двинулась следом – осторожно, как кошка, крадущаяся за птицей. Надежно прикрытая стенами разноцветного плюша. Все равно напряженная настолько, что по венам будто электричество полилось.

Он остановился там, впереди, и она замерла, присмотрелась – через прикрытие из плюшевых ягод клубники. Увидела красивую пару. Мужчина, высокий, светловолосый, широкоплечий. Точеная женщина рядом с ним. Он опирается на большую тележку, в которой уже лежат какие-то коробки. Она со смехом показывает ему белоснежного медведя.

Это была картина из правильного мира – такого, каким он и должен быть. Из реальности, где красивые молодые родители заранее подбирают подарки для своих красивых детей. Юне полагалось радоваться за них, а в груди неприятно кольнуло. Попытка упрекнуть себя за это лишь усилила боль – будто бензина в костер плеснули… Юна понятия не имела, почему продолжает смотреть. Может, в надежде на то, что боль достигнет определенного предела и исчезнет, образуется иммунитет?

Однако стало только хуже. Мужчина будто почувствовал на себе ее взгляд, растерянно оглянулся по сторонам, сам не зная, что ищет. Он не мог увидеть ее, Юна не сомневалась в этом, а все равно отпрянула. Она быстрым шагом направилась прочь, радуясь, что резиновые подошвы ботинок скрывают ее шаги. Боль в груди все не проходила, и девушке казалось: если она, Юна, не выйдет на улицу как можно скорее, то попросту задохнется здесь, ее только свежий морозный воздух и мог спасти.

Попасть к главной лестнице она никак не могла, для этого пришлось бы пересечь большую открытую площадку, на которой ее легко было заметить. Что тогда? «Юна, подожди! Это же ты? Здравствуй!..» И натужная улыбка. И неловкие слова. Нет, спасибо. Уж лучше нож под ребра, чем одно такое «здравствуй» или, того хуже, «Познакомься, а вот это моя…»

К счастью, Юне не обязательно было проходить через это. Она неплохо знала магазин, помнила, где находятся боковые выходы, и один располагался в удачной близости от отдела с плюшевыми игрушками. К нему она и двигалась, ускоряя шаг, хотя необходимости в этом не было – никто за ней не гнался. Сотрудников магазина она наверняка насторожила: то ходила расслабленно, то вдруг ракетой припустила к лестнице. Они напряглись, подкрались ближе к рамке, чтобы перехватить подозрительную женщину при первом же писке датчиков, обличающих воровство. Но рамка Юну оправдала, подтвердив, что гражданочка ничего не крала – просто городская сумасшедшая. Бывает. Провожаемая сочувствующими взглядами, Юна проскочила дверь на лестницу.

Здесь ей полагалось почувствовать себя в безопасности: теперь она точно была укрыта от любых взглядов. Однако легче не стало и чувство того, что ей не хватает воздуха, сохранилось. Оно погнало ее вперед, заставляя двигаться так быстро, что она рисковала в любой момент оступиться и рухнуть вниз. Зрение стало туннельным, Юна не обращала внимания на отделы, которые она пробегала, значение имели только ступеньки – и дверь, манившая свободой.

Дверь была массивной и тяжелой, поэтому, чтобы побыстрее попасть на волю, Юна сразу же навалилась на нее всем телом. Отчасти решение было верным: дверь действительно распахнулась быстро. Вот только ощущение, будто Юна осталась наедине со всем миром, оказалось обманчивым. По ту сторону двери как раз стояла женщина, которая такую внезапную встречу определенно не оценила.

Женщина была невысокой, худощавой и пожилой – лет семидесяти, не меньше. Дверью ее не задело – и это хорошо, потому что дверь наверняка весила раза в три больше, чем потенциальная жертва. Однако на незнакомку налетела Юна, убежденная, что ее сейчас примет в объятия свободное пространство. При столкновении Юна почувствовала себя скалой, по которой стукнул бумажный самолетик. Она удержалась на ногах, а вот пожилую женщину откинуло назад, и лишь вовремя оказавшийся рядом сугроб спас ситуацию от печальных последствий.

Это столкновение все равно нельзя было назвать мелочью. От смущения Юна даже позабыла, с чего все началось, боль и страх отступили сами собой. Сначала она откапывала женщину из сугроба, потом кое-как устанавливала ошалевшую старушку на ноги. Пока пострадавшая пыталась проморгаться и понять, что происходит, Юна наматывала вокруг нее круги, собирая выпавшие из сумки вещи. Все это – с непрекращающейся печальной песнью извинений.

Вещи у женщины оказались нехитрые: пара кошачьих игрушек, пять пакетиков корма (лосось и ягненок в белом соусе), ничего такого, что пострадало бы от снега, хоть в этом повезло.

Когда пожилая женщина наконец поняла, что происходит, Юна дошла до юбилейного сотого «извините».

– Ничего страшного, милая, – растерянно улыбнулась старушка. – Совершенно ничего плохого не случилось!

От этого должно было стать легче, но смущение лишь усилилось. Если бы женщина вдруг превратилась в проклинающую всё и всех бабку, разойтись с ней было бы проще, а так Юна отчаянно искала способ искупить вину, однако пока безуспешно.

– Даже не знаю, чем я думала, – развела руками Юна.

– Вы как будто убегали от кого-то.

– Я… Нет. Я ни от кого не убегала.

И это прозвучало вполне убедительно, потому что за все время, прошедшее после столкновения, никто из магазина так и не появился. Ну а то, что сложнее всего убежать от себя, Юне сейчас обсуждать не хотелось.

– Хотите, я помогу вам? – предложила она.

Предложение было неискренним: если бы пожилая женщина потребовала зайти с ней в магазин, Юна бы удрала. Однако та лишь покачала головой:

– Я хотела кое-что докупить, но это не срочно… Видно, судьба намекает, что не нужно тратить деньги на всякую ерунду!

– Тогда давайте я провожу вас до дома, – настаивала Юна.

– Мне сейчас не нужно домой, мне нужно в парк. Но вы не обязаны тратить на меня время, я вполне уверенно свою на ногах.

– Когда на вас не налетают всякие психи – охотно верю! И все же позвольте мне.

– Если вы никуда не спешите, – улыбнулась пожилая женщина.

Нырнувшая в сугроб незнакомка оказалась Светланой Сергеевной. Отработав много лет школьным учителем, она уже давно вышла на пенсию, а потому могла позволить себе прогулки по магазинам и паркам в будние дни. Слушая ее, Юна невольно размышляла о том, что учительский тон – это пожизненное наследие. Но не требовательный, нет, мягкий, почти распевный, заставляющий прислушиваться и запоминать. Светлана Сергеевна была человеком удивительно спокойным. Она словно сдала норму переживаний, отмерянную на жизнь, и теперь на все смотрела философски. Поэтому и столкновение с Юной возле двери она восприняла без скандала. Какой смысл скандалить, если время это назад не отмотает и падения в сугроб избежать не позволит?

– Вы могли бы наорать на меня просто профилактически, чтобы я больше не летала по городу пушечным ядром, – заметила Юна.

– Не было смысла. Вы сами винили себя больше, чем я могла вас обвинить. Ничто так не накажет человека, как его совесть. А если совести нет, любые крики и упреки бессмысленны.

Идти в парк Светлана Сергеевна собиралась в поисках кота. С котом этим у нее были странные отношения: пожилая женщина не называла его своим, но признавала, что он уже давно живет у нее дома. Насколько удалось разобраться Юне, кот изначально был бродячий – и бродяжничеством своим весьма довольный. Из тех крупных хвостатых бандитов, которых боятся и крысы, и вороны, и даже дворники.

Но однажды в особо морозную зиму Светлана Сергеевна пустила его к себе – и он предпочел остаться. Кот словно почувствовал, что недавно у пожилой женщины трагически погиб сын, и она маялась, неприкаянная, во внезапно опустевшей квартире. Зверь, дикий на своей территории, в квартире вел себя на удивление спокойно, словно только тут всегда и жил.

С годами установился странный график их визитов. В теплый сезон кот шатался по парку, а Светлана Сергеевна заглядывала к нему в гости, и тогда он подходил поближе, позволял себя погладить, даже ворковал, очень тихо, так, чтобы никто больше об этом не узнал. Зимой же он приходил сам, на специально для него обустроенную подстилку у батареи.