Рождественские желания

— О, цыц — говорит Джессика, и на этот раз я вижу, что она выглядит немного менее сдержанной. — Конечно, ты проведёшь Рождество с семьей, — она делает паузу. — Лаклан пытался познакомить тебя с Кайлой, своей девушкой.

Наконец, пожилой мужчина смотрит на меня. Он вздрагивает и хмурится ещё больше.

— А, вот это кто. Я-то думал, ты притащила мне новую няньку. Как та вьетнамка, которая у меня когда-то была.

Я с трудом сглатываю и продолжаю натянуто улыбаться.

— Приятно с вами познакомиться, — говорю я громко, на случай, если он не очень хорошо слышит.

— Не нужно кричать, я не глухой, — бормочет он. — Значит, ты та, кто переехал сюда ради этого парня, да? — он машет рукой в сторону Лаклана.

— Да, это я, — слегка дрожа, говорю ему, — мне нравится Шотландия.

— Именно этого нам и не хватало, — говорит он. — Ещё одна эмигрантка.

— Она американка, — говорит Лаклан, сталь слышна в его голосе, — родилась и выросла в Сан-Франциско.

— И Америка - чужая страна, разве нет, — бросает ему дед. Пихает локтем Джессику. — Джесси, дай-ка мне тарелку.

Джессика кивает и начинает накладывать в тарелку печенье и закуски со стола. Тишина повисает в комнате, пока она занимается этим, и я слышу, как Лаклан тяжело дышит, вероятно, пытаясь контролировать себя. Он действительно становится защитником, когда дело касается меня, особенно если речь заходит о том, что я наполовину японка. Меня восхищает подобное поведение, но последнее, чего я хочу – его ссоры с дедом.

Кладу руку ему на спину и потираю напряженные мышцы, мечтая, чтобы мы вернулись в замок или оказались в постели у себя дома. На самом деле, где угодно, но не здесь. Но я все равно улыбаюсь ему, отказываясь позволять ему думать, что меня что-то беспокоит. Я большая девочка, и могу справиться с этим.

— Итак, что за работу ты делаешь? — спрашивает Джордж, жуя печенье, крошки летят повсюду.

О да, вопрос как раз вовремя.

— Ну, я... — начинаю говорить. — Я писатель, автор. И надеялась получить работу в этой области.

Он смеется и совсем не по-доброму.

— Удачи с этим. Думаешь, что можешь взять и просто найти здесь работу? Встань в очередь со всеми остальными, которые вообще-то являются гражданами Великобритании, рожденными и выросшим здесь. Которые нуждаются в работе и не могут ее получить. Думаешь, найдешь что-то? Лучше бы тебе пойти убирать дома.

Я чувствую, как мое лицо пылает. Мне даже нечего возразить, потому что то, что он говорит, абсолютная правда, и мой худший кошмар.

— На самом деле, — говорит Лаклан, снова вставая на мою защиту. — Кайла чрезвычайно умна и талантлива, лучше половины дрочеров в этой стране. Если она не найдет работу в качестве автора, то станет достойным сотрудником в «Любимом Забияке».

— Каком забияке? — нахмурившись, спрашивает он,.

Лаклан вздыхает, пока Джессика поясняет:

— «Любимый забияка». Организация Лаклана, приют для собак.

— Тьфу ты, — говорит он, — их лучше оставить на улицах. Знаете, что говорят о собаках? Они предназначены для людей, которым нужна любовь, потому что те больше нигде не могут получить ее. Собаки - это просто отсталые дети с мехом, — делает глоток чая и морщится. — Христос, Джесси. Сколько ты его заваривала?

Лаклан рядом со мной очень напряжен, в глазах этот дикий, тяжелый взгляд. Я боюсь, что в любой момент он просто потянется через стол, схватит дедушку за горло и задушит его. И когда он встает, на секунду я думаю, что именно это он и собирается делать. Но он смотрит на меня сверху вниз, пытаясь улыбнуться и говорит:

— Мы должны отнести наши вещи в комнату. Вероятно, позже мы слишком устанем.

Слава Богу. На выход.

Быстро встаю, и мы выходим из комнаты, а Дональд кричит нам вслед.

— Ты в обычной комнате.

Мы хватаем наши сумки в холле, а затем поднимаемся по скрипучим деревянным лестницам на второй этаж. Как только мы выходим из поля зрения гостиной, Лаклан останавливается и прислоняется к стене, закрывает глаза и делает глубокие вдохи и выдохи. Несколько мгновений я наблюдаю за ним, пока он не выпрямляется, морщина между его глазами смягчается, и он кивает на ближайшую к нам открытую дверь.

— Это наша комната.

Я захожу в комнату, ставлю сумку на пол, и он закрывает за собой дверь. Рассеянно оглядываю пространство - деревянный пол, стены василькового цвета и подходящее покрывало, за окном все еще идет снег - но мой разум все еще прокручивает все то, что было внизу.

Все, что я могу сказать, это:

— Вау, — сажусь на кровать, матрас слишком мягкий.

Лаклан кивает, потирая рукой челюсть. Слышу звук трения его щетины.

— Да. «Вау» - очень подходящее слово. Он просто взял и за считанные секунды унизил все то, что я люблю.

— Прости, — говорю я ему, сжимая руки.

— Нет, — решительно отвечает он, наклоняясь и кладя руки мне на плечи, и его зеленые измученные глаза ищут мои. — Это ты прости. Он не имел права так разговаривать с тобой.

Я провожу пальцами по его скуле, щеке и к губам.

— Лаклан, пожалуйста. Это не имеет никакого отношения к тебе. Я тертый калач. И вполне могу с этим справиться. Он просто типичный дедушка. Может быть, немного больший расист, чем большинство, но в остальном просто сварливый старик, — закрываю глаза, нежно и сладко целуя его. — Правда. Не беспокойся обо мне.

Но я знаю, что он беспокоится. Ничего не может с собой поделать.

Какое-то время мы остаемся в комнате, медленно развешивая одежду и складывая подарки под кровать. Он говорит мне, что это была комната его дяди (отца Линдена и Брэма). Старая комната его отца, где остановится Бригс, находится рядом, а в старой комнате его тети будут жить Джессика и Дональд. Точно знаю, что мы просто пытаемся убить время, прежде чем вернуться вниз, но мы не можем прятаться вечно.

Когда мы, наконец-то, спускаемся вниз, дедушки нигде не видно, а Джессика крутится вокруг, убирая посуду.

— Где все? — спрашивает Лаклан, когда мы заходим на кухню, и, слыша вопрос, она практически подпрыгивает.

— Они отправились на прогулку, — говорит Джессика, начиная суетиться вокруг нас. Берет нас обоих за руки и ведет обратно в гостиную. — Вот, садитесь у огня. Расслабьтесь, я принесу вам чай.

Наши протесты, похоже, не имеют значения, и Джессика не упоминает ни о чем, что касается Джорджа. Поэтому мы с Лакланом остаемся на своих местах, пребывая все еще на грани, ожидая возвращения деда и Дональда, в то время как «Silver Bells» играют из громкоговорителей.