Рождественский кинжал

– Я сообщу мистеру Стивену, что вы здесь, инспектор, – важно изрек Старри. – Произошло нечто особенное, о чем, я считаю, вас надо немедленно поставить в известность.

– Вы не можете поставить меня в известность ни о чем, чего бы я уже не знал. И не пытайтесь! – резко ответил Хемингуэй. – Найдите мне мистера Стивена!

С видом оскорбленного величия Старри удалился.

Через несколько минут Стивен вошел в холл.

– Благодарение богу, вы вернулись! – сказал он. – Джозеф исчез. Не представляем, где он. Его не видели с тех пор, как он пошел к себе помыть руки перед чаем.

– Не беспокойтесь о нем, сэр, я знаю, где он находится, а это самое главное.

– Где же? – спросил Стивен.

– Там, где и положено – за решеткой, – ответил Хемингуэй. – Я пришел сообщить вам об этом.

– Боже! – попятился Стивен. – Признаюсь, инспектор, я думал, он выскользнул у вас из рук. Должно быть, Джо слышал, о чем мы говорили в библиотеке, и улизнул. Где вы его поймали?

– О, я его вовсе не ловил! – усмехнулся Хемингуэй. – Сержант Вер арестовал его на пересадке в Фриклее два часа тому назад. Я почему-то подумал, что он мог подслушивать, поэтому оставил Вера присмотреть за ним. Это было для него очень поучительно. Ваш дядя Джозеф покинул дом через дверь в сад. Выглядел он беззаботно и нес чемодан. Это было не более чем через двадцать минут после моего отъезда. Не буду утомлять вас деталями, но скажу следующее: когда он вышел из сарая, куда сначала направился, бедный Вер подумал, что у него начались галлюцинации или дядя Джозеф стал значительно темнее, чем был. К вопросу о талантливой игре! К этому времени ваш дядя напялил парик, наклеил усы, подтемнил брови. Вер говорит, трудно было поверить, что это тот же самый человек.

– Старые театральные запасы! – хмыкнул Стивен.

– Это неудивительно. К счастью, Вер надежен, если и не очень умен. И как только он понял, в чем дело, он последовал за вашим дядей. Первая возможность позвонить мне представилась ему на пересадке в Фриклее, куда они добрались медленным поездом. Если судить по замечаниям Вера, в поезде плохо топили. К этому времени я уже с пользой для себя побеседовал с полицейским экспертом, который пропустил через несколько тестов кусочки вашего ковра на лестнице. Не буду передавать вам то, что говорил этот парень об убийствах в выходные дни!

– Кровь? – спросил Стивен.

– Да, сэр. Той же группы, что и кровь мистера Хериарда, которую нашли на одежде в месте удара. Возможно, эти несколько капель упали с ножа, потому что у мистера Хериарда почти не было внешнего кровотечения. Исходя из этого и добавив несколько штрихов, чтобы достичь необходимой убедительности, я приказал Веру арестовать дядю Джозефа по обвинению в убийстве своего брата и привезти его в Лондон не менее медленным и не менее холодным поездом, чего он так опасался. А сейчас, если вы не возражаете, сэр, мне необходимо увидеть миссис Хериард.

– Минуточку! – сказал Стивен. – Как, черт возьми, вы до этого додумались?

– Почитайте «Жизнь императрицы Австрии Елизаветы», а не ворчите на других. Может быть, тогда вы поймете, – ответил Хемингуэй. – Ваш дядя Джозеф прочитал... Прочитал до конца. Это больше, чем он позволил своей жене. Где она, сэр?

– В гостиной. С ней Матильда. Значит, императрицу убили?

– Не собираюсь портить вам удовольствие от чтения, – шепнул ему на ухо инспектор. – И потом, у меня нет времени. Вы все найдете в энциклопедии.

– Черт вас подери! – выругался Стивен и провел Хемингуэя в гостиную.

Когда Мод увидела инспектора, она спокойно посмотрела на него. Ее руки были сложены на коленях, лицо ничего не выражало. Матильда инстинктивно придвинулась к ней, однако, когда инспектор коротко, но, насколько мог, мягко рассказал ей, что ее мужа арестовали, Мод не проявила никаких признаков волнения. Минуту она молчала. Затем сказала:

– Не понимаю, как Джозефу удалось это сделать.

Растерянная Матильда воскликнула:

– Вы считали, что он был способен на это?

– О да! – Мод говорила так, как будто речь шла о чем-то само собой разумеющемся. – Видите ли, я прожила с Джозефом около тридцати лет. Никто из вас не понимал его...

Матильда озадаченно смотрела на пожилую леди.

– Разве вы... разве вы не любили его? – спросила девушка.

– Разумеется, любила, когда выходила за него замуж, – ответила Мод. – Однако уже много лет прошло с тех пор, как я его совсем разлюбила. И даже более того.

– И вы продолжали жить с ним!

Мод поднялась, поправила шарф на плечах и скромно улыбнулась.

– Меня воспитали в представлении, что замуж выходят, чтобы делить горе и радость, – потупилась она. – Наверное, вы думали, что раз я была актрисой, то не заботилась о таких вещах. Но я всегда считала, что нужно исполнять свой долг. Видите ли, Джозеф был мне верен. – Мод пересекла комнату и подошла к двери. – Я не буду спускаться к ужину, – объявила она. – Если я спущусь, вам будет неловко. Вы что-нибудь еще хотите сказать мне, инспектор?

– Нет, мадам, больше ничего, – ответил Хемингуэй, не менее удивленный, чем Матильда.

– Вы хотите, чтобы я поднялась с вами? – спросила Матильда.

– Нет, спасибо, дорогая. Просто попросите принести мне ужин в комнату. И пожалуйста, не беспокойтесь обо мне. Я буду совершенно счастлива, строя планы о маленьком домике, где я всегда мечтала жить. – Мод остановилась, взглянула на Стивена, который открыл ей дверь и снова улыбнулась. – Одна! – просто сказала она и вышла из комнаты.