Рождественский воздыхатель

«Ещё нет. Мы почти приехали, почему бы тебе не по-терроризировать хулиганистых малышей, староста девочек?» - ответ пришёл мгновенно.

Она улыбнулась.

«Мы можем поговорить сегодня? Перед тем как мне надо будет идти дежурить с Малфоем. Мне нужно собрать все свои силы, чтобы ходить с ним вдвоём по холодным коридорам»

«Мы можем поговорить в любое время. А сейчас мне нужно переодеться. Иди займись малышней!»

Она вздохнула, положив журнал в сумку. Затем пошла осматривать поезд. Конфисковала товары из Зонко у пары второкурсников и накричала на четверокурсника за то, что тот копался в чемодане прямо посреди прохода. Обход прошёл без происшествий и, пожалуй, слишком быстро. Она вернулась к Малфою.

Когда она вошла, он уже был в форме, поправляя свой значок. Его волосы были в беспорядке от того, что он снял джемпер. И Мерлин, он выглядел потрясающе с этим беспорядком. Он привёл их в привычный, идеальный порядок слишком быстро, на взгляд Гермионы. Она кашлянула.

– Прости. Я не должна была лезть в твою личную жизнь, - извинилась она.

Он пробурчал что-то вроде: Ты не в состоянии контролировать свою страсть знать всё и сразу.

Она засмеялась.

– Нам стоит разделиться и помочь всем добраться до школы. Они как сонные мухи после каникул и кучи рождественской еды.

– Увидимся в 11 на дежурстве, - и он вышел из купе.

И вновь она вспомнила о таинственном незнакомце. По крайней мере, она сможет поговорить с ним, перед тем как пойти на дежурство с Малфоем. Его настроение менялось так быстро, что ей просто было тяжело приспособиться к этим переменам. Ей была необходима разумность и спокойствие её незнакомца. Он был с ней искренним, в то время как Малфой мог обидеться на простой вопрос и закрыться ко всем чертям.

***

Немногим после десяти Гермиона устроилась в своей комнате с журналом на коленях. Он только что спросил её: «Есть ли у тебя что-то глупое, что ты делаешь каждый день, и никто об этом не знает?»

«Я периодически проверяю свои туфли, чтобы убедиться, что я не надела разные» - ей не пришлось долго думать над ответом.

«Забавно. А я не могу положить сразу весь сахар в чай. Вначале я кладу одну ложку и пробую. Потом вторую. Снова пробую. И так с каждой ложкой, хотя я точно знаю, сколько сахара мне нужно. Глупо, правда?»

Гермиона хихикнула. «Ненамного глупее, чем проверять одинаковые ли на тебе туфли пять раз в день. Боюсь мне пора, Малфой, наверное, уже ждёт меня, и, наверняка, начнёт возмущаться, если я опоздаю»

Она подождала ответа и очень удивилась, когда на бумаге появилась небольшая карикатура на Малфоя со Снейпо-подобным выражением лица.

«Впечатляюще!» написала она посмеиваясь.

«Ты не представляешь насколько я могу быть впечатляющим» - самодовольно ответил он.

Она улыбалась, как идиотка, а мурашки гурьбой поползли у неё по спине. И здороваясь с Малфоем в Общей гостиной, она всё ещё улыбалась.

– Что ты такая весёлая, Грейнджер? – он приподнял уголок брови, но и краешек его рта незаметно приподнялся.

– Ничего. Просто прочитала кое-что забавное, - ответила она, натягивая свитер поверх рубашки.

Они неспеша побрели по коридорам, им обоим было некуда спешить.

– Не хотела бы ты поработать вместе над заданием по чарам завтра вечером? – тихо произнёс он, нарушая тишину.

– Тебе нужна помощь с заданием?
– скептически спросила она.

Малфой фыркнул.

– Нет, мне не нужна, помощь, Грейнджер. Если ты забыла, я уступаю по успеваемости только тебе. Я спрашивал, не хочешь ли ты сесть со мной за одной партой, поработать в относительной тишине и просмотреть моё эссе перед тем, как я его сдам. В конце концов, скоро СОВы и лишняя проверка никому не повредит.

– Это точно. Тогда и ты проверишь моё.

– Все двадцать футов? – Гермиона шутливо стукнула его локоть.

Она была рада, что сейчас у Малфоя было лёгкое настроение. Она постоянно думала о таинственном незнакомце, рассматривая каждого парня в Большом зале и пытаясь представить того выводящим элегантные строчки для неё. Но всё было тщетно, никто не подходил под её образ. Но сейчас, она могла переключить своё внимание на идущего с ней бок о бок мужчину. Если бы она не была так поглощена разгадкой личности обладателя второго соединяющего журнала, она не была бы против узнать слизеринского принца получше. Он, кажется, довольно сильно изменился с их последней встречи во время битвы, и, особенно, по сравнению с шестым курсом.

Его плечи больше не были так напряжены, а походка потеряла часть заносчивости, хотя, по-прежнему, оставалась уверенной и элегантной, что редко можно было увидеть среди других восемнадцатилетних детей. Он всегда был идеально ухожен, но она заметила, что иногда у него появлялась лёгкая щетина. Ей это нравилось. С ней он выглядел очень мужественным и симпатично-дерзким. Сейчас на нём не было галстука, лишь белоснежная рубашка, с пуговицей, расстёгнутой на воротнике, обнажая его шею. А его серый свитер поразительно подчёркивал цвет его глаз. Он не играл в Квиддич уже два год, но его мускулы всё так же играли под одеждой. Волосы слегка спадали ему на глаза, видимо, его гель выветрился за день. И Гермиона была рада, что несмотря на всё, что он пережил, в его душе воцарился какой-никакой мир, ведь кругов под глазами, что были его постоянным спутником на шестом курсе, у него больше не было.

Но дело было не только во внешности. Его характер изменился тоже. Теперь он казался взрослее и мудрее. Какие бы ужасы не окружали его в прошедшие годы, они усмирили его. Гаденькая ухмылка больше не появлялась на его губах, да и презрительный взгляд в его исполнении сложно было заметить. Без Крэбба и Гойла, постоянно тёршихся возле него, он держался сам по себе, вступая в разговоры только если обращались непосредственно к нему. Он целый год не использовал слова «Грязнокровка» или, по крайней мере, не в её адрес. И при упоминании войны на его лицо появлялось выражение, напоминавшее угрызения совести. Он больше ну бросался гадкими шутками в адрес Гарри и Рона, разве что активно радовался реакции Рона по поводу бала. И главное, теперь он воспринимал её как равную, а не как ничтожную маглянку, годную лишь на то, чтобы вытирать пыль с его туфлей. К тому же, Малфой сказал, что он больше не переживает о том, что думают его родители. Это было, пожалуй, самое главное его отличие от прежнего Малфоя.

И, наконец, Бал. Сколько раз он ей делал комплименты? Больше, чем она осмелилась бы сосчитать. Он танцевал с ней под глупую музыку и даже орал вслух слова песни, которую слышал впервые. А цепочка. Она дотрагивалась до неё так часто, что страшно было признаться. И в танце он держал её так близко, проводя рукой по её голой спине…Целовал он её, кстати, чуть дольше, чем надо, чтобы разбить заклятие омелы. И возле гостиной он взял её руки, явно собираясь что-то сказать, прежде чем подошёл Тео…Чёртов Тео!

– Если ты достаточно насмотрелась на меня, мы можем отправляться назад, - сказал он, снимая мантию со своих плечей, чтобы накинуть на её. Прямо как тогда, после Бала.

Гермиона закуталась в его мантию. Она пахла Малфоем. Гермиона заметила, что рукава его рубашки были закатаны. И она успела уловить красный шрам – остатки Чёрной метки – прежде чем он тут же закатал их обратно. Гермиона отвела глаза, пытаясь не смущать его ещё больше.

В гостиной, Гермиона сняла с себя мантию, и обернула её вокруг его плечей. Она встала на носочки и нежно поцеловала его в щёку, радостно замечая лёгкий румянец, покрывший его скулы. Он улыбнулся прощаясь с ней.