Рождество на побережье (сборник)

На самом деле он был хорош во всем. Временами это слегка приводило в бешенство. Этот человек был слишком хорошим. Я была почти уверена, что его худшими качествами было то, что он варил свой кофе немного крепче и не был большим поклонником шоколада.

Буквально, это было худшее, что я могла придумать.

— Ло, — позвал Малкольм, догнав меня в холле.

— Что случилось? — спросила я, неся с кухни свою невзрачную коричневую коробку, наполненную продуктами для ужина. Который будет приготовлен в час ночи, когда все, кто не хотел праздновать, отключатся.

Такова была традиция.

Мы готовили еду, вместе ужинали рождественским ужином в два часа ночи, потом открывали подарки и ложились спать. После этого все возвращалось в статус-кво.

Это было не идеально, но это было то, что мы могли иметь. И это было намного лучше, чем ничего. На самом деле, с годами я действительно начала дорожить этим.

Там были такие несгибаемые фанаты Рождества, как я и Эшли, и еще одна или две женщины. Потом были те, кто приходил и уходил, когда начиналась ностальгия. Как Эл, когда он отрывался от своей работы достаточно надолго, чтобы вспомнить, что жизнь — это нечто большее. Но были и люди, которых я никак не ожидала там увидеть.

Как Малк.

Теперь, поскольку он помогал мне управлять Хейлштормом большую часть времени, он знал, что происходит. Потому что ему это было нужно. На случай, если я не была на работе. Или выезжала. Шоу должно было продолжаться всегда.

Но за все те годы, что существовал Хейлшторм, он ни разу не ступал ногой в направлении рождественской комнаты.

Он не объяснял, почему. Я не имела права спрашивать.

Просто так оно и было.

И это было нормально.

Но вот он догнал меня в коридоре и потянулся, чтобы забрать коробку у меня из рук. Мои руки действительно боролись с этим в течение секунды, слишком удивленные, чтобы отпустить.

— Малк, это…

— Я помогу, — сказал он мне, кивнув.

Я замедлила шаг, подходя к двери, заставляя его тоже идти в ногу со мной. — Ты пойдешь в этом году?

— Думаю, что сейчас самое время, — согласился он. Но это было все, что он сказал мне, когда потянулся к двери и толкнул ее, открывая.

Хотя он, возможно, никогда в этом не признается, я думаю, что точно знала, почему это было самое время. Это не имело ничего общего с тем, чтобы встретиться лицом к лицу со своими собственными демонами, уйти от своего прошлого.

О, нет.

Это было во многом связано с одним новичком в Хейлшторме.

Который был помешан на Рождестве. Я имею в виду, она сделала Саммер похожей на Скруджа.

И любой дурак, не только романтические глупцы вроде меня, мог это увидеть. В ту секунду, когда она появилась у наших дверей, немного сломленная, очень злая, оставив свое прошлое позади, Малк сильно изменился.

Это было какое-то откровенное киношное дерьмо.

Он действительно сильно отшатнулся назад, когда увидел ее в первый раз.

Я имею в виду, что это был Малкольм.

Он был непоколебим.

Но она встряхнула его.

Не говори глупостей, Ло, она чертовски молода для меня.

Это было то, что он сказал, когда я наконец спросила его об этом, поймав его на том, что он немного задумчиво наблюдал за ней, когда она практиковалась в метании топора с одним из парней во дворе.

И, что ж, она была молода для него.

Но с каких это пор это стало иметь значение?

Кому не нравился хороший роман?

Я определенно болела за это.

У меня было предчувствие, что это будет долгая игра.

И это было нормально.

Мне нравилось это предвкушение.

И это, ну, это доказывало, что он мог притворяться, что оно ему не нравиться, и на самом деле он хотел поучаствовать.

— Да, — согласилась я, входя внутрь впереди него потому, что он настоял на этом. Возможно, я и не допустила бы сексизма у себя в Хейлшторме, но я бы никогда не стала презирать старомодные манеры Малкольма. — Я думаю, что это так, — согласилась я, наблюдая, как его глаза осматривают комнату, казалось, совсем не обращая внимания на обстановку или кого-либо из других людей, собравшихся вокруг. У его глаз была своя цель. И как только он увидел, что она стоит там за праздничной красно-золотой клетчатой скатертью, раскладывая печенье на подносах, ее длинные, почти черные волосы упали вперед, чтобы скрыть ее лицо от нашего взгляда, его взгляд остановился на ней.

Он даже не сделал обычного беглого осмотра.

А она чертовски хорошо выглядела в своем черном платье, так как ее семейной традицией всегда было наряжаться на рождественский ужин, в то время как некоторые другие были в рождественских пижамах.

Его пристальный взгляд задержался на ее лице, когда он закрыл дверь, чтобы приглушить звуки комнаты для остальной части комплекса, заставив ее повернуть голову, и медленная, сияющая улыбка появилась на ее лице.

— Привет, Ло, Малкольм, — поздоровалась она, в блаженном неведении о том, как Малк, казалось, перестал дышать, когда она произнесла его имя.

Она пробыла здесь недостаточно долго, чтобы понять, насколько важно, что он здесь. И поскольку никто никогда не осмелился бы сказать ей об этом, она понятия не имела о том, что Малкольм чувствовал к ней. — Кто-то приготовил цветы из арахисового масла (прим.перев.: разновидность печенья)! — заявила она, когда мы подошли ближе, Эшли взяла коробку у Малкольма, так как она отвечала за сервировку стола, к этой задаче она отнеслась очень серьезно. — Требуется серьезная сила воли, чтобы дождаться десерта.

Малкольм протянул руку, схватил одно из светло-коричневых печений и протянул его ей. — Это Рождество, дорогая, живи сейчас.

Она послала ему озорную маленькую улыбку, когда потянулась за ним.

И я клянусь, что, когда ее пальцы коснулись его пальцев, ее щеки слегка покраснели.

Мне было все равно, какие подарки были под елкой.

Этого было достаточно для рождественского подарка для моей безнадежной романтической задницы.

— Хорошо, все идите и занимайте свои места! — заявила Эшли, очень требовательная хозяйка. — Нет, Малк, ты здесь. Мы распределили места, — добавила она, солгав. Чтобы она могла усадить Малкольма рядом с Джорджи.

Когда мой пристальный взгляд встретился с Эш через стол, она заговорщически улыбнулась мне, прежде чем сесть на свое место.

О, было бы забавно с кем-нибудь поговорить о том, что этим двоим нужно уже разобраться с этим.

После рождественского ужина.

— Милая, — донесся до меня сквозь сон голос Кэша. Это тоже была еще одна хорошая мечта, моя мечта. После Рождества мы отправимся в домик в Аспене, где будем играть в снегу и занимались сексом перед огнем. — Пора просыпаться, милая, — снова позвал голос, когда палец провел по моей челюсти. — У нас должно быть Рождество… еще одно, — добавил он, когда мой сон наконец начал отступать, позволяя моим глазам медленно моргнуть, чтобы обнаружить Кэша, стоящего на коленях рядом с моим диваном, где я впала в кому после печенья, которое я делала через некоторое время после подарков, которые, я думаю, заворачивала где-то около четырех утра.