Розы любви
Шрифт:
— Я начинаю понимать, почему люди отказываются приводить сюда своих невинных дочерей, — еле слышно пробормотала Клер.
В эту минуту с галереи грянула музыка; дамы и кавалеры сразу же начали строиться в два ряда, напротив друг друга Клер вдруг осознала, что постукивает ногой по полу в такт мелодии.
— Хотите потанцевать? — спросил Никлас.
— Я не умею, — ответила она с плохо скрытым сожалением.
— Ах да, я и забыл, что методистские каноны не допускают танцев. — Он опустил взгляд на ее ритмично постукивающую туфельку, а когда Клер поспешно спрятала ногу под подол, сказал:
— Это довольно простой контрданс [21] .
— Моя совесть уже несколько недель как онемела от слишком частых потрясений. Хуже ей уже не будет, даже если я пущусь в пляс, — по некотором размышлении промолвила Клер.
За первым контрдансом последовал второй, и Клер с Никласом присоединились к танцующим. Это было чудесно! Поскольку чувство вины было ею решительно подавлено, Клер ощущала себя на верху блаженства. Она споткнулась только один раз, к счастью, именно тогда, когда Никлас был рядом и смог ее подхватить…
21
Английский народный танец, возникший в ХVII в.; позднее — групповой бальный танец.
Оркестр заиграл вальс, и они отошли к стене залы.
— Ну и как вам пресловутый «безнравственный» вальс? — спросил Никлас. — Неужели он и впрямь способен привести к падению западной цивилизации?
— Пожалуй, нет. — Ее глаза следили за плавно скользящими парами. — Мне кажется, что его очень приятно танцевать с тем, кто тебе сильно нравится, и довольно противно с человеком, который тебе не по душе.
— Если хотите, я могу пригласить учителя, чтобы он научил вас вальсировать. Освоить этот танец самой довольно сложно.
Предложение было соблазнительным, но в душе Клер шевельнулось сомнение — очевидно, в ее совести еще теплилась жизнь.
— Благодарю вас, но думаю, в будущем мне вряд ли доведется танцевать вальс.
— Поживем — увидим, — загадочно ответил он. Внезапно к Никласу со всех ног устремилась какая-то пышная, грудастая рыжая особа. Не обращая никакого внимания на Клер, она бросилась ему на шею и заверещала:
— Старина Ник, душка, ты вернулся! Ты должен непременно заглянуть ко мне. Адрес — Хилл-стрит, 12. Мой нынешний покровитель возражать не будет.
Никлас невозмутимо отлепил ее от себя.
— В прошлый раз ты говорила то же самое, Илсана, и дело кончилось дуэлью. К счастью, тогдашний твой содержатель оказался чертовски плохим стрелком, хотя в той истории прав был он, а не я: вряд ли я мог отрицать справедливость его обвинений.
— Генри ничего не умел делать хорошо — потому-то я и пригласила тебя в тот раз. — Не проявляя ни малейших признаков раскаяния, она похлопала его по запястью сложенным веером из слоновой кости. — Так когда ты сможешь прийти?
— Извини, но я занят другими делами. — Он взглянул на застывшее лицо Клер. — Кроме того, я никогда не совершаю одну и ту же ошибку дважды.
Кокетливая улыбка исчезла с лица рыжей; она надула губы.
— Да я пригласила тебя просто из вежливости, ради нашей прежней дружбы. — Раскрыв веер, она принялась быстро-быстро им обмахиваться. — На самом деле ты мне вовсе не нужен. Рост моего нынешнего покровителя шесть футов четыре дюйма [22] ,
и все что надо у него вполне этому соответствует. Вместо того чтобы оскорбиться, Никлас расхохотался.22
Примерно 193 см.
— Ты совершенно права, Илсана! Зачем тебе тратить время на такого жалкого типа, как я?
Накрашенные губы рыжей невольно снова растянулись в улыбке, и она впервые посмотрела на Клер.
— Наслаждайся, пока можешь, голубка. Лучше Старины Ника никого нет — и в постели, и вообще.
Когда Илсана, покачивая широкими бедрами, отошла, Клер желчно спросила:
— Здесь что, все женщины делятся на две категории: тех, с которыми вы переспали в прошлом, и тех, которые надеются переспать с вами в будущем?
Уголки губ Никласа дрогнули.
— По-видимому, убеждать вас не портить себе кровь по пустякам — напрасный труд. Однако заметьте — я ведь не принял ее предложения. Хоть я и виновен в стремлении соблазнить вас, в том, что погубил вашу репутацию и во множестве других, более мелких прегрешений, но одного я не сделаю никогда — не стану унижать вас перед другими.
Никлас положил руку на ее затылок и стал медленно массировать. Клер с сожалением подумала, что он видит ее насквозь. Хотя в большинстве семи смертных грехов она была неповинна, один грех числился за нею несомненно — грех гордыни, и для нее было бы невыносимо, если бы Никлас прилюдно предпочел ей эту вульгарную рыжую шлюху.
— По-моему, вы сказали, что куртизанки будут вести себя скромнее, нежели светские дамы.
— Из каждого правила есть исключения.
— Добрый вечер, Никлас, добрый вечер, мисс Морган, — послышался знакомый голос. Легким неторопливым шагом к ним приближался лорд Стрэтмор. — Послушай, Никласу мне кажется, я только что видел Майкла, направлявшегося в комнату для игры в карты. Правда, я не вполне уверен, что это был он, — между нами было слишком большое расстояние.
— Отлично. Надеюсь, теперь мне наконец-то удастся его поймать, — ответил Никлас. — Ты побудешь с Клер до моего возвращения?
— Разумеется.
Глядя, как Никлас прокладывает себе путь сквозь толпу, Стрэтмор задумчиво сказал:
— Вот вам наглядный пример пользы межпородного скрещивания.
— Что вы имеете в виду? — переспросила огорошенная Клер.
Стрэтмор кивнул в сторону удаляющегося Никласа.
— Сравните его со всеми этими аристократами с жиденькой голубой кровью.
Клер рассмеялась, мгновенно поняв, что он хотел сказать: во всей бальной зале не было ни единого мужчины, в котором чувствовалась бы такая же гипнотическая жизненная сила, как в Никласе.
— Совершенно с вами согласна: рядом с ним все остальные кажутся живыми только наполовину. — Она бросила на своего собеседника лукавый взгляд. — А в ваших жилах тоже течет жиденькая голубая кровь?
— Безусловно. Основателем благородного рода Стрэтморов был дюжий барон-разбойник, который грабил путников, проезжавших по его владениям, и захватывал заложников, чтобы получить с них выкуп, но за прошедшие с тех пор века наша кровь сильно разжижилась. Одна-две женитьбы на цыганках могли бы заметно улучшить породу. — Он одарил ее ангельской улыбкой. — Поскольку я известен тем, что, никогда не даю воли своим страстям, Никлас знал, что оставляя вас на мое попечение, он ничем не рискует.