Розы на снегу
Шрифт:
Вот какой был Ванюшка Шпилькин.
Идея поставить на Лысой горе противотанковую мину тоже принадлежала ему. Было это так.
Из деревни в Опочку Олег вернулся в конце июня. На другой день на Некрасовскую, где теперь жили Корневы, пришел Ванюшка. Олег рассказал, как вместе с деревенскими мальчишками спас незнакомых людей. Шпилькин заключил:
— Правильно сделали. — Затем объявил: — А здесь мы с тобой еще и не таких делов натворим.
— В партизаны бы уйти, — мечтательно сказал Олег.
— Узнаем, где они, и уйдем, — согласился Ванюшка. — Но мы и сами можем как партизаны… Фрицы
Для Олега эта новость была ошеломляющей.
— Да ну!
— Вот тебе и ну. Уже несколько дней по дорогам колоннами валят. И все машины, машины со стороны Ленинграда.
— Неужели отступают?
— Отступают, — еще раз подтвердил Ванюшка.
Откуда было мальчишкам тогда знать, что в конце лета 1942 года, стремясь быстрее выйти к Волге, гитлеровское командование перебрасывало на юг некоторые части с других фронтов, в том числе и из группы «Север». Их-то передвижение по дороге и принимал Шпилькин, как и многие другие жители Опочки, за отступление оккупантов.
— Каждый должен помогать своим, — заявил Ванюшка Олегу. — И мы должны помочь. Поставим мину на дороге на Лысой горе. Такая пробка образуется!
Олег не понял, почему мину нужно ставить именно на Лысой горе. Но, когда он сказал другу об этом, тот ответил:
— На горе выше. Рванет — сразу со всех сторон люди увидят.
И вот теперь они шли к Лысой горе. Шли полем, кустами, чтобы никто их не заметил.
Видимо, усталость все же взяла верх над Ванюшкой, и он сказал Олегу:
— Ладно, неси теперь ты.
Олег бережно принял от друга круглую, похожую на большую сковороду мину. Прижал ее к животу и через рубашку почувствовал холод металла.
— Вань, а Вань, может, и танк на нее налетит.
— Может, и налетит, — согласился Ванюшка.
Конечно, если быть очень точным, то Лысая гора вовсе и не была горой, а просто возвышенное место. Но в окрестности — самое высокое. А Лысой называли, наверное, потому, что здесь не росли большие деревья, а только кое-где топорщились низенькие кусты.
Через этот кустарник ребята вышли к дороге. На ней было пустынно. Ямку копали сапожным ножом. Долбили грунт поочередно: один работал, другой стоял на часах. Лишь раз на шоссе появилась со стороны Опочки машина. Мальчишки, схватив мину, отбежали на обочину и залегли в кустах. Машина с солдатами в кузове на большой скорости пронеслась мимо.
Ребята вновь вышли на дорогу. Вскоре ямка была готова, и Ванюшка бережно опустил в нее мину. Олег достал из кармана запал и ввернул его в очко корпуса мины. Так же быстро вдвоем присыпали они ее грунтом, а сверху — серой, как пепел, дорожной пылью.
— Порядок, — сказал Ванюшка и смахнул с кончика своего острого носа капельку пота. — Теперь ходу…
Заснуть Олег не мог. В полночь он услышал сильный шум. Догадался — по дороге двигалась колонна машин. Но взрыва не было.
Утром мальчишки встретились на бывшей школьной спортивной площадке. Ванюшка был хмурый. Сплюнул и сказал:
— Запал, знать, дрянной попался. Нам бы бикфордов шнур.
«ТОЛЬКА ИЗ РЕСТОРАНА»
Кончалось лето 1942
года. На деревьях желтели листья. Уже несколько дней Олег встает рано. Уже несколько дней он ходит на работу.В Опочке размещалась веркшафткоманда (рабочая команда). Ей принадлежал большой гараж. А при нем находилась автомастерская. Сюда-то и определился Корнев работать учеником слесаря.
Русских рабочих в гараже десять. Одиннадцатый — немец. Ефрейтор Альберт. Он старший. Была у него, конечно, фамилия, но все почему-то называли его по имени. Это был уже пожилой человек с мясистым, крупным носом. Ефрейтор немного говорил по-русски. От рабочих гаража Олег узнал, что Альберт шофер и что он их не обижает. Только когда в гараж заглядывал кто-либо из начальства, Альберт вдруг менялся. Лицо у него становилось злым, и он поминутно покрикивал:
— Быстро работать! Быстро!
Работа в гараже Олега устраивала. Ему выдали арбейтен паспорт, а с ним можно было ходить по улицам без боязни, что тебя схватят и отправят в какой-нибудь лагерь. Олег получал и паек. Его хватало едва на неделю, но все же это было поддержкой для матери.
Александра Денисовна заметно изменилась после того, как отец Олега Максим Михайлович Корнев ушел из Опочки с Красной Армией, предварительно спалив склады с хлебом.
Как-то Олег от рабочего гаража услышал, что если в масло, что заливается в картер автомобиля, подсыпать песку, то такая машина далеко не уедет. Позже, когда он стал незаметно для других это делать, убедился, что рабочий говорил правду.
Однажды в воскресенье на бывшей школьной спортивной площадке, теперь превратившейся в пустырь, собралось десятка полтора мальчишек. Они не впервые собирались тут. Играли, вспоминали о том, как здесь было хорошо до оккупации.
Появлялся иногда на пустыре и парень, которого ребята называли «Толька из ресторана». Было ему лет восемнадцать. Он мало разговаривал, а чаще слушал, о чем говорят другие.
И в этот раз он посидел с мальчишками, послушал, что они рассказывают, а затем встал и отозвал в сторону Олега и Ванюшку.
— Знаю, вы неразлучные, поэтому у меня дело сразу к обоим, — сказал Толька. Помолчав, спросил: — Могли бы вы понаблюдать за дорогой Ленинград — Киев?
— А чего за ней наблюдать? — заметил Олег. — Дорога как дорога.
— Не за самой дорогой, — сказал Толька, — а нужно смотреть, какие машины пойдут по ней, в какую сторону, какие знаки на них, что везут. Посчитать эти машины.
— Понятно, — сказал Ванюшка. — А зачем это?
«Толька из ресторана» нахмурился:
— Надо… Приглядывался к вам. Вроде ребята не болтливые, надежные. Так согласны или нет?
Ванюшка ответил за двоих:
— Мы согласны.
— Тогда договоримся так: встречаться будем здесь, на пустыре.
Он быстро ушел, словно куда-то спешил. А Ванюшка и Олег еще долго обсуждали неожиданно полученное задание. Кто этот Толька? Фамилию его они не знали, как не знали фамилии и многих других ребят и парней, которые приходили на пустырь. Он для них существовал как «Толька из ресторана», тем более что был не из местных, а появился в городе после оккупации.
Олег вспомнил про свою работу в гараже. Как же следить за дорогой? Но Ванюшка рассудил так: