Ррит Тираи

Но К’хириш встрепенулся и сказал:

– Мне трудно это тебе сказать. Не потому, что мне, а потому, что тебе.

– Уже что-то, - кивнул Р’йенра. – Эта песня как-то связана с моей расой?

– Напрямую, - К’хириш снова напрягся, так болезненно, судорожно, что Р’йенре стало его жалко. – Это о вас.

Сказать по чести, сейчас Р’йенру больше беспокоило состояние К’хириша, чем тайны, которые ему открылись. Тайны явят себя в свой срок, а вот срок жизни, отпущенный певчему хманку, может вдруг сократиться во много раз.

– Я надеюсь, ты будешь рад, - сказал певчий и странно прибавил: - В конце.

– Ты хуже анкайи, - сказал Р’йенра и заставил себя улыбнуться. – Как мы полетим?

К’хирилл прикрыл глаза и немного посидел так, потом встал, мягко отведя руки Р’йенры. Выражение болезненной усталости ушло из его черт, даже краска вернулась на щёки.Р’йенра вновь отметил странный эффект, о котором знал давно, но природы которого так и не сумел понять: каким-то образом он, Р’йенра, мог поделиться с К’хиришем своей силой, жизненной энергией. Это было как согреть замерзающего. Но всё же не вполне именно так. Иным образом, словно бы более глубинным и сложным.

Обычно это делали другие хманки – боевые хманки. Они умели согревать певчих, как холодные хманки умели успокаивать их чересчур возбудимую, расстроенную нервную систему. Холодные хманки снимали генерализованную тревожность, боевые – давали певчим силы жить, а сами певчие обладали властью. Нужно было досконально знать физику скрытых измерений, чтобы хоть отчасти понять природу этой власти. Тем, кто не занимался высокой наукой, оставалось лишь подмечать внешнее.

К’хириш был потомком нескольких поколений великих певчих. И он родился слишком сильным и слишком слабым. Много лет жизнь едва теплилась в нём, потому что ни одинхманк не мог согреть его по-настоящему. Отчаявшись, дед К’хириша обратил разум к музыке внешней бездны. Он искал пути спасти внука и нашёл их. Ответ, как часто случается, оказался совсем рядом и был очень простым. Помочь К’хиришу мог представитель другой расы.

– Дед увидел вероятность одновременно со мной, - сказал К’хириш уже нормальным голосом, строя речь в соответствии с нормальной логикой. – И он заранее обо всём позаботился. Корабль уже готов. Позвони М’рхайре.

Р’йенра уселся в своё кресло.

– Ты знаешь, что он согласится, конечно, - сказал он со смешком. Вот к чему трудней всего было привыкнуть: певчий никогда не задавал вопросов и не спрашивал согласия, потому что всегда знал заранее.

К’хириш улыбнулся.

– Прости. Я опять забыл.

В задумчивости Р’йенра облизнул клыки, и улыбка покинула его лицо.

– Ты ведь не только это знаешь, - сказал он К’хиришу.

– Да, - К’хириш опустил голову. – Почти минуту. Но не важно. Ты будешь. А!.. прости, - и он перевёл со своего птичьего языка: - Я знаю заранее почти каждую минуту этого путешествия. Но это твоё путешествие, Р’йенра, а не моё. Твоё и М’рхайры. Вас ждут... разные вещи. Хорошие, плохие, очень важные.

Р’йенра приподнял уши, и его серьги звякнули.

– Вот как?

К’хириш кивнул и прибавил вдруг:

– Я хочу... поблагодарить вас. Я надеюсь, будет хорошая благодарность.

Р’йенра подошёл к нему и положил руку на плечо, чуть прихватив когтями его свитер в знак дружбы. К’хириш улыбнулся и сказал:

– Пойдём посмотрим корабль.

Лиловое небо Дикого Порта окрасилось розовым и зелёным – садилось солнце. Кроны деревьев парка согласно шумели. Р’йенра шёл рядом с маленьким хманком, внимательный, будто телохранитель, хотя К’хириллу и не могло грозить никаких опасностей, кроме тех, что крылись в его собственном разуме и теле. Певчий смотрел вдаль и улыбался чему-то. По дороге Р’йенра позвонил своему «второму лезвию» и фыркнул, поняв, что М’рхайра не просто согласен сорваться и лететь, а рад этому предложению, как ребёнок. Чего же было и ждать. К’хириш знал заранее...

Корабль стоял на парковой площади, стройный и тёмный. В центре площади бил фонтан с голубовато-серебряной водой, и в красках заката, на фоне летучей громады, вода искрилась и переливалась сиянием. Все космодромы в Ареале хманков давно демонтировали или просто бросили за ненадобностью... Немногочисленные прохожие подолгу задерживались перед кораблём, любовались.

Он был поистине прекрасен, такой же, как большинство кораблей хманков в эту эпоху. Изящный корпус ай’аххара людей, заключающий в себе людьми же созданную систему жизнеобеспечения – никто до сих пор не изобрёл лучшей. Три комплекта двигателей – хманкские антигравитационные, хманкские гиперпространственные, анкайские поглощающие. Гибридный искусственный разум, сочетающий в себе достоинства хманкских и анкайских систем. К’хириш подошёл к кораблю и некоторое время общался с ним, пока Р’йенрапросто разглядывал звездолёт, присев на бортик фонтана. Такой корабль взлетал легко, как птица, и не наносил природе ни единой раны; это было очень по-человечески, и оченьР’йенре по душе. Хманки от людей научились так беречь живое. Казалось бы, удивительно: ведь люди – хищники, а хманки – нет. Но ответ в том, что хищник не может ненавидеть добычу, равно как и пренебрегать ею. Он бережёт добычу до часа, когда ей суждено отворить ему свои артерии...

Быстрой побежкой приблизился М’рхайра и нырнул головой в фонтан. Р’йенра со смехом ударил его, когда «лезвие» тряхнул гривой и окатил его веером брызг.

– Так куда мы всё-таки летим? – сказал он.

– Далеко, - ответил Р’йенра загадочно и самодовольно. – На край мира, где скрыты тайны предков.

М’рхайра дёрнул его за косу, а потом сказал непоследовательно («Точно певчий», - с ухмылкой подумал Р’йенра):

– Знаешь, за что я люблю К’хириша?

– За что?

– Он умеет не рассказывать всего самого интересного.

«Да, - внезапно ответил хманк безмолвно, согласно прозвучав в обоих их разумах; К’хирилл не оборачивался, он продолжал общаться с кораблём и выглядел бесстрастным, а мысленный его голос словно воду в фонтане окрашивали серебряно-голубые тона, и он искрился от смеха. – Да. Я знаю. Я стараюсь. Ведь так намного веселей».

Позже Р’йенра думал: навряд ли они вели бы себя столь беспечно, знай, с чем столкнутся на самом деле. Может, К’хириш поступил бы честнее и добрее, рассказав им всю правду. Он, разумеется, лучше знал, как поступить... Если не выбирать выражений, то его поступок был похож на предательство. Однако, создав события и позволив им развиваться своим чередом, К’хирилл Васильев обернул их так, что они действительно стали благодарностью Р’йенре и всей его расе.

Таковы певчие хманки. Если не готов принимать, держись подальше.

Полёт длился почти неделю. Очень долго для новых двойных двигателей. Лет сто назад то же расстояние самый быстрый корабль покрыл бы только за пару месяцев. Звёздный сектор, в который они вошли, был плохо изучен. Р’йенра подумал, что его ещё много лет не начнут всерьёз изучать. Мало кто в Галактике сейчас поддерживал исследовательские программы. Разве только любительские общества хманков и лаэкно. Разум корабля в стремлении предоставить пассажирам максимум информации обратился к каким-то очень древним, не полностью расшифрованным архивам. К’хириш сказал, что данных ему достаточно, и уверенно указал кораблю цель. Р’йенра и М’рхайра в ту минуту стояли у него за спиной: обоим очень нравилось смотреть на то, как певчий ориентируется в трёхмерной карте. Карта брала такой масштаб, что К’хириш ходил среди звёзд, как у себя дома. Иллюзорные светила раскрашивали его кожу сетью бледных теней.

Хманк долго смотрел на планету, когда корабль вынырнул в пространство рядом с ней. Корабль отключил двигатели и выпустил вниз зонды, а сам стал искусственным спутником и задремал на высокой орбите. Взгляд К’хириша медленно скользил по зелёным лесам и белым горам, жёлто-коричневым пустыням и синим океанам. Р’йенра больше внимания уделял отчётам о химическом составе, климате и магнитном поле. Судя по ним, планета скорее напоминала Хманкан, нежели Кадару или Седьмую Терру. «Это здесь нас ждут тайны предков?» – иронично подумал Р’йенра. Он был отчасти разочарован. Только сейчас он понял, что неосознанно ждал увидеть копию Кадары, наподобие того, как Терра-без-номерабыла копией Хманкана.